Казахстан под прицелом трех мировых держав: как иностранные языки влияют на политическую культуру страны

Британский политолог проанализировал иностранные языки как инструмент “мягкой власти”

Джозеф Най, политолог из Гарвардского университета, подробно представил роль языка как инструмента “мягкой власти”,передает медиа-портал Caravan.kz со ссылкой на intersectionproject.eu.

Согласно его суждениям, любой пользователь языка будет зависеть от его сути, ведь языковые ценности глубоко укореняются в его грамматической структуре.

Правительства Средней Азии признают способность языка определять отношения региона с остальным миром как в культурном, так и в геополитическом смысле. Как и во многих других странах, развитие языкового обучения в регионе стало важным инструментом публичной дипломатии и “мягкой силы” для окружающих стран, стремящихся к политическому влиянию. “Мягкая сила” - форма внешнеполитической стратегии, предполагающая способность добиваться желаемых результатов на основе добровольного участия, симпатии и привлекательности.

Согласно Глобальному индексу влиятельности языков, язык рассматривается с точки зрения пяти категорий: это география распространения, экономика, коммуникация, СМИ и дипломатия. Согласно этому показателю, как и следовало ожидать, в топе существующих языков находятся английский и китайский, в свою очередь русский также расположился в первой десятке рейтинга.

В настоящее время эти три языка активно конкурируют в Центральной Азии. Существует также четвертый язык, борющийся за влияние в регионе, - турецкий.

"Российская Федерация признает необходимость “мягкой власти” в своей Концепции внешней политики 2016 года, - отмечает издание. - Стратегические цели России включают в себя расширение сферы русского языка и культуры в «русском мире». Существует специальная государственная программа - «Русский язык» на 2016-2020 годы, которая касается непосредственно языковой политики. В этом документе говорится о том, что русский язык является мировым языком и крайне важен для цивилизации. Финансирование программы составляет более семи миллиардов рублей, это около 122 миллионов долларов, и предлагает среди прочего «активную наступательную стратегию».

Русский язык по-прежнему широко распространен в Центральной Азии, в настоящее время в Казахстане 84 процента людей говорят по-русски.

В то же время число людей, получающих образование на русском языке, сократилось. В свете этого упадка Россия намерена переломить ситуацию и не сдавать позиции таким языкам, как, например, китайский, подчеркивает автор и переходит к рассказу о другой державе - Китае.

Политические императивы китайского правительства в отношении языков страны включают как внутренние, так и информационно-пропагандистские аспекты. Пропаганда означает продвижение китайского языка как международного. Что касается политических инициатив, китайское правительство вложило значительные средства в Институты Конфуция и Конфуцианские классы через управление Международного совета по китайскому языку. Китай тратит на академические обмены и программы по продвижению языка и культуры более 10 миллиардов долларов в год.

В 2004 году Китай открыл свой первый Институт Конфуция в Сеуле. На апрель 2017 года насчитывалось пятьсот институтов по всему миру, в Казахстане существует пять Конфуцианских отделений.

Академическая мобильность в университетах Китая также получила широкую популярность среди казахстанской молодежи. По информации Китайского стипендиального совета, еще пятнадцать лет назад в Китае обучались буквально единицы студентов из Центральной Азии, но уже сегодня около 12 тысяч студентов из Казахстана получают образование в Китае.

В этом отношении также важен проект “Один пояс и один путь”, который стал китайской экономической инициативой, поскольку Центральная Азия играет решающую роль в ее успехе.

Согласно Глобальному индексу влиятельности языков, категория "коммуникация и СМИ" включает в себя лучшие университеты, ряд кинопроектов, интернет-контент и прессу, и здесь английский язык лидирует.

В 1992 году британский академик Роберт Филлипсон опубликовал книгу под названием «Лингвистический империализм». На самом деле это постколониальный взгляд на английский язык, который подразумевает преподавание английского языка как инструмента власти. Но в случае с Центральной Азией скорее русский язык можно считать постколониальным, а английский язык имеет более нейтральные коннотации. Можно сказать, что Казахстан рассматривает английский язык как важный элемент языковой политики, где английский выступает в роли моста к внешнему миру. Казахстан перешел на трехязычное образование, более того, в рамках государственной программы «100 конкретных шагов» более 500 учебных классов должны перейти на англоязычное обучение.

В 2013 году центр мониторинга ЕС опубликовал «Краткий обзор политики», в котором говорится, что роль русского как лингва-франка будет снижаться, а на английском и китайском будут разговаривать высшие слои общества.

Подводя итог, можно сказать, что английский будет также доминировать в сфере СМИ и развлечений, язык имеет преимущество, поскольку он активно продвигается властями. Русский язык, вероятно, ожидает упадок, а китайский станет более важным. Поскольку мощь Китая все возрастает, остается вопрос: “Cтанет ли китайский язык мировым?”. Ведь его сложная фонетическая структура и система символов могут стать серьезным препятствием для изучения.

Перевод Дианы Байжигитовой