Зачем Казахстан финансирует афганскую железную дорогу

В Кабуле подписали меморандум о том, что будет построена железная дорога между городами Тургунди и Герат. Казахстан готов вложить деньги в строительство и рассчитывает увеличить товарооборот с Афганистаном до 3 миллиардов долларов в год. Взамен на казахстанское зерно, топливо и удобрения нам обещают поставки фруктов, овощей и ковров. Обсуждают даже прямое авиасообщение и расширение квот для афганских студентов в наших университетах.

На первый взгляд, всё выглядит безупречно: дружба с соседями, новые рынки, приток студентов. Но у этой истории есть и другая сторона. Для большинства казахстанцев Афганистан по-прежнему ассоциируется не с контрактами и контейнерами, а с опиумным маком и боевиками. И потому все эти инициативы несут в себе не только надежды на развитие, но и серьёзные риски.

Что известно о маршруте Тургунди–Герат?

Тургунди — небольшой городок в северной провинции Герат в Афганистане. Главной достопримечательностью города является пограничный контрольно-пропускной пункт, который официально соединяет Афганистан и Туркменистан. Именно отсюда начинается железная дорога с широкой колеёй (1520 мм), построенная ещё при СССР, ведущая в туркменский город Серхетабад. Для справки: слово «Тургунди» с пушту переводится как «Тёмный холм» или «Черный холм».

Город Тургунди ассоциируется с историческим международным маршрутом под названием «Лазурит», соединяющим Афганистан с Турцией через Туркменистан, Азербайджан и Грузию. По этой дороге афганский лазурит и другие полудрагоценные камни тысячелетиями шли на Кавказ, в Европу и даже Северную Африку.

Герат — это третий по величине город Афганистана (после Кабула и Кандагара), административный центр одноимённой провинции. Город расположен в западной части страны, недалеко от границы с Ираном и Туркменистаном, и исторически был важным узлом караванных путей.

Но у этого узла есть и другая репутация. В отчете за 2010 год Управления ООН по наркотикам и преступности указано, что героин из Афганистана уходил двумя основными коридорами. Один — через Иран, Азербайджан и Турцию. Второй — через Туркменистан, Центральную Азию, Россию и Европу. И пограничный городок Тургунди, по всей видимости, тоже является частью наркотрафика.

Что касается Герата, то финансовая система «хавала» (это такой неформальный способ перевода денег через посредников), работающая в этом городе, активно обслуживала этот бизнес. По данным ООН и исследователей, в 2005 году до 30 % всех транзакций в местных хавала-сетях были напрямую связаны с наркоторговлей. Доходы от этих операций оценивались в сотни миллионов долларов в год.

Формально Талибан в 2022 году запретил выращивание мака. И действительно, по данным ООН, к 2023 году площади посевов сократились более чем на 95 %. Но это не конец истории. Фермеры в отдалённых районах продолжают сажать мак там, где контроль слабее. В итоге уже в 2024 году аналитики зафиксировали рост культивации примерно на 19 %, несмотря на все запреты.

О чем это все говорит? О том, что героин снова может хлынуть в Казахстан вместе с коврами, овощами и студентами. А часть пути может пройти уже по новой железной дороге, строительство которой мы собираемся финансировать.

Чем Казахстан рискует?

Помимо наркоторговли могут быть и другие проблемы. Во-первых, сотрудничество с Афганистаном может вызвать много вопросов в мировом сообществе. Ни США, ни Евросоюз официально не признают нынешние афганские власти. А значит, любое тесное взаимодействие (от подписания меморандумов до открытия авиарейсов) может быть воспринято как негласное признание Талибана. Это ударит по имиджу Казахстана как партнёра, соблюдающего международные правила. Возникает риск санкций или охлаждения отношений с ключевыми западными странами, что особенно чувствительно в условиях, когда Казахстан старается привлекать инвестиции из Европы и США. Об этом еще в 2023 году писали иностранные СМИ.

Есть и технические нюансы. Дело в том, что Туркменистан и Афганистан используют советский стандарт железнодорожной колеи — 1520 мм, в Иране действует европейская колея — 1435 мм, а в Пакистане рельсы 1676 мм. Это означает, что на каждом стыке придётся либо перегружать товар из одного вагона в другой, либо менять составы. И то и другое обходится дорого и тормозит движение. В результате обещанная экономия на логистике, которую сторонники проекта оценивают в 30–40 %, частично растворится на перегрузочных станциях.

