Детский мат

Им — по фигу. Вернее, сами знаете, по «чему» — слышали наверняка на улице десятки раз, но всегда делали вид, что вас это не касается. Плохо со слухом, не так ли?
Мы все просто-напросто боимся грубо и прямо отправиться по дороге с конечным пунктом из трех букв.
Наши дети лихо оперируют этим коротким, но всеобъемлющим термином, многим и в голову не приходит, что он на самом деле — ругательство. Вот идет тройка школяров лет примерно семи-восьми. Цитирую дословно, благо, клавиша с точкой у моего компьютера работает исправно и готова добропорядочно и безотказно заменить любую брань. «Лешка, б…., в больницу попал, на х..», — сообщает звонкий голос, которому бы какие-нибудь «Крылатые качели» в хоре запевать.
Кто-то из классиков позапрошлого века писал, что он готов был задушить своими руками хорошенькую женщину, из уст которой неслась площадная брань. Мне же хотелось схватить этого пацана за плечи и трясти его, пока он не прикусил бы язык и не замолчал хотя бы на время.
Я сдержался. Потому что понимаю — бесполезно. Нам нужно начинать с себя, взрослых. Вот с той девушки, которая щелкает зажигалкой на остановке, никак не может прикурить и всякий раз портит воздух тем самым словом, которое рядом с Лешкой, попавшим в больницу.
С того старикашки, которому жалко кислючих яблок из его сада, нависших над дорогой, и он гоняет камнями мелюзгу, заворачивая обороты уже посерьезнее. А те на бегу пройдут школу словотворчества, затвердят урок и применят при первом же удобном случае.
Люди ругались всегда — ну как прожить без экспрессивной лексики! Есть такие ситуации, когда ну никаким иным словом не выразить гнев, физическую боль, разочарование, удивление. Это только в кино может быть, помните: «Этот нехороший человек мне на ногу батарею уронил». И мы смеемся, потому что в жизни так не бывает.
Есть производственные места, где без ненормативных выражений не обойтись — участники трудового процесса просто не поймут друг друга, и он застопорится.
Например, стройка. Или верстка ежедневной газеты. Или совещание системных администраторов.
Но там не трудятся малолетние. Когда же папа, вернувшись с работы, рассказывает маме матерный анекдот, хохочет и думает, что чадо ничего не смекает, он весьма глубоко заблуждается.
Я — не ханжа. И несуществующую пыль с ботинок поминутно не стираю специальной щеточкой. Ругнуться по делу, вовремя, с чувством меры и к месту — это нормально. Изредка, повторяю! Но что происходит с молодыми людьми? По сравнению с ними Эллочка-людоедка может считаться академиком от филологии.
Каждое второе слово в их речи — примитивный мат. Как если бы они перемежали разговор словами — паразитами вроде «ага», «понимаешь», ну или хотя бы — «блин». А ведь я еще помню то время, когда мужики (!) прежде чем матюгнуться, оглядывались, и если видели рядом женщину, толкали друг друга локтем — тихо, мол. А уж, чтобы в общественном транспорте — боже упаси! Когда же это началось?..
Недавно я слышал, что один из наших депутатов предложил запретить пить на улице пиво «из горлА» — мол, какой отвратительный пример для детей. Замечательное предложение, слов нет.
Только давайте тогда уж, дяди и тети, заодно перестанем плевать на асфальт, бросать окурки из окон автомобилей и отламывать ветки у деревьев, чтоб в зубах после сытного обеда поковыряться.
Может быть тогда, родившиеся буквально только что детишки, увидят в нас что-то хорошее и, подрастая, будут неосознанно копировать это.
А вот что делать с теми друзьями попавшего на больничную койку Лешки — честное слово, не знаю. Ведь в их лексиконе обычных слов скоро и вовсе не останется…