Не сжигайте нас на костре! Или Исповедь кошколюбки

"Крокодилы", кто как умеет, выражают свою радость по поводу встречи, а также завтрака. Опоздавшие топочут наперегонки по жестяной крыше старого гаража, опасаясь не успеть к самому вкусному. Так, вроде бы все здесь… Э, подруга, да ты опять беременная! Рыженькая акселератка с видом паиньки трется щекой о мою руку: да как-то, знаете ли, так вышло, сама не знаю, как.

Тэ-э-кс, а у тебя снова ухо разодрано, снова ночью дрался на дуэли, Казанова ты этакий! Огромный балинез щурит свои голубые глаза: ну что ж я, мол, поделаю, пришлось в боях защищать свой прайд от наглых чужаков. Далее поверка плавно переходит в дружное чавканье и причмокивание – сегодня в меню у нас ливерная колбаса.

Каждое утро начинается для меня не поцелуем любимого. Так уж сложилось, что всю свою нерастраченную любовь и огромные запасы нежности я отдаю семейству кошачьих. Их у меня девять – пять девочек и четыре мальчика. Не спешите крутить пальцем у виска.

Если бы лет пять назад мне сказали, что я буду называть кошку девочкой, кота – мальчиком, а всю эту пеструю стаю – «мои ребята», я бы точно так же покрутила пальцем и расхохоталась в лицо предположившему такое. Да никто и предположить бы не мог. Успешная женщина в полном расцвете сил. Возраст – бальзаковский, но еще очень и очень. Однако после развода с мужем, соединившем в себе несоединимые качества – мечтательного прожектера и домостроевца - и оттого совершенно непригодным к семейной жизни, личную жизнь как отрезало.

Мужчины смотрели на меня с вожделением, но на лицах их недвусмысленно читалось: у этой роскошной стервы есть все – любовник, машина, деньги! «Может, сглазил кто», - недоумевали подруги, дружно и безуспешно пытавшиеся познакомить меня с очередным «классным мужиком». Время летело, и каждый год не прибавлял мне шансов. А вот морщинок – пожалуйста, сколько угодно!  Понемногу я становилась домоседкой. У всех подруг к сорока – свои семьи, дети… Словом, точь-в-точь как у товарища Калугиной в «Служебном романе»: «Если бы вы знали, как я ненавижу праздники…».

В театр одной ходить как-то неловко – торчишь у всех на виду как тополь на Плющихе. В кино, в кафе? Смешно… Конечно, потихоньку стали возникать комплексы, как у всякой женщины, лишенной уверенности в себе и внутренней женской силы, рождающей тот кураж, на который мужчины летят как мотыльки на свет. Ну, и чувство безнадеги, конечно, как же без него, прочно поселилось в моем одиноком доме.

Иногда бывало уж совсем тошно. И тут появился этот маленький меховой комочек. Дело было зимой, и у подъезда намело кучку колючего снега. Она сидела рядом и была такой несчастной, что, не раздумывая совершенно, я схватила эту смесь полосок и сиротского горя и сунула за отворот шубы. Дома стало ясно – кошечка. Лапки - ниточки, глаза больные, месяц отроду, не больше. Напившись после ванны молока, этот пузырь сладко задрых у меня на плече. 

С тех пор мы не расстаемся. У нас особые отношения - то, что у людей принято называть глубокой внутренней связью. Мы разговариваем. На свой вопрос я всегда получаю понятный мне ответ и наоборот. Мы всегда знаем, чего хочет в тот или момент другая. Балуемся. Носимся по стенам с мячиком, валяемся на полу, боремся не на шутку за то, кто первым захватит коврик для гимнастики, а потом делаем упражнения вместе. Обижаемся, целуемся, смотрим вместе телевизор, лечим друг друга. Похоже на записки лесбиянки? Да, это любовь!

Когда Клеопатра подросла, и мы стали понимать друг друга уже с полувзгляда, полуслова, полумява, знакомые, забегавшие в гости, дивились:  «Ну, у вас и контакт! Надо же!». Не одобряли поначалу имени, выбранного нами: это же, мол, скорее - Мурка, обычная «дворянинка», а вовсе не царских кровей. Но вскоре стали очевидны гордая стать, длинная шея, изящные лапки, походка фотомодели.

