Корреспондент Caravan.kz разбирался в том, как новые реалии в мировой геополитике могут отразиться на энергетическом секторе Казахстана.
В 2016 году подписано Парижское соглашение, являющееся конкретным механизмом реализации Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Страны мира обязались постепенно снижать выброс парниковых газов, чтобы к 2050 году полностью остановить этот процесс. Развитие сети возобновляемых источников энергии (ВИЭ) – ветровых (ВЭС), солнечных (СЭС) и гидроэлектростанций (ГЭС), стало одним из приоритетов для развитых стран мира. Казахстан не остался в стороне от глобальной инициативы и принял Стратегию достижения углеродной нейтральности Казахстана до 2060 года, где прописан приоритет ВИЭ. В стране начали активно строить ветровые и солнечные электростанции, созданы условия для привлечения инвесторов как из Европы, так и из Азии.
В январе 2025 года в должность президента США вступил Дональд Трамп, который в первых дней своего второго срока на данном посту объявил о том, что он против строительства новых ветровых электростанций, несмотря на то, что морская и наземная ветроэнергетика составляет около 10% электроэнергии США, как передает Bloomberg. Зерно сомнения в эффективности ВИЭ, посеянное Трампом, заставило ряд экспертов энергетики задуматься о том, нужен ли миру курс на «зеленую» энергетику и что делать с уже работающими станциями.
Для Казахстана этот вопрос также очень важен. С одной стороны, недра страны богаты сырьем для традиционной энергетики, от которой, следуя целям Парижского соглашения, Казахстан вроде как начал отказываться. С другой, в свете заявлений президента США Трампа, возникает резонный вопрос: а нужно ли уделять так много внимания ВИЭ, если не исключен сценарий, при котором роль традиционных источников энергии – угля, нефти и газа, снова будет усилена под влиянием новых веяний?
Официальная позиция
По официальным данным Министерства энергетики Казахстана, в настоящее время в стране 154 объекта ВИЭ (свыше 200 кВт) установленной мощностью 3082,12 МВт (63 ветровые электростанции мощностью 1 570,05 МВт, 46 солнечных электростанций мощностью 1 222,61 МВт, 42 гидроэлектростанций мощностью 287,685 МВт и 3 биогазовые электростанции мощностью 1,77 МВт). По итогам 2024 года объем электроэнергии от 153 объектов ВИЭ составил 7,581 млрд.кВтч (ВЭС – 4513,02 млн.кВтч; СЭС – 1889,59 млн кВтч; ГЭС – 1177,13 млн кВтч; БиоЭС – 1,58 млн кВтч) или 6,43 % из общего объема производства электрической энергии.
В тоже время, по итогам января-марта 2025 года выработка электроэнергии ВИЭ в Казахстане составила 1,96 млрд кВтч, но доля ВИЭ в общей выработке электроэнергии в стране снизилась до 5,93% по сравнению с 6,43% по итогам 2024 года, хотя и зафиксировано увеличение выработки электроэнергии объектами ВИЭ в первом квартале 2025 года по сравнению с первым кварталом 2024 года в размере 11,4%.
Очевидно, что сокращение доли вырабатываемой ВИЭ электроэнергии произошло на фоне запуска некоторых традиционных энергоисточников, например, блока №1 угольной Экибастузской ГРЭС-1.
С другой стороны, в Минэнерго подчеркнули, что ни в коем случае не отказываются от курса на развитие ВИЭ.
«Принимаются комплексные меры по увеличению объемов мощности ВИЭ в энергетическом секторе страны. До 2030 года по заключённым договорам с Единым закупщиком планируется ввод около 2,2 ГВт. В рамках утверждённого Плана аукционных торгов на 2025–2027 годы планируется провести аукционы суммарно на 4,6 ГВт. По проектам ВИЭ, выигравших аукцион, планируется задействовать около 3000 временных рабочих мест во время строительства и порядка 1300 постоянных рабочих к моменту реализации. Кроме того, активно прорабатываются крупномасштабные проекты в рамках межправительственных соглашений с участием стратегических инвесторов из Китая, Европы и арабских стран — суммарной мощностью порядка 3,8 ГВт с интеграцией систем накопления энергии. К каждому из данных проектов также планируется привлечь по 1500 временных и порядка 100 постоянных рабочих мест», — рассказали в Минэнерго РК.
