Во спасение страны, Или почему так трудно победить коррупцию

Создавались государственные программы, неустанно редактировалось антикоррупционное законодательство, учреждались все новые специальные органы по борьбе со взяточниками.
И от гуманитарной практической помощи международных организаций мы, между прочим, не отказывались, тем самым, демонстрируя свою готовность к борьбе с этим всепоглощающим злом.
Но что-то полку мздоимцев не убывает. В коррупции погрязла полиция, таможня, органы налоговой службы, суды, прокуратура, вузы.
Сотни государственных служащих совершают коррупционные правонарушения. О чем говорит одна только цифра: за последние четыре года 361 аким, или практически каждый седьмой, попался на взятке. Аким — профессия штучная, он всегда в своем регионе на виду и только от него зависит, в каком контексте его имя будет упомянуто. Но, видно, для многих из них репутация — вещь нематериальная, неосязаемая, потому-то и не гнушаются они оказывать на своем рабочем месте всевозможные платные услуги, которые, конечно, оказывать не вправе.
Как ни странно, но страна, сумевшая провести самые важные экономические и социальные реформы, показывающая устойчивый экономический рост, в борьбе с коррупцией, увы, действительно не имеет блестящих успехов.
По индексу восприятия коррупции, который ежегодно составляет международная неправительственная организация «Трансперенси Интернейшнл», в 2003 году из 133 обследованных стран Казахстан находился на 100 месте, в 2004 году съехал еще дальше, заняв 122 место среди 146 стран.
Эта ступень, которую мы занимаем, не нравится не только международной общественности, иностранным инвесторам, но, похоже, и отечественным чиновникам. Именно поэтому они предлагают пересмотреть перечень коррупционных правонарушений. Сегодня спектр преступлений, подпадающий под понятие «коррупция», охватывает широкий круг статей Уголовного Кодекса — злоупотребление должностными полномочиями, получение взятки, коммерческий подкуп, незаконное участие в предпринимательской деятельности и т.д.
Ревизоры антикоррупционного законодательства полагают, что, например, взятку, которую берет сотрудник дорожной полиции, хотя она и является уголовно наказуемым деянием, вряд ли можно отнести к коррупции. Коррупционное правонарушение, объясняют нам, «это более сложное, более общественно опасное преступление». Что подразумевается под такой формулировкой, остается только догадываться.
Помнится, года два назад один из бывших теперь председателей агентства по делам госслужбы предложил перенять малазийский опыт и считать взятки до 100 долларов не иначе как подарками, а для более солидных взяточников исключить уголовное, а ввести административное наказание. Тогда правоведы восстали: не может быть больших или меньших нарушений, есть буква закона, и перед ней все должны быть равны!
Создается впечатление, что наших борцов с коррупцией больше заботит не то, как с ней бороться, а то, как улучшить статистику. Тогда, конечно, нет средства лучше, чем переписать закон и хотя бы искусственно вывести некоторые ведомства из числа коррумпированных систем.
Если же не изображать борьбу, а браться за нее всерьез, то без серьезной идеологической платформы не обойтись. И вот почему. Один из опросов, проведенных исследовательской компанией «КОМКОН-2 Евразия», дал обескураживающий результат: большинство респондентов из числа простых людей считают, что коррупция — не только безусловное зло, но и благо, поскольку позволяет возникать новой экономике.
Другой опрос, в ходе которого эксперты исследовательского центра «Сандж» опросили 118 госслужащих, депутатов парламента и правоохранительных органов, был презентован с неутешительным выводом: «У значительной части казахстанских госслужащих отсутствует понимание элементарных норм беспристрастности, честности, неподкупности и недопустимости использования служебного положения в корыстных целях». Так как же бороться с коррупцией, если она становится нормой жизни?
Поменять стереотипы мышления очень сложно, но возможно. Стали же мы рыночниками, хотя еще десять-пятнадцать лет назад рыночную экономику воспринимали как катастрофу.
Политпросвет, это, конечно, хорошо, но не настолько, чтобы убедить человека отказаться от подношений или использования родственно-земляческих связей. Здесь куда важнее учиться на чужих ошибках. Но вот публичности в борьбе с коррупцией у нас как не было, так и нет. Если у нас и устраиваются показательные порки, то по большей части безличных коррупционеров. Несколько лет назад, когда разразился самый первый скандал с 28 акимами, генеральный прокурор не стал называть их по именам. «Аким — большой человек. И каждый переживает», — был уклончивый ответ. С тех пор мало что изменилось. Отсутствие общественного порицания каждого конкретного взяточника развращает страну еще больше.
Парадоксально, но в борьбе за честь и честность нет системности. Сегодня на переднем крае борьбы с мздоимцами находится сразу несколько органов: Агентство по борьбе с экономической и коррупционной преступностью, комиссия при президенте РК по вопросам борьбы с коррупцией и соблюдению служебной этики, а теперь будут образованы дисциплинарные советы Агентства по делам государственной службы вместо упраздняемых дисциплинарных советов акимов. Казалось бы, недостатка в контролирующих органах нет.
Но, например, акимы областей все равно остаются вне досягаемости дисциплинарных советов, как и раньше. Проверять их на предмет коррупции — прерогатива лишь комиссии при президенте. Такое разделение вряд ли способствует борьбе с коррупцией. Эксперты давно уже предлагают создать отдельный специализированный орган в единственном числе, который бы занимался исключительно коррупционными правонарушениями вне зависимости от ранга взяточника и без оглядки на какие бы то ни было чины. Но мы, похоже, предпочитаем идти многотрудным опытным путем.
Рецептов спасения страны от коррупции множество. Но в любом случае речь идет о транспарентности во всех сферах. Только став транспарентным, общество сможет продвинуться в борьбе с коррупцией. А к полноценной открытости нам, как говорится, еще шагать да шагать.