Нугманов предложил, Раимкулова сделала: казахстанское кино во французских реалиях

О них спорят, пишут, их обсуждают, но главное – этими переменами активно пользуются режиссёры и кинопродюсеры. Что же изменилось, и главное – для чего?

Прощание с монстром

Не так давно всё, что можно было писать, читать или обсуждать на тему казахстанского кино, – это были либо единичные фантастические аншлаги отдельных кинолент, которым аплодировали самые крутые мировые фестивали (лент, снятых скорее «вопреки», чем благодаря поддержке государства), либо... Да, либо казавшаяся вечной перманентная борьба интересов вокруг «Казахфильма». Притом последняя тема концентрировала, наверное, не менее 90 процентов всей аналитики на тему отечественного кино. Все эти бесконечные интриги, какие-то обиды, вся эта подковёрная борьба за киностудию «Казахфильм» или за её бюджеты, которой сопутствовали неизбежные скандалы с распилами этих самых бюджетов, – всё это (мягко говоря) удручало, огорчало, повергало в уныние и беспросветную депрессию даже самых успешных режиссёров и актёров. Что уж там говорить про молодых: тем вообще казались сном перспективы когда-нибудь снять что-то серьёзное, яркое, способное «выстрелить» на кинофестивале...

В общем, грустно было нашим киношникам.

«Казахфильм» напоминал режиссёрам какого-то монстра о семи головах. С ним было плохо, но и без него нельзя, потому что только эта студия могла дать деньги на фильм, а могла и не дать. От их «казахфильмовских» хотелок и настроений зависела судьба множества талантливых, но ещё не рождённых лент, ведь частных инвестиций в этой сфере не так много. Без государственных, хотя бы частичных, вложений в бюджет картины чаще всего не обойтись. Вот такими и были наши кинореалии: древний, как Советский Союз, монстр «Казахфильм» по умолчанию являлся единственным государственным механизмом финансирования кино в стране. А поскольку он – монстр, полностью закрытый и безальтернативный, то никто никогда не мог предположить, какими соображениями там руководствуются при принятии решений. Его монополия была абсолютной. «Казнить нельзя помиловать». «Утвердить нельзя отказать». Запятые расставлял непонятно кто и по абсолютно недосягаемой киносообществу логике.

А что же теперь, спросит любопытный зритель. А теперь всё иначе! Теперь у нас всё практически по-французски...

Хотя обо всём по порядку.

Четыре волны: кому легче работать?

Критики считают казахстанское кино уникальным во многих смыслах, и про это можно рассказывать долго. Но, наверное, самая удивительная его особенность в том, что здесь, как считает видный казахстанский киновед и кинокритик Гульнар Абикеева, одновременно работают четыре режиссёрских поколения. Это четыре абсолютно различных школы, которые отличает не только возраст, но и формат, идеология фильмов, тематика, словом – всё.

«Первая волна» – это старшее поколение режиссёров, начинавших снимать ещё при СССР. Их наиболее знаковые работы были сфокусированы на тяжёлых уроках нашей истории, особенно периода революции, войны и сталинщины, а также на уникальных особенностях Казахстана – например, таких как единение и дружба людей разных этносов. Коллективизация, джут, репрессии 1930-х, национальное самосознание казахского народа, открытость и интернационализм – темы фильмов-шедевров авторов той волны остаются знаковыми и памятными в основном для советского поколения. Какие-то из них прогремели ещё при Союзе, другие – после... «Атажурт», «Игла», «Меня зовут Кожа» – они у всех на памяти.

«Вторая волна» – это уже в полном смысле слова казахстанская «новая волна» периода девяностых. Гульнара Абикеева называет эти работы «истинным артхаусом». Стоит сказать, что именно шедевры режиссёров той «новой волны» прославили наш независимый Казахстан на мировом уровне, собрав аншлаги и взорвав аплодисментами залы Каннского, Берлинского, Токийского, Пусанского кинофестивалей. Именно с появлением тех лент о Казахстане в мире заговорили как о стране, создающей артхаусное кино самой высокой пробы. Хотя с тех пор уже много воды утекло, и многие из тех режиссёров, как считает критик, «коммерчески деградировали», начав снимать так называемые «гламурные фильмы», далёки от отображения реальной социальной ситуации и нашей жизни.

Отличием «третьей волны» (типичный пример – знаменитая российско-казахстанская комедия «Ирония любви») стало тяготение к российскому культурному пространству. Нет, это не является каким-то «предательством», это нормально, ведь мы все живём в общем нравственном и культурном пространстве. Нет ничего странного в том, что наши режиссёры стремятся делать фильмы по образцу российского кино и в партнёрстве с российскими авторами. Благодаря такому сотрудничеству появилось целое созвездие лент, относящихся к кино экстра-класса, это действительно кино мирового уровня, например – совместный с «Казахфильмом» фильм Акана Сатаева «Ликвидатор».

Наконец, «четвёртая волна» казахстанского кино – это «дети независимости». Абикеева говорит о смелости, нестандартности и яркости мышления «поколения эстетов» – современных молодых режиссёров, которые заметны уже на мировом уровне и которые, кстати, стали особенно плодовитыми в последние пару лет. И самое интересное, что теперь именно современному поколению легче всего работать в казахстанском кино. Причина проста: ровно к моменту выхода «поколения эстетов» на творческую авансцену закончилась безраздельная власть «Казахфильма» над бюджетами и кинопроектами.