Ну и, конечно, безопасность остаётся ключевым риском для любой инфраструктуры в Афганистане. Маршрут железной дороги проходит по территориям, где традиционно действуют вооружённые группы, криминальные сети и наркокартели. Исследование, опубликованное в 2025 году на платформе PubMed Central, показывает, что стройки здесь регулярно задерживаются из-за угроз безопасности, а также из-за коррупции и логистических проблем.

По оценке Министерства иностранных дел и торговли Австралии, в стране по-прежнему высоки риски терактов, похищений и насилия. Ведомство советует своим гражданам воздерживаться от поездок в Афганистан. 

Даже если Талибан формально удерживает контроль, никто не может гарантировать, что новая железная дорога не станет мишенью для нападений, диверсий или вымогательства. Для Казахстана это означает, что завтра линия, в которую мы вложили деньги, окажется заблокированной или разрушенной.

Что наша страна получает?

Теперь о том, что мы выигрываем. В первую очередь Казахстан пытается избавиться от зависимости северных и восточных маршрутов, которые проходят через Россию и Китай. Идея проста: прорубить собственный коридор к портам Индийского океана и тем самым открыть себе новые рынки. Первым шагом к этой цели должна стать линия Тургунди–Герат — короткий участок, который в перспективе соединит нас с Ираном и Пакистаном.

При этом Казахстан будет играть роль посредника между Центральной и Южной Азией. То есть в то время, когда другие страны предпочитают держать дистанцию с талибами, мы выступим в роли переговорщиков. Это повысит политический вес Казахстана и даст дополнительные аргументы в диалоге с Китаем, Туркменистаном, Ираном и Пакистаном.

Но есть еще один важный фактор — водный. Афганистан контролирует истоки Амударьи — реки, от которой зависит водный баланс всей Центральной Азии.

Сегодня в исламском эмирате уже реализуют масштабный проект — канал Куш-Тепа в провинции Балх, на границе с Туркменией. После запуска он может забирать до шестой части стока Амударьи, что грозит серьёзным дефицитом воды в ряде областей Узбекистана и Туркменистана. Недостаток воды может ощутить и Казахстан.

И это не единственный проект. В планах Кабула — строительство Дашт-и-Джунского гидроузла, который способен аккумулировать большую часть летнего стока реки Пяндж.

Если Афганистан начнёт забирать больше воды для орошения, в нижнем течении наступит ещё больший дефицит. Для Казахстана это не абстрактная угроза: без воды пострадают сельское хозяйство, энергетика и экосистемы. Поэтому нам выгоднее не стоять в стороне, а вовлекать Афганистан в совместные проекты и держать его в поле переговоров.

Ещё в 2023 году специалист по устойчивому развитию Марат Калменов предупреждал, что странам Центральной Азии необходимо срочно сесть за стол переговоров с Афганистаном.

«Нужно собраться всем странам региона, провести обсуждение вопроса с участием международных организаций, составить соглашение. Предложить взамен инвестиции, поставки энергоресурсов из Узбекистана и Таджикистана, нефтепродуктов из Казахстана. Все, что сейчас необходимо для разрушенного войной Афганистана. Поднять документы, на основании которых со времен Советского Союза осуществлялось управление ресурсами трансграничных рек между Афганистаном и Таджикистаном Предложить исламскому эмирату возобновить договор, основываясь на принципах добрососедства и братства. Следует напомнить, что шариат требует проявления уважения по отношению к соседям, и все решения о строительстве крупных водных объектов теперь должны согласовываться в рамках Международного водно-энергетического консорциума Центральной Азии (МВЭК ЦА) с участием правительства Афганистана. Кроме того, нашему правительству нужно вести более активную политику по укреплению водной безопасности страны, разрабатывать срочные адаптационные мероприятия к негативным изменениям климата и снижению водных ресурсов», — бил он тревогу.

Судя по активности последних месяцев, именно такой подход и выбран. Казахстан вкладывается в инфраструктуру и инвестиции, чтобы иметь рычаги влияния на Афганистан по водным вопросам.

Поэтому строительство афганской железной дороги, хоть сопряжено со многими рисками, но это часть большой игры. За ресурсы и стабильность региона, где вода стоит по значимости наравне с нефтью и торговыми маршрутами.