Карточная жизнь

В погоне за приемлемым с точки зрения властей уровнем макроэкономических показателей, официальный Ташкент резко ограничил оборот наличных денег. Речь идет об инфляции, которая, по разумению власть предержащих должна быть на уровне 9-10 процентов вне зависимости от состояния узбекской экономики. Сигналом для резкого ограничения хождения в стране наличных денег стали инфляционные всплески начала года. Сначала в середине января курс сума к американскому доллару вырос до уровня 1900. Потом, уже в начале февраля, с уровня 1600 сумов за доллар, он снова вырос до 1800. Все события происходили на "черном рынке". В Узбекистане - это специальные стихийные рынки поблизости от мест скопления людей возле рынков, где неофициальные дилеры продают американскую и другую свободно конвертируемую валюту по реальной рыночной цене. В то же время Центральный банк республики держит курс на уровне 1400 сумов за доллар: в стране не осталось ни одного человека, доверяющего данному курсу. И уже в течение длительного времени, он существует лишь для того, чтобы предприимчивые дельцы делали деньги на разнице курсов... В состоянии грогги В конце прошлого года произошло то, что и должно было произойти, исходя из внешнеэкономической ситуации. Россия и Казахстан девальвировали свои национальные валюты, в результате чего российские и казахстанские предприятия получили конкурентные преимущества перед узбекскими. Вместо того, чтобы провести девальвацию и удешевить сум по отношению к российскому рублю и казахстанскому тенге (экономическая целесообразность), узбекские власти пошли по другому пути, а именно постарались искусственно поддержать курс Центрального банка за счет ограничения хождения наличных денег (необходимость, продиктованная, скорее, политическими мотивами, нежели экономикой). А произошло то, чего всегда боялись: перед Узбекистаном замаячила перспектива впервые за последние годы получить отрицательное сальдо во внешней торговле. Это означало бы, что страна больше импортирует, чем экспортирует. Причем, если верить данным из заслуживающих доверия источников, объемы экспорта в конце прошлого года упали в два с лишним раза при сохранившихся темпах роста импорта. Необходимо заметить, что ситуация, когда Узбекистан экспортировал больше, нежели импортировал, всегда преподносилась официальными властями как еще одно веское доказательство правильности экономической стратегии. Правда, мало кто из знающих людей мог поверить в эту сказку: структура экспорта вызывала большие сомнения в том, что узбекские товары пользуются глобальным спросом, а импортные - некачественные и не очень нужные для узбекских потребителей. С другой стороны, упорно лоббировалась идея о том, что Узбекистан импортирует высокотехнологические машины и оборудование, необходимые для модернизации отечественной промышленности, а экспортирует готовую продукцию, купить которую хотят если не все, то многие. Как результат Внутренний потребительский рынок стал практически наводняться импортной продукцией с соседних рынков, и справиться с такой тенденцией становилось все сложнее. В то же время власти ничего существенного не предпринимали, надеясь на то, что наводнение рынка импортом можно ограничить путем запретительных мер на границе. Они попробовали резко заморозить импорт за счет запрета ввоза в страну импортного текстиля, пошли на введение новых акцизных марок на спиртное и табачные изделия. Все это вместе взятое должно было выровнять соотношение экспорта и импорта, сохранить макроэкономическую стабильность и улучшить инвестиционный климат в стране. Однако произошло прямо противоположное: сегодня власти вынуждены сильно давить на таможенную службу с тем, чтобы импорт, скопившийся на границе, искусственно затормозить. Таможенники, в свою очередь, затягивают процесс растаможки, чтобы по итогам первого квартала выйти на положительное сальдо во внешней торговле. С другой стороны, ни для кого не секрет, что основные экспортные позиции страны в последнее время оказались зависшими. Проводимая с середины 2000-х годов политика переработки хлопка внутри страны и, соответствующее уменьшение экспорта хлопка-волокна, привели к тому, что его долю во внешней торговле постепенно заняли углеводороды, а конкретно - природный газ. Теперь, с наступлением плохой ценовой конъюнктуры на хлопок и металлы, экспорт должен был резко упасть. Это объективная реальность, признавать которую узбекские