Снимать по-французски

У истоков этой трансформации стояли многие, кому не нравился системный «казахфильмовский» застой. В частности, один из мэтров казахстанского кинематографа, автор «Иглы», президент Казахстанской киноакадемии и бессменный председатель кинофестиваля «Евразия» Рашид Нугманов. Несколько лет назад он, выступив с законодательной инициативой вместе с другими признанными режиссёрами, чьи картины срывали овации престижных кинофестивалей (с Гульнарой Сарсеновой, в частности), предложил развивать наше кино на основе французской модели. Речь шла о том, чтобы внедрить в нашей стране принципы поддержки кино, которые применяются во Франции. В результате при активном участии нынешнего министра Актоты Раимкуловой в министерстве культуры и спорта РК была разработана новая «Концепция развития кинематографа Казахстана до 2050 года». В её рамках и заработала французская модель государственной поддержки, которая считается одной из сильнейших в мире. Был создан и принят новый Закон «О кино», а в структуре министерства культуры (в точной аналогии с тем, как это действует во Франции) появился Центр поддержки национального кино, который ныне возглавляет Гульнара Сарсенова.

Французам в своё время удалось создать экономически самодостаточную и весьма эффективную систему государственной поддержки кино. Суть её – в том, что все поступления от показа фильмов в кинотеатрах, на телевидении и из других источников аккумулируются в специальном государственном центре поддержки кино. Основная часть возвращается непосредственно создателям – кинокомпаниям, продюсерским центрам, режиссёрам и актёрам. Другая же часть поступлений реинвестируется в создание новых шедевров национального кино. Делается это на открытой конкурсной основе: отбор фильмов – соискателей финансирования ведётся экспертным советом, состоящим из самых признанных, пользующихся безусловным авторитетом режиссёров и киноэкспертов.

Благодаря такой модели кино во Франции процветает уже на протяжении многих десятилетий. И именно такая модель теперь работает у нас в Казахстане.

Стоит сказать, что в Казахстане пошли дальше. Здесь внедрили такую систему перераспределения средств от кассовых сборов, которая оказалась ещё более выгодной для кинокомпаний, чем французская. Суть в том, что целых 80 процентов всей собираемой кассы идёт создателям картины, причём вне зависимости от того, какую долю бюджета фильма профинансировало государство. Хоть сто процентов – всё равно только 20 процентов сборов вернутся в Центр поддержки национального кино, чтобы пойти на бюджеты новых фильмов. А 80 процентов достанутся киногруппе в любом случае.

Плюс такой схемы – в том, что она реально стимулирует режиссёров и сценаристов создавать шедевры. О том, что такой подход реально заработал, свидетельствует стабильно растущий интерес казахстанцев к отечественным лентам: если 5-6 лет назад на казахстанские фильмы ходили не более 5-6 процентов посетителей кинотеатров, то в 2018-м уже 18 процентов выбрали отечественное кино, а по предварительным итогам 2019-го доля его поклонников может превысить уже четверть.

«Чтобы Казахстан знали в мире»

Один из главных выигрышей от новой модели кинокритики считают не только реальную доступность финансирования (да, мечты сбываются!), но и открытость принятия решений. Это важно! Да, решения больше не зависят от внутренней кухни «монстра» в лице "Казахфильма", от того, с какой ноги встало его руководство, кто кому позвонил, кто за кого словечко замолвил и так далее.

«Недавно у нас завершился уже второй ежегодный питчинг – отбор конкурсных лент на финансирование, – рассказывает директор Центра поддержки национального кино Гульнара Сарсенова. – Принято 146 заявок, это 146 сценариев. Мы ведём конкурсный отбор сценариев только с привлечением экспертного совета. В его состав входят лучшие режиссёры, чей авторитет непререкаем. А для исключения вкусовщины при оценке конкурсных лент мы привлекли представителей всех четырёх поколений казахстанской киношколы».

По словам руководителя центра, тщательно анализируются не только сценарии, но и весь проект: от состава творческой группы до планов продвижения картины. Для экспертного совета важно, чтобы фильм был не просто коммерческим, но и социально значимым. «На выходе должен получиться хороший продукт, который будет укреплять имидж нашей страны, представлять Казахстан на крупных кинофестивалях. Ведь в мире большинство стран в основном узнают по спорту или кино, вот почему именно эти сферы мы должны тщательно поддерживать», – отмечает руководитель центра.

В свою очередь министр культуры, спорта и туризма РК Актоты Раимкулова отмечает, что прозрачность и открытость французской модели поддержки кино являются её главными достоинствами. И успешный результат такого подхода очевиден: Франция много десятилетий является одной из сильнейших мировых кинодержав. Внимательно изучив французский опыт, министр вместе со своей командой единомышленников сделали всё, чтобы законодательно закрепить аналогичную модель поддержки национального кино. И это получилось.

«Мы пока скромно наблюдаем, как рождаются новые шедевры, – отмечает министр. – Пока не спешим с выводами, но уже очевидно, что кино Казахстана получило мощный стимул и быстро догоняет своих основных конкурентов – например, тех же россиян. Уже более чем достаточно поводов для гордости, последние фестивали открыли целое созвездие казахстанских лент. Да и рост кассовых сборов говорит сам за себя. Но мы пока будем наблюдать, с тем чтобы и дальше совершенствовать эту модель. Наша цель – чтобы Казахстан знали в мире, и мы будем планомерно этого добиваться».