Общественное телевидение. Кому оно надо?

Вопрос посложнее: «Чем отличается государственное телевидение от общественного?». На него обычный человек вряд ли сможет ответить внятно.
И дело тут не в том, что само общество не информировано о различиях в понятиях «государственный телеканал», «общественный» и «частный». Проблема в том, что в странах, где существует это самое общественное телевидение за демократическим названием скрывается все тот же государственный формат, ненавязчиво бубнящий всему населению страны: «В Багдаде все спокойно».
Со времен возникновения такого чуда как телевидение и радио, практически во всех государствах мира власть держала монополию в сфере телерадиовещания. Но в свете различных политических изменений и развития новых технологий многие государства мира при активных действиях гражданского общества решили отказаться от государственной монополии, — через создание того самого общественного телевидения.
Оно, в идеале, должно предлагать особый медийный продукт, который бы с удовольствием «съедался» населением не только потому, что подействовала яркая реклама или прямая агитация, а потому, что любой человек мог принять непосредственное участие в формировании сетки и программы вещания. Но главное достоинство такого ТВ — в упоре на информационные программы, которые бы подавали информацию в том виде, в каком она была получена. Без искажений в результате давления со стороны правительства или частного предпринимателя, хозяина ТВ.
Пока в Казахстане вопрос создания такого телевидения все еще подвисает, наши соседи киргизы уже подводят краткосрочные выводы по результатам его транслирования. Активные дискуссии о необходимости преобразования Национальной телерадиовещательной корпорации (КТР), единственной кыргызстанской телерадиокомпании, вещающей на метровом канале на всю страну, поднимались на протяжении последних шести лет. Как указано в аналитическом отчете Общественной палаты по вопросам СМИ в КР и Института Медиа Представителя, это происходило «в связи с недовольством по поводу использования КТР отдельными группами в политических целях…, обеспокоенностью по поводу низкой информированности граждан относительно общественно-политической ситуации в стране, особенно в моменты серьезных социальных перемен и противостояния».
Однако, то, что должно было быть в идеале, существенно отличается от суровой реальности. А она такова, что «лодка, даже при названии «корабль» утонула при первой буре».
По словам Азамата Абабакирова, советника центра ОБСЕ в Бишкеке, являющегося при этом сотрудником по вопросам СМИ, на сегодняшний день общественное телевидение страны находится в руках у государства, вернее, правительства, а не у самого общества.
«Уже можно констатировать, что общественное телевидение на базе национального не нашло пока своей достойной реализации, — отмечает он в своем комментарии Караван.kz, акцентируя внимание на том, что на этом ресурсе происходит довольно однобокое освещение проблем, в «свойственном для государственных СМИ стиле». — Общественное телевидение в Кыргызстане — сказка, которая не может быть претворена в жизнь».
Между тем, попытку реализоваться эта самая «сказка» предпринимала с 2002 года, когда произошли Аксыйские события. Тогда освещение трагедии государственным телевидением вызвало массу негодований, а медийными экспертами и специальной правительственной комиссией во главе с бывшим премьер-министром страны Николаем Танаевым было признано непрофессиональным и необъективным.
Следующая волна недовольства КТР поднялась во время парламентских выборов в 2005 году, что, по большому счету стало и катализатором массовых мартовских протестов и смены власти в стране. «Информационная зависимость регионов от одной телерадиокомпании не позволила многим гражданам страны получить своевременную и достоверную информацию о судьбоносных событиях в Кыргызстане, поскольку КТР серьезно ограничивало освещение мартовских митингов, предоставляя пристрастную интерпретацию событий», — отмечают авторы отчета.
После того, как 24 марта 2005 года в стране произошла смена власти, прямой эфир КТР был открыт для всех граждан и разно-полярных политических сил. Именно в тот момент до многих граждан Кыргызстана дошло осознание значимости информации, поданной в независимой, «непричесанной» форме. Обещание об обязательном реформировании государственного телеканала с целью создания на его базе общественного новым политическим руководством страны в лице исполняющего обязанности президента КР и кандидата на пост Курманбека Бакиева было сделано «вовремя», вернее, во время предвыборных обещаний.
«Создать почву для существования общественного телевидения страны позволило законодательство нашей страны, — резюмирует Шамарал Майчиев, Медиа Представитель в Кыргызстане, фактически исполняющий роль омбудсмена по СМИ. — Но, к сожалению, сегодня мы вынуждены констатировать, что общественное телевидение существует наполовину. Можно даже сказать, что его нет совсем».
Кстати, должность, или, вернее, звание Медиа Представителя, у нас в Казахстане, как и общественное телевидение, также отсутствует. Именно эта персона делает все возможное, чтобы журналистика в стране в целом, и общественное телевидение, в частности, могли в полной мере выполнять свой главный долг — служить интересам общества.
«В наше же время помимо этого приходится заниматься другими делами, в частности, вопросами реформирования законодательства, — делится Шамарал Майчиев. — Еще вернее, мы пытаемся защитить «библию» журналиста, «Закон о СМИ» от внесения каких-либо поправок. Практика показывает, после каждого изменения или внесения поправки закон становится хуже. Яркий тому пример — события в Казахстане».
Однако, стоит отметить, что среди чаш весов, где с одной стороны — демократия и свобода слова, с другой — экономическое развитие, в Кыргызстане, все еще именуемом «островком демократии», перевешивает первое. А Казахстан пошел своим путем.