Василий Жиров: принял ли он ислам, как относится к Головкину и в чем превзошел Тайсона

Первый олимпийский чемпион для Казахстана, первый обладатель Кубка Баркера, первый чемпион мира в профессионалах. Все это о Василии Жирове. В апреле в его жизни есть две знаменательные даты: день рождения и 20-летие со дня первого поражения в профи.

В большом интервью Жиров рассказал о том, принял ли он ислам, как относится к Головкину и в чем превзошел Тайсона.

Минус килограмм за тренировку

- Год назад вы говорили, что работаете тренером.

- Да, тренирую до сих пор. Это как хобби: мне интересно смотреть за учениками, их развитием. Основной бизнес связан со строительством, но от бокса я не отошел.

- Чемпионские амбиции у вас, как у тренера, есть?

- Зависит от ученика. Если кто-то скажет, что хочет стать чемпионом, то будем над этим работать. Многие просто воспринимают бокс, как фитнес: набрать форму, удар поставить, не все готовы ради этого идти на большие жертвы.

- Ваш тренер Александр Апачинский считался наставником-диктатором. Вы такой же?

- Я тоже могу быть очень жестким, как Александр Иванович. Таких экспериментов, как у него, у меня, конечно, нет. Но тренировать строго и серьезно я могу. Но и перестроиться когда следует я способен.

- Бокс - это про преодоление. Историю, как вы боксировали на Олимпиаде со сломанной рукой, все знают. Но это же не единичный случай, когда вас испытывали на прочность?

- Были случаи, когда нас летом закрывали в небольшом помещении, где не было открытых окон и тем более кондиционеров. Скажи кому-то о таком в Америке, не поверят! Жара по ощущениям градусов за 50. Нехватка воздуха. Вроде и лишнего веса у тебя ни грамма нет, а за такую тренировку еще килограмм скинешь!

- Спустя годы что вы думаете о таких испытаниях?

- Я их выдержал и благодарен покойному Александру Ивановичу. Все это помогло мне становиться лучше, сильнее и добиваться поставленных целей.

Нокаутировал соперника каждые 30 секунд.

- Олимпийские чемпионы в Казахстане в боксе - культовые фигуры. Мало кто из них уходил в профи. Почему вы поступили так?

- Потому что жизнь – непрерывный процесс обучения и постоянные вызовы. Да, я не стал чемпионом мира в любителях, но выиграл Олимпиаду. Выше цели уже нет. И надо идти дальше, развиваться, учиться. Поэтому полезно было поехать в США, стать профессионалом и начинать все с нуля.

- В супертяжелый вес вы пошли с этой же целью?

- Да. Я долго был чемпионом в первом тяжелом весе. И нужен был новый вызов. И бой с непобежденным Мези был как раз таким. Я до сих пор считаю, что тот бой выиграл. И показал всем, как умею бить.

- Вы трижды отправляете соперника на пол, он доживает до конца боя - и ему отдают победу. Ваши первые эмоции?

- Я был ко всему готов. У меня был подобный опыт еще по любителям в бою с соперником, кажется, из Южной Кореи. Я его отправляю на пол, его поднимают, нокдаун не фиксируют - и он снова идет в бой. Он улетает в нокаут – и ничего не происходит! Так было четыре раза – каждые тридцать секунд!

- И кто победил в том бою?

- Конечно же, он. Это же бокс. Тут всё бывает.

- Да, в боксе бывает всё. И Василий Жиров может проиграть досрочно Майклу Муреру.

- Если вы посмотрите тот бой и посмотрите правильно, то увидите, что я нокаутировал Мурера еще раньше! И весь поединок вел по очкам (на момент остановки боя на картах судей было 77:73, 79-71, 78-71 в пользу Василия. – Авт.) Но я пропустил удар по затылку, никаким нокаутом не пахло, но судья тут же остановил бой и присудил победу Муреру!

- У вас нет подозрений, что тот результат был для чего-то нужен?

- Есть. Может быть, таким образом хотели меня лишить надежды на титулы в супертяжелом весе. Перед боем было много мелких сигналов о том, что не всё, скажем так, будет честно. И уже после него у меня впервые появились мысли, что надо завершать карьеру. И вообще я считаю, что это был мой урок. Для чего-то он был мне нужен.

