Как бывший наркоман спасает казахстанских мужчин

Мужское воспитание

Наш путь в центр пролегает по бетонному хайвею. Прямо на дороге, не доезжая до поселка Заречный, нас встречает один из волонтеров – Дмитрий ХОРЕВ – и сопровождает на дачный массив “Автомобилист”. Он сам выпускник реабилитационного центра, сегодня работает на общественных началах. За постояльцами нужен глаз да глаз, 24 часа в сутки волонтеры рядом, чтобы корректировать поведение, сглаживать конфликты…

Официально реабилитационный центр “Возвращение к жизни” существует второй год, а неофициально – все десять. Здесь мини-государство со своими законами.

Немного странное это ощущение – находиться в “мужском царстве”, похоже на посещение турниров по борьбе или боксу. “В свет” постояльцы не выходят, а территорию центра покидают лишь после окончания 12-месячной программы реабилитации. Некоторые живут годами. Недавно здесь провели акцию к Дню благодарности – раздавали местным жителям вещи, игрушки, напоили чаем. Сейчас готовят новую акцию к 1 июня.

– Все привыкли, что поддержка от государства оказывается женщинам, детям, больным, малоимущим, – говорит директор центра Павел ГНОЕВЫХ. – А здесь – мужчины, совсем не тот контингент, которому якобы надо помогать. Но они тоже люди. Мы берем к себе любой асоциальный тип, у кого есть проблемы. Каждый из них не приспособлен к жизни в социуме, всё, что они до этого делали, приводило к потере чувства реальности. Они не знают, какая жизнь на самом деле, что существует пятидневная рабочая неделя, выходные, отпуска, семейная жизнь и так далее.

Признайте, что ничего не можете сделать

Сегодня в двухэтажном арендованном доме проживают 20 мужчин в возрасте от 22 до 63 лет, разных национальностей, из Петропавловска, Усть-Каменогорска, Алматы и Алматинской области.

У каждого из них за плечами своя печальная история. Здесь бывшие наркоманы, алкоголики, осужденные, бомжи нашли свой дом, опору и собратьев по несчастью.

На заднем дворе реабилитационного центра есть своя небольшая СТО, а также огород, где выращивают картошку, виноград, огурцы, помидоры.

– Мы хотим им разъяснить, что никто не виноват в их состоянии, – продолжает директор центра. – Хотя сейчас даже не зависимые люди на 90 процентов винят полицию или государство в своих бедах. Мы сами кузнецы своего… несчастья. Вот последнего нашего постояльца вытащили из колодца. Ему всего 50 лет, а на вид – все 150, отвезли в больницу, вылечили. К нам попадают и молодые люди, недавно привезли 22-летнего парня, рост – 180 сантиметров, сидел на синтетических наркотиках. Здесь хватило трех дней, чтобы он пошел играть в футбол, вышел на работу. Но самостоятельно выкарабкаться из зависимости практически невозможно.

Павел Александрович знает, о чем говорит. Он сам 16 лет употреблял героин. Остановиться удалось в реабилитационном центре в России. Наладив собственную жизнь, он стал помогать другим.

– Они думают, что всё могут сами, и я так раньше думал. Но признайте, что ничего не можете сделать с собой. Потому что это духовная проблема, а для того, чтобы убрать наркотики или алкоголь, на их место надо что-то новое поместить. Человеку необходимо, чтобы эта часть была заполнена, и не чем-то материальным, – констатирует он.

С бомжами труднее всего

Привить неблагополучным мужчинам нормальный образ жизни стало делом его жизни. Сверхзадача – в течение года привести человека, его ценности, мышление в порядок.

Интересуюсь, с какой “категорией” сложнее всего работать?

– С бомжами. У них нарушено понятие свободы, что они живут в государстве, в котором выставлены границы. Что тапочки надо поставить на место, что утром зубы почистить, а на ночь снять одежду. Они не видят смысла в том, что для нас нормально. У всех есть свои особенности, алкоголик, например, падает на самое дно. Ему не нужно много денег, чтобы напиться. Наркоману, чтобы уколоться, надо иметь от 1 000 до 5 000 тенге каждый день. Для этого следует поддерживать презентабельный внешний вид, чтобы внушать доверие, ведь найти тысячу гораздо сложнее.

Спрашиваю, зачем ему все это надо? Когда можно жить в свое удовольствие...

– Человек должен обращать внимание на тех, кто вокруг него, тогда наша жизнь изменится. Знаю, что есть такая проблема в моей стране, я сам там был, и у меня получилось выйти. А кричать: “Алло, наверху, когда вы этих алкашей и наркоманов уберете?” – толку мало. Они все хотят бросить, но им нужно помочь. Конечно, я могу оставить это занятие, но придет пустота, и не факт, что она заполнится чем-то хорошим...