Из крупных проектов можно отметить следующие: Masdar (ОАЭ) по строительству ВЭС мощностью 1 ГВт с аккумуляторами-накопителями в Жамбылской области (стоимость проекта – 1,4 млрд долларов. Рабочих мест – порядка 100 постоянных, 1600 временных), Total (Франция) по строительству ВЭС мощностью 1 ГВт с аккумуляторами-накопителями в области Жетысу (стоимость проекта – 1,2 млрд долларов. Рабочих мест – порядка 1500 временных), Energy China по строительству ВЭС на 500 МВт в Карагандинской области и СЭС на 300 МВт в Туркестанской области (стоимость проекта составляет 1030 млн долларов) и China Power по строительству ВЭС мощностью 1 ГВт в Жамбылской области (стоимость проекта – 1,2 млрд. долларов).
Нужно отметить, что в Казахстане реализация проектов в области ВИЭ осуществляется через механизм аукционных торгов, что способствовало привлечению инвесторов со всего мира. С 2018 года в торгах приняли участие около 260 компаний из 13 стран: Казахстан, Китай, Россия, Турция, Германия, Франция, Болгария, Италия, ОАЭ, Нидерланды, Малайзия, Испания, Сингапур. Говоря о масштабных проектах, можно отметить, что китайскими компаниями реализовано 30 проектов суммарной мощностью 1695,85 МВт, совместно с российскими инвесторами реализовано 11 проектов суммарной мощностью 367,95 МВт, итальянской компанией Eni SpA реализовано 3 проекта суммарной мощностью 146 МВт, совместно с французской компанией Total Eren реализованы проекты СЭС суммарной мощностью 128 МВт.
«Этот подход обеспечивает прозрачность отбора проектов и способствует привлечению международных инвестиций в развитие «зеленой» энергетики Казахстана», — уверены в Минэнерго.
Так ли все хорошо и есть ли альтернатива?
Эксперты полагают, что текущий вклад ВИЭ в энергобаланс Казахстана мог бы быть больше. Экономист и энергетик, бывший глава KEGOC Асет Наурызбаев уверен, что доля ВИЭ в производстве электроэнергии в Казахстане уже сегодея могла бы быть уже выше, но мешает этому нерыночное ценообразование.
«Если бы в нашей стране был бы рынок, рыночные силы уже заместили бы значительную часть угольных станций ветровыми, солнечными, доля ВИЭ была бы больше, а цены для населения были бы ниже. Но поскольку у нас цены не рыночные, объем ВИЭ относительно небольшой. Мы к 2060 году обязались полностью перейти на углеродную нейтральность. Это не совсем 0 ископаемых источников топлива, но близко к 0. До 2060 года осталось всего 35 лет, каждый год доля ВИЭ должна расти на 3%, к 2030 году достичь 15%. Так мы должны идти. Если запустить рынок, то будем идти быстрее. А пока даже тарифы устанавливаются решением Минэнерго (предельные тарифы на электроэнергию для энергопроизводящих организаций, реализующих электрическую энергию, устанавливает Минэнерго — Прим.Авт)», — полагает Асет Наурызбаев.
Он предлагает для резкого роста доли ВИЭ в Казахстане применить научный подход, согласно которому ВЭС и СЭС, как нестабильные источники генерации, должны распределяться по всей территории страны, чтобы нивелировать скачки генерации. В таком случае, по словам Наурызбаева, надежность генерации от ВИЭ, как показывают его расчеты, будут выше надежности любой другой генерации – угольной, газовой или атомной.
