Грифон жив, грифон будет жить?

В 1987 году в бытность, когда на Карачаганаке хозяйничал правопреемник Газпрома Карачаганакгазпром, здесь произошла авария, всколыхнувшая в буквальном смысле весь мир. На №427 неисправной скважине случилась авария с выбросом пластовых вод и сероводородсодержащих газов. Под жестким высоким давлением на глубине более 100 метров во время бурения произошел прорыв из затрубного пространства буровой скважины флюида. Там, где было пшеничное поле Березовского поселка несколько месяцев среди скважин бушевал грифон, который, источая рассол и ядовитые газы, разрастался в озеро, которое с вертолета было похоже на белую опухоль, пульсирующую там, где недавно были зеленые поля. И все это в двух десятках километрах от реки Урал. Причем, по мнению академика Виктора Киянского, грифон появился там, где его никто не ждал, двигаясь по путям наименьшего сопротивления.
На месторождение прибыл сам президент Газпрома Виктор Черномырдин, спецотряды ЧС со всего СССР также были командированы сюда. Но у Советского Союза отсутствовал опыт ликвидации подобного рода ЧП. Весь мир сочувствовал трагедии Карачаганака, огромная площадь — 521 гектаров плодородных земель в результате выброса была нарушена, произошло проседание земной поверхности. Земля — как бы умерла.
Исследования учеными степей близ Карачаганака уже в 1995году показали, что есть целые массивы, где гумуса достаточно, но он обезжизненный, стерильный. В нем мало микроорганизмов, а потому на такой почве не следует ждать урожая, констатировали ученые. Тогда же профессор Западно-Казахстанского государственного университета Лидия Фартушина после исследования почвы на месторождении отмечала, что газы выходят не только в грифонной зоне, их «выдыхает» почва всего месторождения вследствие затрубных перетоков. «Групповой состав углеводородов однозначно говорит об их глубинном, а не поверхностном происхождении. Естественно, что для большинства микробов, жизнь в таких условиях равносильна жизнью в кухне с открытыми не горящими конфорками». Выброс привел к образованию наноса, который состоял из глины, песка, углеводородов, солей. Все это покрыло верхний слой почвы в области грифона. Толщина наноса составляла от 10 до 100 сантиметров. Впоследствии 468 гектаров земли удалось восстановить. А вот оставшиеся 53 гекатара оказались настолько нарушенными, что не подлежали рекультивации.
Иностранные разработчики месторождения, пришедшие на Карачаганак в 1997 году, обязались рекультивировать грифонную зону, то есть в буквальном смысле исправить невосполнимую ошибку своих предшественников. Однако задача эта оказалась не из легких. Мировая наука еще не придумала методику восстановления такой огромной площади. Пришлось Карачаганакской интегрированной организации методом проб и ошибок самим находить пути выхода из ситуации. Первоначально предполагалось, просто напросто взять и вывезти верхний разрушенный слой почвы в другую местность. А оставшуюся попытаться оживить. Но в таком случае складирование и снятие в каком-либо другом месте сильно загрязненных наносов было бы чрезвычайно дорогим занятием. А главное, в наследство потомкам остался бы грязный отвал, состоящий из глины, песка, пропитанных углеводородами и солью. Это не могло никому понравиться. Так что пришлось проводить вспашку загрязненной почвы, чтобы повысить эффективность процессов испарения, окисления и биорегенерации.
В прошлом году иностранцы засеяли опытные поля несколькими сельскохозяйственными культурами. Однако как отмечает менеджер по экологии Билл Борроуз, хорошо прижился только ячмень, остальные культуры не захотели расти на такой ядовитой почве. Лабораторные исследования собранного урожая показали, что степень радиации в них в пределах допустимых норм. А потому иностранцы намерены и дальше продолжить работу по рекультивации до полного восстановления плодородия почвы. Главное, считает руководитель экологической группы по почве и воде Татьяна Богатова, сделать земли пригодными для сельскохозяйственного использования. Как на самом деле получится, сказать сложно. Тем более, что одно дело заставить землю воскреснуть, получать урожай. И совсем другое — использовать выращенное в пищу. Жители Бурлинского района, узнав о том, что иностранцы вовсю возделывают грифон, испугались. Они заявляют, что однозначно не будут есть хлеб, выращенный на грифонах. И без того хлебнувшие всей прелести грифона с его ядовитыми газами, люди понимают, что ничего хорошего эта земля уже не сможет дать. А потому превратить ее в плодородную вряд ли удастся. Иностранные разработчики со своей стороны делают все от них зависящее, вкладывая в это дело миллионы долларов. Но мировая наука пока молчит по поводу последствий грифонов.
Хотя на нефтяных месторождениях в мире случались грифоны, но не такого большого масштаба как на Карачаганаке. Ввиду того, что во многих случаях грифоны были на небольших площадях, то разработчики просто покидали эти земли, оставляя нетронутой погибшую почву. Карачаганак в этом отношении уникальное явление. И если нашим иностранным партнерам удастся все-таки получить хорошие результаты по восстановлению нарушенной земли, может быть этот метод ляжет в основу рекультивации грифонных земель во всем мире. Хотя сколько на это уйдет времени никто не знает. Также как и то, возможно ли вообще полное восстановление убитых земель. Если даже по прошествии 15 лет с момента аварии на скважине до сих пор в этой местности остро чувствуется ядовитый запах сероводорода и прочих газов. На территории месторождения концентрация сероводорода выше предельно допустимых норм в 20 раз. Это тоже показатель. А потому удастся ли человеку окончательно избавиться от грифона, еще неизвестно.