В центре существует три основных правила, соблюдая которые, можно в нем жить фактически безлимитно. Запрещено рукоприкладство, употребление спиртного/наркотиков и воровство.

Есть свой четкий распорядок дня: в полседьмого завтрак, далее – разбор состояния, в котором они находятся, размышления о жизни, о будущем, 8-часовой рабочий день включает работу по дому, во дворе. Есть книги, телевизор – для свободного времени. Зависимым людям надо больше разной занятости, чтобы у них не было времени думать о вредных соблазнах. Будни в условиях добровольной изоляции скрашивают четвероногие – два кота и четыре собаки.

Обед в центре – по расписанию

В реабилитационном центре не верят, что удел всех этих людей – одиночество. И как могут помогают наладить связи с родными, которые, к слову, есть у всех постояльцев центра.

– Родного человека из жизни не вычеркнешь, рано или поздно отношения наладятся. Но если ты всю сознательную жизнь был в наркотическом или алкогольном угаре и хочешь через 3 месяца прийти к ним и сказать, что здоров, принимайте меня, – так не бывает, – говорит Гноевых.

Центр ни у кого ничего не просит, но и не отказывается от помощи. Сюда нужны постоянные вливания, только на питание ежемесячно уходит порядка 100 000 тенге. Некоторые из постояльцев работают на местных заводах. Уже есть идея открыть аналогичную программу для зависимых женщин, вопрос упирается в финансирование и лишние волонтерские руки. Пока же на попечении центра только мужчины, которые по кирпичику заново отстраивают свои разбитые жизни.

Живи сам и дай жить другим

Меиржана БАЙБЕКОВА мы встретили на спортивной площадке – это небольшой участок посреди просторного двора с физкультурными снарядами. Здесь мужчины качают свою силу и волю. Меиржану в день нашего приезда исполнилось 35 лет, но эту дату он отметил тихо, без застолья – для него спиртное под запретом, при этом с отменным настроением и многообещающей улыбкой. В центре он полтора года и все еще не уверен, что достаточно окреп для ведения самостоятельного быта.

Меиржан бросил пить и занялся спортом

– Мне не стыдно, что я здесь, стыдно было, когда валялся по помойкам, – честно признает он. – У меня алкогольная зависимость. Я начал потреблять в 1998 году, когда оканчивал школу. С пацанами экспериментировали, пили по чуть-чуть пиво, водку, делать было нечего. Это кажется, что 50 граммов – ничего, а потом и 50 литров будет мало. Я не осознавал, что совершаю ошибку.

Байбеков родом из поселка в Алматинской области. Его воспитала бабушка, дала все, что смогла, – школа, спорт, все как у людей было. В роду никогда алкоголиков не водилось, сегодня и он понимает, что зависимыми не рождаются.

– У меня был бунтарский характер, не слушал никого, мне охота было дружить с теми, которые любят пить, драться, гулять. Такие друзья казались настоящими, а трезвых, домашних я, наоборот, унижал, оскорблял… У нас в поселке дружеские отношения строились через бутылку. Теперь понимаю, что здравомыслящий трезвый человек и без водки способен дружить, а угостить друга всегда можно и чаем.

Сухие периоды длились полтора и даже четыре года, но потом наступал рецидив. Так пролетели 18 лет. Кодирование не помогло. В реабилитационном центре в Заречном он не только бросил пить, но и курить, снова занялся спортом.

– Я в Алматы приезжал на заработки всегда с хорошими планами, всем обещания давал, правда, не хотел “нажираться”, не хотел обманывать своих родных. Но сколько раз возле помоек оставался, ел остатки колбасы, пузыри недопитые находил, бычки собирал на остановке… Тогда мне не было стыдно, у меня мышление было мертвое, как у зомби. Родственники мои настрадались – искали, когда терялся, вытаскивали из грязи. Я сейчас много что осознаю, ценю и уважаю. Главное – живи сам и дай жить другим.

– Какие у вас планы на будущее?

– Хочу найти хорошую работу, дом построить, заняться выращиванием яблок, винограда.

На прощание Меиржан поднимает для нас самодельную 50-килограммовую штангу. Улыбается, а глаза словно спрашивают: “Ведь еще не поздно начать сначала?”.

Карты и деньги – в прошлом

На пенсию Виктор КОХАНОВ вышел в реабилитационном центре, сегодня он – главный по кухне. Утром готовит каши, в обед – супы и вторые блюда. Бывший монтажник стальных и железобетонных конструкций раньше кулинарил только в командировках.

