Беспредел пустоты

Я смотрел тот репортаж: железный крюк, на котором повесился мальчишка, так и торчал из стены. Педагоги вины не признали, директор "забрызгала" объектив видеокамеры возмущениями, завхоз доказал, что арматура в хозяйстве еще пригодится. Наверное, как жизненно необходимый предмет. В Алматы первокурсница престижного университета сиганула с высокого этажа. Родители, как и того пацана, плакали: "Мы любили ее, все ради нее делали, ради нее и жили. Не понимаем - почему?!". И тогда я набрал номер президента ассоциации психологов РК Владимира Стеблянко. - Я не знаю всех нюансов случившейся трагедии, но, возможно, девочка не выдержала пресса "взрослой жизни". Она только после школы, привыкла к ее законам, а тут новые люди и новые правила… Уверенно могу только посоветовать: родители, обращайте больше внимания на своих детей, не только на то, сыты ли и одеты они, как подобает. В Костанае я недавно встретил старинного приятеля. Не ожидал, обрадовался: - Ты как, Руслан, проездом здесь? - Э-э-э… нет, живу. Три года назад он должен был перебраться в Москву. Крупное издательство предложило выпустить сборник его рассказов, местные литераторы единодушно обзавидовались. Думается, теперь они так же синхронны в счастливой уверенности - такие акулы не приглашают дважды. - Почему, Руслан? Талантливый словотворец вяло отшутился: - У меня высокая гражданская сознательность, не могу позволить себе превращать полезную бумагу в макулатуру. В родной южностоличной редакции вполуха слушал через слово охающую коллегу. Почему-то был уверен, что она живописует о своем романе с плотником, так часто в монологе поминалось слово "бревно". Ошибся, но не намного. Бесчувственный чурбан - ее младший Антоха, полтора года назад он выпустился из лицея и с тех пор увлеченно лежит на диване. А мать до сих пор не может поверить, что недвижимое бревно - ее сын, любознательный и перспективный. Она все еще по привычке нахваливает сына... Примечание: все перечисленные персонажи не вымышленные и все - "восьмидесятники". Ремарк уверил своих многочисленных поклонников: вы - люди потерянного поколения. Тогда можно было принять такое объяснение апатии чрезмерно многих молодых - "На Западном фронте без перемен" он написал в первую мировую войну. Но сейчас-то что?! О какой неизбывной тоске идет речь, когда кругом все "оплевано": куда ни плюнь, у нас все есть. Мы спотыкаемся о книги запрещенных некогда авторов, утратив свою волнующую таинственность, они перестали нас волновать. Мы научились дуть жвачные пузыри, сожгли чадящие резиной плащи и уже объелись попкорна. Учителя английского языка разгадали правильную транскрипцию джинсов "Ливайс", а преподаватели истории доказали, что зря, в общем-то, мы не сдались в плен Германии. Переспевшие булки падают с хлебного дерева, невозрождающиеся фениксы едва успевают выпархивать из-под ног. Восьмидесятникам все по… Один, правда, мечтает, чтобы придумали машину времени. Я бы, говорит, прихватил какого-нибудь писателя-меланхолика из XVIII века в наш XXI, усадил его перед телевизором, всего лишь на получасовой выпуск новостей, и посмотрел: сойдет он с ума или нет. Я бы, цедит сквозь зубы, воспитал его чувства, а то страдает на пятистах страницах из-за какой-то фигни, а нам, современной молодежи, непременно должно быть стыдно за собственный низкий коэффициент нравственности и духовности…