власти не хотят до сих пор. Отдельного упоминания заслуживает газ, экспортируемый по трубе "Средняя Азия - Центр" российскому газовому монополисту "Газпром". В ходе последнего визита российского президента Дмитрия Медведева в Узбекистан, узбекский президент Ислам Каримов заявил о готовности наращивать поставки узбекского газа до 16 миллиардов кубометров в год. Если бы мощности прокачки по упомянутой трубе позволяли, наверное, "Газпром" пошел бы и на это. Но европейские потребители уменьшили объемы контрактования газа, в результате чего потребление уменьшилось, и новые объемы газа сегодня Европе не нужны. Не менее сложная обстановка сложилась вокруг наиболее технологической продукции узбекской промышленности - автомобилей, выпускаемых на заводе в андижанском городе Асака. По неофициальным данным, в конце прошлого года из России в Узбекистан вернулись около 15 тысяч автомобилей, оказавшихся невостребованными. Неслучайно в начале марта автосалоны внутри страны получили большие партии асакинских автомобилей, а власти разрешили покупать их за свободно конвертируемую валюту. До настоящего времени "Нексии" и "Матизы" в Узбекистане можно было приобрести лишь по предварительной записи и на узбекские сумы, причем, по курсу, когда "Нексия" стоила на уровне 15-16 тысяч долларов в сумовом эквиваленте. Это тоже издержки курсовой разницы. Старо как мир Вся история узбекской экономики поделена на периоды, когда существовали значительные и не очень ограничения по выдаче наличных денег населению. Этот универсальный инструмент воздействия на "черный рынок" должен был снизить инфляционное давление на экономику, и стабилизировать курс сума к американскому доллару. В разные периоды метод показывал различную эффективность. В середине 90-х годов резкое снижение оборота наличных денег отрицательно сказывалось на экономике, а власти теряли контроль над валютным рынком в условиях затоваривания внутреннего потребительского рынка импортом. 2003 год, когда власти пошли на ослабление валютного регулирования по рекомендациям Международного валютного фонда, стал переломным. Меры по ограничению наличности стали позитивно сказываться на узбекской экономике, а макроэкономические параметры внушали иностранным инвесторам оптимизм. Казалось совсем чуть-чуть, и мощный наплыв иностранных инвестиций позволит стране не только модернизировать промышленную инфраструктуру, но и выйти на уровень качественного роста. В том, что рост благодаря ограничениям некачественный, и довольно уязвимый, не сомневался практически никто. Иностранных инвесторов, уже открывших свои кошельки, останавливали политические риски и невысокий уровень доверия в отношении властей. Делать бизнес согласно подписанному с правительством Узбекистана контракту - дело практически невыполнимое: у властей всегда найдется масса отговорок, чтобы поставить инвестора в неудобное положение, заставить платить по счетам, о существовании которых он даже не догадывался. В итоге В результате всех накопившихся в узбекской экономике проблем и неблагоприятной ситуации на внешних рынках, власти пошли еще на одну непопулярную, но столь знакомую любому узбекистанцу меру: ограничили выдачу наличных денег населению. Необходимо заметить, что перевод заработных плат на пластиковые карточки осуществляется в Узбекистане в добровольно-принудительном порядке: народ лишь предупреждают, что наличными он зарплату не получит. Так как банкоматов мало, а денег в них практически нет, то жителям страны приходится затовариваться в дорогих супермаркетах (во всем остальном мире цены в супермаркетах ниже, чем в других торговых точках, и связано это с фактором масштаба закупа). Так как цены в супермаркетах (видимо, в Узбекистане супермаркеты - это сеть дорогих торговых салонов) на 25-30 процентов выше, чем в других торговых точках и на рынках, жители страны ежемесячно теряют эту часть своей заработной платы. С другой стороны, можно обратиться к неофициальным менялам, которые с удовольствием снимут деньги с карточки под 10 процентов. Но это весьма неудобно и проблематично: могут и обмануть. Но и такие драконовские меры не способны обеспечить стабильность финансовой системы, и, в конце концов, вопрос девальвации сума все равно станет актуальным. Другое дело, каким образом ее проведут: если на фоне резких ограничений по выдаче наличных денег, то ситуация в узбекской экономике может стать неуправляемой. Фото с сайта http://www.webpark.ru