– Борщ, если у кого-то наутро остается, то у нас съедают подчистую, к нам же приходят, знаете откуда, в миру они питаются кое-как, – говорит Виктор Васильевич. – У меня дом был, квартиры, машины, хорошие связи, преданные друзья, а потом так сложилась судьба, что умерли жена и дочь, – рассказывает он свою историю. – В 2010 году ночью жена умерла от сердечной недостаточности. У меня ноги отказали на нервной почве. Я сам родом из Караганды, жил в поселке Отеген батыра. Старался заработать больше денег, прокормить семью, чтобы неплохо одевались. Были раньше такие подпольные заведения – катран, я ездил в аэропорт, в Каскелен играть. Это был доход помимо того, что я работал на монтаже, в командировках тоже играл.

Бывший игрок Виктор Васильевич заправляет на кухне

С Василичем мы сидим на лавочке в просторном дворе, к нему льнет кот Васька. Он берет его на руки и смотрит куда-то под ноги, пряча глаза.

– Так вы по жизни азартный человек?

– Был, да, играл с армии, с 1971 года. Но в данный момент – ни азартных игр, ни неприличных слов, завязал.

Бывший игрок о своем прошлом говорит тихо, сбивчиво, словно боится, что воспоминания затянут в свой водоворот. После смерти жены Коханов отдался своей слабости целиком. Говорит, что “жизнь полетела под откос”, и машет рукой в направлении к земле.

– Ну как вам объяснить (вздыхает), дочь была еще жива, поменяла трехкомнатную на дом, потом в банк заложила, и всё. Банк его забрал. Была однокомнатная квартира, я ее проиграл в карты, естественно.  Былого не вернешь, надо смотреть в будущее.

Оставшись без крыши над головой, Виктор Васильевич несколько лет провел в других подобных центрах в Капшагае, здесь три года на постоянном месте жительства. Считает центр своим домом, а постояльцев – новой семьей. Иногда навещает в городе единственную внучку.

“Мне не страшно”

Равиль из Киргизии. У него есть дети, бывшая супруга, но быть обузой для них он не хочет, тут даже обременять своих соседей не к лицу. Год назад Равиль перестал видеть, все удары судьбы принимает очень мужественно и смиренно.

Незрячий Равиль не хочет быть обузой для родных

– Раньше сам удивлялся слепым людям, думал, как они передвигаются? Я пробовал завязать глаза, но сразу их развязывал. А сейчас сам в такой ситуации, и, знаете, мне не страшно, – он просит волонтера налить ему чай и начинает рассказывать. – Я не алкоголик, не зависимый. В большой семье был 11-м ребенком, и, как принято в азиатских семьях, меня отдали на воспитание бабушке и дедушке. В 14 лет начал самостоятельную жизнь, в 25 лет женился, украл свою невесту. А потом… В 2003 году у меня обнаружили начальную стадию туберкулеза, и три с половиной года я пролежал в больнице. У меня нет 2/3 легких. Я был в невменяемом состоянии, потреблял психотропные лекарства, на тот момент у меня было два диагноза – туберкулез и диабет. Из-за туберкулеза было повреждение позвоночника, одна нога на 5 сантиметров короче другой. Был варикоз на обеих ногах, не мог ни садиться, ни лежать… Диабет вернулся ко мне год назад. Я не соблюдал диету, кушал, как обычные люди, и потерял зрение. У меня глаза вообще ничего не видели, сейчас я стал видеть свет.

Равиль по специальности повар китайской кухни, говорит, любит готовить для людей не за деньги, а просто так, от чистого сердца.

Из-за проблем со зрением на кухне он шефствовать не может. Впрочем, разговоры о еде и запахи готовящихся блюд не вызывают у него былого энтузиазма, но он всегда готов подсказать, скорректировать рецепт.

– Я не из тех мужчин, путь к которым лежит через желудок. Меня этим не купишь (улыбается).

Когда-то он долго занимался боксом и весил 116 килограммов, сейчас из-за болезней сильно похудел.

– Грушу уже не бью, у меня 18 лет, как кулаки не сжимаются, я даже муху не могу раздавить, как раньше. Мне жалко ее.

На сегодня вернуться к родным он не может:

– Что им скажу? Здравствуйте, я вам на шею сяду? Я не из тех людей. Зачем навязывать свою немощь... Благодаря центру одет, обут, кушаю, в баню хожу. Никогда в жизни не искал бесплатного, но спасибо, что есть благотворительная система, которая может таких людей поддерживать. Сейчас на улицу выйдешь, чтобы шаг сделать – деньги надо.

Равиль философски рассуждает о многих вещах, даже про кризис. Главная же, по его словам, ценность – спокойствие в нашей стране, все остальное можно наладить.

АЛМАТИНСКАЯ ОБЛАСТЬ