Дополнительным плюсом ВИЭ для казахстанцев, помимо экологической составляющей, является выгодная цена.
«Облегчить бремя потребителей электроэнергии можно было бы , если бы запустили больше возобновляемой энергетики на рынок. Как известно, в прошлом году аукционы по ВИЭ достигали цены в 2 цента (9 тенге) за киловатт час. В то время стоимость электроэнергии от атомной станции, по некоторым сведениям, предлагается в размере 12,5 центов (в 6 раз больше), стоимость электроэнергии угольных станций — в параметрах 3 центов. Угольные станции старые, проигрывают ВИЭ, не говоря уже о новых угольных станциях. Новая угольная станция, которая будет строиться – 3-й блок Экибастузской ГРЭС-2, вы увидите, какие там будут параметры цены, они скорее всего не обрадуют», — считает Асет Наурызбаев.
Директор Института энергетики и машиностроения имени Буркитбаева, ученый, профессор Касым Елемесов, напротив, убежден в том, что ВЭС и СЭС, несмотря на выгодную цену вырабатываемой ими электроэнергии, не смогут полностью удовлетворить потребности Казахстана.
«В промышленных регионах эффект от солнечных батарей, увы, минимальный. Надо говорить честно, в некоторых моментах она даже не окупает ту электроэнергию, которую затрачена на производство фотоэлементов. Чтобы дать Казахстану необходимые мегаватты, нам нужно было бы охватывать огромные площади только этими панелями. Но солнечные батареи отлично подходят для частных домохозяйств, на случай отключения электричества мощности солнечных панелей хватит на освещение дома и холодильник. Что касается ветровых электростанций, то в Казахстане они не могут функционировать круглый год, как в Европе, потому что у нас зимы суровые, утром может быть -20, днём и вечером будет может +5, никто не знает, а может быть метель, буран. Образуется наледь на пропеллерах, скажем так, которая весит тонн 5-10, и они просто замерзают. То есть всё, что связано ветрогенератором, хорошо, когда лето, осень, весна, но тут мы сильно зависим от природы. Однако, факт в том, что для моногородов ветрогенераторы могут стать решением, но при условии, если ветер постоянный и так далее», — полагает ученый.
Нужно добавить, что проблему простоя ветрогенераторов решает возведение больших накопителей (аккумуляторов), однако, в таком комплекте объекты ВЭС и их продукт становятся существенно дороже.
Одним из решений, которые помогут Казахстану приблизиться к углеродной нейтральности, должна стать атомная станция (АЭС). Ученый убежден, что опасных последствий для экологии не будет, если АЭС будет построена качественно.
Но есть еще несколько видов генерации энергии, которые также используются в Европе и вполне подойдут для Казахстана. Речь идет о биогазовых установках, которые дают до полтора-двух мегаваттов, вырабатываемых за счет биогаза и мусора.
«Пока мы не построим в Казахстане атомную электростанцию, хотя бы одну, я бы рекомендовал тем предприятиям, которые потребляют очень много электроэнергии, мини-установки на газе — на метане, на природном. Это экологические чистое топливо и мы вполне вписываемся в мировую проблему декарбонизации, то есть, чтобы CO2 не выделять в атмосферу. Энергетиками подсчитано, если в самом Алматы на 6-7 заводов поставить на вот такие установки, которые дают 2-3 МВт, воздух через 4 месяца станет чище на 40%. Недавно приезжали партнеры из Германии, они озвучили цены, и два завода уже готовы поставить такие установки», — пояснил Касым Елемесов.
Профессор Елемесов поделился с нами важной новостью. Оказывается, немецкие инвесторы готовы реализовать еще один проект в Алматинской области по строительству станции, работающей на биогазе, в качестве сырья намерены использовать содержимое мусорного полигона, расположенного под Узунагашем.