Зверек вытянулся, похорошел, глаза зазеленели, мех заиграл разноцветными искорками – серенькой ее уж никак нельзя было назвать. При всей своей дворовой беспородности она была очень похожа на древнее изображение египетских кошек – обожествляемых, прошу заметить, в те времена.
Я стала больше читать об этих таинственных существах, которым испокон веков приписывали мистические свойства. Считается, что первые изображения были обнаружены в Турции и датируются шестым тысячелетием до нашей эры. Статуэтки изображают женщину, играющую с кошками. И с тех пор у человечества нет по сути ни одного примера таких отношений кошки и мужчины.

Об этом писал Киплинг в своей сказке о животных и человеке: лошадь, корова и даже собака приручились быстро и благодарно приняли место, указанное хозяином. Стойло, хлев, будка – какая будничная проза! Кошка же продолжала романтично приходить и уходить сама по себе, когда ей вздумается. И только женщине удалось найти с ней, независимой гордячкой, общий язык. Наверное, потому, что мы – такие же. Или хотим быть такими.  «Откуда ты знаешь, что именно ей нужно?», - шалеет мой двоюродный братец. Мы сидим на кухне и пьем пиво, когда Клео приходит, садится предо мной и издает некий звук.

Я немедленно отщипываю длинные волоконца вяленой рыбы (она так любит) и предлагаю угощаться. «А что она тебе сказала?». Ну, довольно странный вопрос, ведь и так все понятно. Ладно, перевожу: «Пиво я ваше пить не стану - гадость такую, а вот от рыбки не отказалась бы!». И, уходя с кухни, конечно, «спасибо» (у нас так принято). 

 Одним словом, стала я заядлой кошатницей. Появились и устоялись друзья, тоже по-хорошему «сдвинутые» на этой почве. Из разряда тех, кто может не только часами без остановки говорить о своем любимом животном, но и  других таких же слушать. Я открыла, что: а) кошки - совершенно особенные существа; б) это лучшее средство от одиночества.

И кошачья вселенная немедленно откликнулась на мои ощущения: один за другим на моем пути стали появляться те, кого надо было накормить, спасти, вылечить, пристроить. Постепенно сложился коллектив, который не желал никуда пристраиваться, а желал жить на чердаке заброшенного, так и не снесенного домишки и приходить на кормежку по утрам и вечерам в условленное место.

Они разные. С разными судьбами, характерами, привычками. Кто-то прибился к семье котенком, кто-то взрослым, больным, подранком… Но у всех поначалу был одинаковый взгляд – настороженный, болезненный – взгляд существа, познавшего от человека немало паскудства. Боялись все. Но и чуяли шестым чувством «свою» энергетическую волну, понимали, что здесь – не обидят. И какое было счастье, когда моя протянутая рука не воспринималась, как сигнал давать деру.

Прошел год. За это время мы не раз посещали ветеринара – без проблем, спокойно даваясь в руки, доверчиво усаживаясь в переноску. Взаимопонимание – великая сила! Конечно, у всех – имена. Кому-то они покажутся смешными, ну и пусть. А нам нравится.

И вот что интересно: объединенные изначальной беспризорностью и общей найденной – относительной, конечно – крышей, ребята мои живут очень дружно, заботясь о слабых, вместе защищаясь от агрессии. Взять к себе я никого из них не могу - дома царствует Клеопатра, так должно быть и так будет. Кошка, как женщина, не терпит соперничества в любви.

Пытаясь объяснить необъяснимое, психологи авторитетно заявляют, что кошки часто заменяют одиноким женщинам не рожденного или утраченного ребенка, отсюда такая сильная привязанность, отсюда  и случаи «многокошства», вызывающие у общественности рьяную неприязнь.

Ерунда все это, вот что я вам скажу. Возможно, мы - ведьмы, но не стоит сжигать нас на костре порицания. Одно я знаю точно: когда в моей жизни возникли эти девять маленьких настрадавшихся, но всегда готовых простить существ, мне стало светлее. Кстати, считается, что у каждой кошки – девять жизней. Жаль, что у меня одна, и в других мы с ними, очевидно, уже не встретимся.

Потому что в моей жизни появился смысл. Над такими «ненормальными тетками» принято подсмеиваться. Ничего, мы привычные, смех – это неплохо. Хуже – камни и проволока. Я не сюсюкаю над ними, не одеваю их в комбинезончики и пинетки. Я просто люблю их и приношу им колбасу…

Ну что, все явились, крокодилы ненасытные?