Колючая молодость

Только в июне этого года на суд Комиссии по правам ребенка ОНН будет представлен официальный доклад о выполнении Конвенции о правах ребенка, подготовленный госчиновниками. Однако, он будет не единственным. Альтернативный доклад, изобилующий детскими проблемами, подготовлен неправительственными организациями. Один из его разделов посвящен детской преступности, которая в республике за последние пять лет возросла более чем на 10 процентов.
Среднестатистический обыватель может недоумевать, как могут соотноситься преступность и защита прав. Кого и от кого нужно защищать? Но, согласитесь, даже преступники, а тем более несовершеннолетние, имеют право на справедливость, участие и человеческое отношение, как это принято в любом государстве, претендующим на демократию.
Сегодня в Казахстане несмотря на то, что сделаны некоторые шаги в области уголовного правосудия, касающегося несовершеннолетних, проблема не теряет актуальности. В апреле состоялось пленарное заседание Верховного суда, где обсуждались вопросы судебной практики по делам о преступлениях подростков. Скажем прямо, уголовное правосудие над малолетними преступниками не многим отличается от судебной практики по уголовным делам взрослых. Действует все тот же карательный принцип: «Вор должен сидеть в тюрьме». Суды вне зависимости от территориальной принадлежности загружены делами и порой уголовные материалы несовершеннолетних рассматриваются годами. Не трудно догадаться, что все это время дети находятся за колючей проволокой.
По сравнению с другими странами в нашей республике в местах лишения свободы находится просто огромное количество подростков, порядка 1200 несовершеннолетних заключенных, тогда как во многих развитых странах их число колеблется от 5 до 20. Даже на взгляд судей, порой наказание бывает неадекватным преступлению: украл в магазине бутылку горячительного — получи полтора года. Формально это правильно, поскольку кража квалифицируется как тяжкое преступление. Но стоит ли изолировать подростка, который, к примеру, живет в семье и раньше ничего подобного не вытворял?
Конечно, в зависимости от нюансов преступления назначаются и альтернативные наказания. Уголовное законодательство предусматривает шесть видов наказания для несовершеннолетних. Но на практике применяется только лишение свободы, условное осуждение и исправительные работы. Словом, строгая изоляция от общества остается самой распространенной мерой, а такие виды, как арест, общественные работы, штраф судей не воодушевляют. К примеру, из 3516 осужденных в 1999 году только шесть малолетних преступников отделались штрафом.
Кстати, кочевники, в частности, казахи, очень редко применяли смертную казнь и лишение свободы, больше практикуя штрафы. В Германии к штрафу приговаривается до 80 процентов от общего числа осужденных, в Японии в общей структуре наказаний штраф занимает 95 процентов.
За рубежом к проблеме наказания несовершеннолетних преступников относятся менее жестко, воспринимая преступление как следствие, прибегая к изоляции в самом крайнем случае. К примеру, в Польше согласно уголовному кодексу малолетки, могут лишиться свободы только в том случае, если реабилитационные программы, в которых они участвовали несколько раз, не достигли успеха. Этот принцип, когда человеку дают возможность осознать свой поступок, стать другим, выбрать будущее лежит в основе восстановительного правосудия.
А Женеве в работе ювенального суда участвуют не только работники юстиции, но и педагоги, и даже врачи. Дело в том, что 80 процентов маленьких преступников имеют отклонения в психике и нуждаются не в наказании, а в лечении. Для ювенального суда в Европе главная задача — это не изоляция, а выявление причины преступления, семейная и социальная терапия. Есть при судах и реабилитационные центры, где на 16 подростков — 8 социальных работников. К сожалению, у нас обо всем этом знают лишь в теории.
В Казахстане ювенальной юстиции просто не существует, и за восемь лет после ратификации республикой Конвенции о правах ребенка мы не приблизились к ее созданию ни на шаг. Ранее в республике существовала сеть специальных школ закрытого типа, которые мало чем походили на обычные. В них годами жили и учились беспризорники и хулиганы, злостные прогульщики школы, так называемые трудные дети. Это, конечно, были не реабилитационные центры, но все-таки не колония. Сегодня в Казахстане действует только одна специальная школа закрытого типа, где содержатся до достижения определенного возраста подростки, совершившие уголовное преступление.
Лишь недавно было принято решение о проведении эксперимента по внедрению ювенальной практики в одной из областей республики. После подведения итогов эксперимента, возможно, будут внесены некоторые изменения в законодательство. Это в будущем, ну а пока … С детьми общаются как со взрослыми, и судят также — не учитывая того, что они еще находятся в процессе эмоционального и умственного развития, что многие из них не социализированы, что на большинство преступлений их толкают взрослые дяди и тети. Но надо полагать, даже правонарушители, тем более юные имеют право на суд, который бы был объективен и понятен для ребенка.
Идя по легкому пути изоляции подростка от общества, мы плюем в колодец, из которого еще придется пить. По наблюдениям психологов, дети очень быстро адаптируются к условиям исправительных колоний, где как губка впитывают «тюремную культуру». Ее плоды поспевают еще в стенах детских колоний. В прошлом году Казахстан был шокирован бунтом малолетних заключенных в алматинской колонии ЛА-155/6. Сорок подростков решили устроить переворот. Пацанов не устраивали жесткие условия содержания в исправительном учреждении. В знак протеста они перерезали себе вены и вспороли животы. Несмотря на эту маленькую «тюремную революцию», прав у этих и вновь прибывших детей не добавилось и условия содержания не стали лучше.
А, выйдя на свободу, вновь испеченные «авторитеты» становятся носителями воровской морали среди сверстников. Работники юстиции, правоохранительных органов сходятся во мнении, что именно благодаря подобным учреждениям, «исправляющим» с точностью до наоборот мы имеем сегодня рецидивную преступность, которая поражает, как вирус вне зависимости от социального положения и моральных устоев.
В России проводят интереснейший эксперимент. Там создали и культивируют программы восстановительного правосудия, одна из которых называется «Круг заботы». Она работает в случае, когда разрушена семья, близкое человеческое окружение. Ведущий «круга» начинает искать людей, готовых взять на себя заботу о подростке, который «поскользнулся» в жизни. Благодаря этой программе уже многие трудные подростки избежали потенциального уголовного наказания. Детьми надо заниматься прежде, чем они окажутся на скамье подсудимых.
На сегодняшний день правами детей, переступивших черту закона, больше интересуются неправительственные организации. В частности, Международный институт конституционной и правовой политики и фонд «Сорос-Казахстан» разработали проект ювенальной юстиции в Казахстане. Его основная задача — создание и обеспечение функционирования специализированной системы правосудия для малолетних преступников. Начало положено.