Для обоих проектов есть одна трудность: в Казахстане нет закона, разрешающего предприятиям покупать электроэнергию у частных лиц, хотя в Европе он есть и это идет на пользу развитию ВИЭ. Работа с госорганами, по словам ученого, ведется, и он надеется, что правильное решение и нужные поправки будут приняты.
В свете развития ВЭС, СЭС и биогазовых установок в тени как будто бы остается гидроэнергетика. Правда, объекты ГЭС по возрасту значительно старше ВЭС и СЭС.
Один из знаковых объектов ГЭС в Казахстане — Капшагайская ГЭС имени Чокина в Алматинской области на Капчагайском водохранилище. Это не просто промышленный объект, а важная веха в истории энергетики Казахстана. Введенная в эксплуатацию в 1970-х годах (55 лет назад), она десятилетиями обеспечивала надежную генерацию электроэнергии и сыграла значимую роль в развитии Алматинского региона. Главный инженер Капшагайской ГЭС Максим Мамырин констатировал, что сегодня в условиях роста требований к стабильности и точности работы энергосистем, модернизация ее оборудования — необходимость.
«В последние годы на Капшагайской ГЭС им. Ш. Чокина была проведена модернизация систем автоматического управления гидроагрегатом (АУГ) и системы группового регулирования активной и реактивной мощности (ГРАРМ). АУГ на гидроагрегате №1 был реализован в 2020 году, а на гидроагрегате №2 — в 2021 году. Модернизация системы ГРАРМ была проведена в 2023 году. Обновление систем управления и регулирования позволяет не только продлить срок службы станции, но и вывести её на принципиально новый уровень надёжности и эффективности. Это снижает риски аварийных ситуаций, уменьшает время простоев и улучшает управляемость агрегатов в составе единой энергосистемы», — рассказал Мамырин.
По его словам, адаптация прошла поэтапно, с активным участием специалистов электротехнической лаборатории.
«Совместно с инженерами заводов изготовителя были реализованы пользовательские алгоритмы, адаптированные под условия работы агрегатов. Благодаря этому, а также проведённому обучению, персонал успешно освоил управление новым оборудованием. Сравнение с не модернизированными агрегатами показывает: на Г-1 и Г-2 заметно сократилось количество отклонений, повысилась точность регулирования, снизилась нагрузка на оперативный персонал», — добавил он.
Кадровый вопрос
И действительно, и новые, и старые объекты ВИЭ в любом случае — современные и высокотехнологичные. Поэтому и обслуживающие их специалисты должны быть высококвалифицированными и обладать необходимыми навыками. В США, например, на одних только ВЭС работают около 131 тыс. человек. В Казахстане также есть свои специалисты, занятые на объектах зеленой энергетики.
«В рамках реализации проектов ВИЭ в Казахстане ключевым приоритетом является создание благоприятных условий для привлечения инвестиций, в том числе международных. На текущий момент в аукционных механизмах и при заключении договоров не предусмотрены жесткие требования к обязательному привлечению местных специалистов. Вместе с тем, на большинстве действующих станций основную часть персонала составляют казахстанские кадры. Это связано как с доступностью квалифицированных специалистов на местном рынке, так и с заинтересованностью инвесторов в развитии долгосрочного партнерства с регионами», — рассказали в Минэнерго РК.
Впрочем, как выяснилось, не все специалисты в Казахстане оказались готовы к работе на ВЭС. По словам Касыма Елемесова, он своими глазами видел, как один ветропарк на севере Казахстана вышел из строя из-за неправильного обслуживания.
Для решения кадровой проблемы казахстанские университеты уже начали сотрудничество с ведущими европейскими и китайскими вузами по подготовки специалистов для ВИЭ. Например, в этом году Satbayev University также договорился с TotalEnergies Renewables Services Kazakhstan о подготовке кадров для энергетического центра, который строится французской компанией Total в Мойынкумском районе Жамбылской области. Об этом генеральный директор Тьерри Плезан договорился с проректором по международному сотрудничеству и стратегическому сотрудничеству Самгатом Ермекбаевым. Запуск этого ветропарка, мощностью 1 Гв. запланирован на 2026 год, поэтому Satbayev University со следующего года запустит специальную образовательную программу подготовки механиков-электриков для обслуживания турбин. Для этого TotalEnergies Renewables Services Kazakhstan планирует поставить в университет реальные модули турбины для обучения казахстанских студентов.
