Карагандинский супермаркет проиграл дело о щепке в торте

Об этом сообщает "Новый вестник".

На последнее слушание пригласили главных свидетелей: врача, который вытащил щепку из горла девочки, заведующего производством кулинарного цеха, который мог бы описать технологию изготовления тортов , а также специалиста санэпиднадзора, проводившего проверку в кондитерском цехе супермаркета.

У Нины Барулиной очень большой опыт работы лор-врачом. Но за всю ее пятидесятилетнюю практику это был первый случай, когда в горле ребенка застряло такое массивное инородное тело. По мнению врача, девочке очень повезло. Попади щепка в пищевод или кишечник, она бы пробила стенку, и тогда ребенок мог умереть.

— Девочке на вид было не больше двух с половиной лет. Ребенок был беспокойный, измученный. Она держала голову в вынужденном наклонном положении, а при повороте головы плакала. Я осмотрела глотку девочки. В нижнем полюсе миндалины поперек глотки торчало большое инородное тело. С третьей попытки гортанными щипцами мне удалось его вытащить. Оно оказалось острым и зазубренным с двух концов, – рассказала Нина Барулина. – Накануне они обращались в детскую больницу, там почему-то ничего не увидели. Сделали рентген и поставили несоответствующий диагноз. В моей практике встречались случаи, когда у детей в горле застревали небольшие рыбьи косточки. В основном дети толкают в нос и в уши разные предметы. А вот в глотке… Такое массивное инородное тело, которое входило в миндалину на сантиметр – впервые в моей практике. А за миндалиной находятся крупные сосуды, это очень опасно, — говорит Нина Барулина.

— А теперь скажите, пожалуйста, щепка могла находиться там и не беспокоить ребенка? – поинтересовалась судья.

— Ой, что вы! Конечно, нет! Щепка стояла поперек глотки. Одним концом упиралась в корень языка, раздражая и вызывая рвотные движения.

— А в это время ребенок мог употреблять пишу? – спросила судья.

— Не мог. Девочка даже повернуть голову не могла, – ответила Нина Васильевна.

— Нина Васильевна, можете ли вы как специалист исключить возможность попадания инородного тела в горло девочки в процессе игры, неосторожного обращения с различными предметами или вдыхания фрагментов инородных тел вместе с воздухом? – задал вопрос юрист супермаркета Сергей Хрупин.

— Не может этого быть. Такое могло произойти только во время еды или питья, – ответила женщина.

Просеивается ли мука?

На прошлых заседаниях у сторон возник спор: просеивается ли мука в пекарне супермаркета перед использованием? Юристы принесли в суд диаметрально противоположные заключения санэпиднадзора, который инспектировал пекарню после жалобы пострадавших. В одном говорилось, что мука не просеивается, а в другом – что в пекарне работает аппарат, просеивающий 100 килограммов муки в час. Чтобы доказать свою правоту, стороны пригласили своих свидетелей. Сергей Хрупин вызвал заведующего производством кондитерского цеха Ольгу Синягину.

— Осуществляется ли первичное просеивание муки в кондитерском цехе? Если да, то каким образом, объясните технологию, – спросил Сергей Хрупин.

— Мука изначально просеивается в отдельном помещении на мучном складе, там стоит просеиватель. Затем она транспортируется на большой телеге в хлебный цех. У нас есть две такие телеги: одна под высший сорт, другая под первый, – объяснила заведующая производством кондитерского цеха. – В хлебном цехе проходит дальнейшая сортировка, мука везется в горячий или кондитерский цех. В заготовительных цехах мука не просеивается, туда она доставляется уже просеянной.

— А на момент проверки санэпиднадзора вы присутствовали? – спросил прокурор.

— Нет, к сожалению, меня не было.

— Значит, вам неизвестно, заходили ли проверяющие в ваши складские помещения, видели ли просеиватель? – спросила судья

— Не могу точно пояснить, – ответила Синягина.

Адвокат пострадавшей семьи Гульнар Кибиева пригласила специалиста санэпиднадзора, инспектировавшего пекарню супермаркета. Асемгуль Сулейменова рассказала, что во время проверки нашла множество нарушений в технологии изготовления кондитерских изделий и даже собиралась приостановить работу цеха. Только вот сделать ей этого не дали. Начальница задним числом отправила ее в декретный отпуск, не дав закончить дело.

— Во время проверки Синягина была на больничном. Ее замещала Наталья Басова. Я большое внимание уделяла моментам производства тортов. В складском помещении действительно стоит просеиватель, я его видела, он есть, но им никто не пользуется, – утверждает специалист санэпиднадзора. – Когда я зашла в цех, где готовят кулинарные изделия и идет работа с тестом, увидела стеллаж, забитый мешками с мукой. Два лежат так, два – так, один мешок с мукой открытый. Они тут же мешки открывают, черпают муку и готовят. На мой вопрос, почему мука не просеивается, они ответили, что просто физически не успевают это делать. Все эти данные я зафиксировала в акте обследования в присутствии старшего повара Басовой. Плюс ознакомила с этими нарушениями директора предприятия, она расписалась.

— Последствия у этого акта были какие? – спросила судья.

— Мной было внесено предложение о приостановлении деятельности кулинарии. То есть не всего магазина, а только кулинарии. У меня были готовы документы для подачи в суд. Но мое руководство их не подписало. Дали другие указания: оштрафовать старшего повара Басову. Но старший повар за эти грубые нарушения по должностным инструкциям не может отвечать. Это повар, а не завпроизводством. Ответственного лица у них не было.

— То есть получается, вы провели проверку, но последствий никаких не было? На этом все закончилось? – спросила судья.

— Позже оштрафовали Басову, ее задним числом сделали завпроизводством, а остальное так и повисло в воздухе. По этому поводу я писала в финансовую полицию, в вышестоящий департамент, в Министерство здравоохранения и в прокуратуру, – ответила Асемгуль Сулейменова. – После меня, наверное, проводили еще проверки, но что там было потом, я не в курсе. Руководитель отправила меня в декретный отпуск, не дав закончить дело.

Родители пострадавшей девочки в исковом заявлении требовали, чтобы супермаркет возместил им как материальный ущерб, так и моральный вред. На лечение и оформление документов они потратили около 50 тысяч тенге. Моральный вред был оценен в 300 тысяч тенге. Суд удовлетворил требования частично. Сумма морального и материального ущерба уменьшилась вдвое. Супермаркет должен будет выплатить почти 164 тысячи тенге. Правда, решение еще не вступило в силу.