Мелкая ложь рождает большое недоверие

“Не верю!”

Для начала куда логичнее на подобную тему все-таки высказываться не в Семее, а в Усть-Каменогорске – городе, судьбой которого так запросто распоряжаются чиновники. У местных СМИ наверняка было бы немало острых вопросов, которые в другом городе легко обошли молчанием. А во-вторых, пардон за патетику, директорские фразы вызвали реакцию прямо по Станиславскому: “Не верю!”. Объясню почему.

Я честно прошерстила десятки интернет-ресурсов, загрузила коллег из России и Германии – нигде ни намека (!) на заявки Германии, США или других “желающих” разместить у себя Международный банк ядерного топлива (МБЯТ). На всех ссылках речь исключительно о Казахстане. То же самое на сайте МАГАТЭ – ни слова о стремлении Германии или кого-то еще. Упоминается только заявка Казахстана.

– В Германии, особенно после “Фукусимы”, идет движение за отказ от ядерной энергии, – рассказал специальный корреспондент “Каравана” в Германии Сергей ЗОЛОВКИН. – В любом месте можно встретить наклейку “Atomenergie? Nein, danke” – “Атомная энергия? Нет, спасибо”. Сами подумайте: будет страна, которая отказывается от АЭС, заявлять о желании разместить у себя банк ядерного топлива?

Спрашивается, зачем же понадобилось так по-мелкому лукавить чиновникам из Курчатова? Чтобы придать весомость крайне непопулярному у населения проекту?

Спекуляция понятиями?

Мне всегда казалось: миссия ученых – вносить ясность, отделять научные знания от псевдонаучных. Поэтому, когда директор Института радиационной безопасности и экологии Сергей ЛУКАШЕНКО публично недоумевает, почему, мол, люди боятся банка ядерного топлива, но спокойно относятся к добыче урана, я понимаю: это спекуляция понятиями. Во-первых, главе такого НИИ лучше, чем кому-либо, известно: безопасных урановых рудников не бывает по определению. Во-вторых, разве он не в курсе системы строжайшей радиационной безопасности на Ульбинском металлургическом заводе? Зачем, спрашивается, на УМЗ тратятся на дорогие разовые комплекты спецодежды для своих работников? Эта форма не подлежит чистке или стирке, после смены она сразу утилизируется. Наверное, неспроста?

К сожалению, в проекте с МБЯТ такие манипуляции сплошь и рядом. Где-то недосказано, что-то закамуфлировано… Население на эти хитрости реагирует всегда одинаково – недоверием.

Страхи не на пустом месте

Да, в Усть-Каменогорске сильна радиофобия. Горожане боятся всего, что прямо или косвенно несет радиационную опасность. Но эти страхи родились не на голом месте. По словам председателя областного совета общественности Владимира ЛОПАТКИНА, сейчас горожане (цитата) “ходят по жесткому излучению”:

– У нас в центре города даже не альфа- и бета-излучение, как в Чернобыле, а жесткое гамма-излучение. Когда Советский Союз создавал атомную бомбу, в Усть-Каменогорске работала фабрика, где извлекали торий. Отработанную породу сваливали в речку Комендантку, потом этот гравий развезли по всему городу. Если природный радиоактивный фон урана – 18–20 микрорентген в час, то пятна фонят 100–150 микрорентген, а на глубине один метр – до 1800 микрорентген! И сколько бы мы ни требовали ликвидировать загрязнение, нас не слышат!

Фонящие пятна – только одна из бед Усть-Каменогорска. Есть еще эмиссия полутонны (!) радиоактивных веществ УМЗ, размещение в заводской санитарно-защитной зоне жилых кварталов… Может, прежде чем грузить город новыми урановыми объектами, нужно решать больные проблемы?

Усть-Каменогорск