Головкин, силомеры и мужик, который хотел подраться

- В Казахстане на улицах сейчас модно устанавливать силомеры – для определения силы удара. Вы, как профессиональный боксер, никогда свой удар не измеряли?

- Нет, я такими вещами не занимаюсь. Что мне даст знание о силе удара? Ничего. В бою и драке все решают другие вещи. Я знаю, на что способны мои кулаки, и всегда готов к любым вызовам.

- Любимый вопрос журналистов: пригодились ли навыки к реальной жизни?

- В Казахстане во взрослой жизни - нет. Шел один раз после тяжелой тренировки. А на меня агрессивно наступает толпа парней. И я попер на нее! Они остановились, разошлись, а потом узнали меня и тут же стали милыми и дружелюбными.  А вот в США один раз пришлось внезапно показать себя. Ко мне в зал пришел мужик и говорит: хочу подраться! Я дал ему перчатки, поработал с ним. Рассказал, что бокс не про драку. Он поблагодарил, ушел и не вернулся.

- Вы как-то сказали, что соперники жаловались на вашу силу удара.

- Очень часто! Был один боксер – здоровенный, добрый, но в ринге зверь. Он в свое время Тайсону по очкам проиграл, тот его уронить не смог. Как его зовут-то? Не могу вспомнить. Я его в спарринге нокаутировал! Он в шоке был: меня Тайсон уронить не сумел. Как это сделал ты?

- Что вы ответили?

- Спасибо тренерам. Сила удара - это прежде всего наработка. Бесконечное число качественных повторений. И работа тренера.

- Вы недавно снова невольно разгневали фанатов Головкина, заявив, что раньше защищать чемпионский пояс было честью. А Геннадий недавно от двух титулов отказался.

- К Геннадию я отношусь хорошо. Он и его команда проделали отличную работу. У него классная карьера. Мы не общаемся. И я никак его обидеть не хотел. Я сказал только про себя: для меня защищать титул IBF было честью.

«Менеджеры получали больше, чем я»

- Вы говорили, что в свое время провели «фильтрацию друзей». Это коснулось людей из мира бокса?

- Да.

- И ваших менеджеров?

- Да. Я с ними не общаюсь.

- Много ли они на вас зарабатывали?

- Они получали больше, чем я, который получал удары. Я видел, что они шикуют, меняют машины, улучшают свои дома. Но это в прошлом. Сейчас меня окружают совсем другие люди.

О боге и счастье

- Восемь лет назад вы рассказали мне, что ваше мировоззрение изменила книга Мегрэ «Анастасия». Спустя несколько лет моему коллеге Аяну Толегену вы говорили  о силе космоса и его значении в вашей жизни. Потом сделали заявление о том, что приняли ислам. Как в вас все это уживается?

- Ох. Давайте я сразу проясню. Я же из Казахстана, у меня было много друзей-мусульман. Прекрасные люди. Но я принял ислам в том смысле, что с уважением отношусь к этой религии и к людям, которые ее исповедуют. Также и с другими религиями, которые направлены на то, чтобы познать себя, познать бога. Поэтому в этом смысле я ислам принимаю. Но для меня бог – внутри каждого из нас. Каждый сам решает, кем ему быть.

- У вас интересное мировоззрение. Вы считаете себя счастливым человеком?

- Да. Счастье или несчастье внутри каждого из нас. У каждого свои уроки. Кто-то может радоваться мелочи и счастлив, а кто-то нет. В жизни много вещей, которые надо принять. Многие вещи, которые нам кажутся испытанием или проблемой, являются началом чего-то большего. У меня так было с бывшей женой. В какой-то момент я понял, что у нас с ней разные ценности. Мы расстались. Оказалось, что это к лучшему. Я многое пересмотрел в своей жизни, и очень счастлив и радуюсь каждому дню.

- В начале апреля у вас был день рождения.

- Было огромное количество поздравлений. Очень много из Казахстана. Спасибо всем, кто меня помнит, не забывает. Мне очень приятно.