Учитывая, что основной кузницей кадров для французского концерна является университет Лотарингии (University of Lorraine), Satbayev University намерен актуализировать с французским вузом академическую часть академической программы с углубленным изучением английского и французского языков. Результатом данной программы станет трудоустройство выпускников на предприятия ВИЭ.
Что же в итоге делать?
На сегодня даже самые амбициозные сторонники ВИЭ признают, что углеродная нейтральность не означает 100%-ный переход на возобновляемые источники энергии. Переход к углеродной нейтральности означает в том числе и развитие новых технологий улавливания углекислого газа (CO₂), применение экологически чистых технологий. В тоже время, свой вклад в углеродную нейтральность могу внести новые технологии, связанные с водородом, которые еще находятся в процессе изучения, но в будущем могут стать альтернативой природному газу.
«Экспорт казахстанской электроэнергии в Европу невозможен, потому что страны, имеющие трансграничную торговлю электроэнергией, стремятся сохранять баланс. Но насколько нам известно, ведутся работы по анализу и изучению возможностей экспорта водорода, можно ли его складировать также, как сжиженный газ. Теоретически разницы между метаном и водородом нет. И тогда водород можно будет экспортировать. Казахстан в данном аспекте является наилучшей страной для этого, потому что у нас огромная территория и низкая плотность заселения. Мы можем строить много ВЭС и СЭС, а излишки продавать на экспорт», — сказал Асет Наурызбаев.
К 2050 году Казахстан рассчитывает обеспечить как минимум половину производства электроэнергии за счет альтернативных источников, включая атомную энергетику. Достижению углеродной нейтральности в Казахстане должна существенно помочь атомная электростанция, строительство которой было одобрено на общенациональном референдуме народом Казахстана. И, конечно, ВЭС, СЭС, ГЭС, биогаз и водород. Особую роль в развитии зеленой энергетики должно сыграть сотрудничество Казахстана и ЕС. В соответствии со Стратегией ЕС по Центральной Азии и инициативой «Команда Европа» (Team Europe) по вопросам воды, энергии и изменения климата в Центральной Азии, разработанной в рамках стратегии «Глобальный портал» (Global Gateway), и на основании потенциала данного региона в области солнечной, ветровой и гидроэнергетики, ЕС обязуется поддерживать пять стран ЦА – Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан – в их текущих усилиях по переходу к современным, безопасным и устойчивым энергетическим системам, одновременно внося вклад в глобальную борьбу с изменением климата. К тому же, соглашение между Китаем и Казахстаном в области ВИЭ предусматривает строительство трех ветровых электростанций общей мощностью 1,5 ГВт и одной солнечной электростанции мощностью 0,3 ГВт. Общая мощность новых объектов составит 1,8 ГВт.
Интересно, что в США, несмотря на заявления Трампа, многие эксперты не разделяют его точку зрения и настаивают на том, что отказ от ВИЭ может привести к проблемам в электроснабжении, особенно технологических компаний, создающих системы искусственного интеллекта.
Таким образом, можно сделать вывод, что движение в сторону ВИЭ в мире, несмотря на геополитическую напряженность, продолжается. И, вероятнее всего, большая часть стран мира (включая и государства ЕС, и Казахстан, и страны Центральной Азии, и Китай, и другие) продолжат в сотрудничестве возводить новые ВЭС, СЭС и другие объекты зеленой энергетики, несмотря на геополитические моменты, так как от этого зависит, сможет ли человечество спасти нашу общую планету Земля от дальнейшего загрязнения выхлопами и отходами.