Эксперт объяснил, как дети и подростки в Казахстане попадают под влияние псевдорелигиозных течений и можно ли им противостоять

О том, как этого не допустить, корреспондент медиа-портала Caravan.kz поговорил с известным отечественным экспертом по превенции экстремизма Юлией Денисенко.

— Не люблю термин «псевдорелигиозные течения», — говорит Юлия. – Почему? Да потому, что, занимаясь долгое время этой темой, пришла к выводу, что религии как таковой там крохи. Поэтому использую в своей практике психологический термин «культ». Культ – это группа, которая присваивает физическую и психическую неприкосновенность, или экономическое, а также социальное положение граждан и таким образом становится угрозой для прав общественности, жителей. Стивен Хассен в книге «Противостояние сектам и контролю над сознанием» определил четыре типа культов: религиозные, политические, психотерапевтические и коммерческие. В качестве примера политических культов можно привести террористические, экстремистские организации, преследующие инакомыслящих по политическим мотивам. Если мы будем использовать религию в определениях, пусть даже со знаком минус, то сами себя загоним в тупик.

— А каким образом туда попадают дети и подростки?

— В абсолютном большинстве случаев террористы – это молодые люди до 30 лет. Начало их истории – это раннее лишение родительской заботы и внимания, а также травматичная юность, проведенная в лишениях и сопровождавшаяся многочисленными унижениями и утратами (дома, близких, имущества, социального и материального статуса и т.д.).

Отсутствие эмоциональных связей в детстве впоследствии обычно компенсируется в их идеологическом или религиозном варианте, в частности, в фанатической преданности тем или иным лидерам или идеям и религиозно-утопическим мечтам о совершенном мире.

Другая крайность в воспитании, которая может способствовать деструктивному выбору во взрослом возрасте, — предупредительный стиль семейного воспитания, который формирует инфантильный тип личности, когда у родных очень много страхов в отношении сохранения жизни и безопасности ребенка. Ребенку ставят запрет на любые действия, если они связаны хоть с малейшим риском. Например, «чтобы не ударился, не укололся, не устал», родители выполняют за ребенка даже самые элементарные действия.

В результате не развивается мелкая моторика, что затормаживает развитие психики. Поэтому эти дети обычно очень умные, но не могут применить свой интеллект. В детстве не обслуживали себя сами, поэтому никогда не станут самостоятельными в быту. Поэтому им очень близки идеи «быстрого рая», для достижения которого не нужно ничего делать, просто выйти на поле боя с автоматом. К слову, 70 процентов суицидов приходится именно на инфантильный тип. Красивые, милые, но очень агрессивные. Занижена самооценка, постоянно нуждаются в контроле. Нравственные нормы не выработаны, поэтому являются самыми ведомыми.

Второй возраст повышенной чувствительности — юношество 17-19 лет, когда возникает реальная жажда самоутверждения в социуме, однако сил для этого не хватает, а потому нужна поддержка покровителей, которые заведомо сильнее и образованнее самого человека. Иногда таковыми становятся вербовщики.

— А чтобы попасть в такое псевдорелигиозное течение, обязательно ли ребенку или подростку быть верующим?

— Очень хороший вопрос, благодаря которому мы развенчаем один из самых популярных мифов. Религиозность здесь совершенно ни при чем! Как правило, вербовка в сети террористических организаций отталкивается не от религиозности или, наоборот, незнания религии, а от психологического и социального статуса человека. Вербовщики играют на проблемах, нуждах и жизненных целях предполагаемой жертвы. Изначально никто вам не скажет: «Пойдем со мною верить в нового бога!». Вместо этого предложат сходить на тусовку, на курсы… Вербовщики – очень хорошие психологи. В зависимости от личности вербуемого ему рисуют сказку в соответствии с его желаниями и амбициями.  Предложат и духовный товар на любой вкус. В моей практики были люди, которых завербовали, сыграв на том, что обещали им спасти их от кредиторов. А в случае с подростком нужно учесть, сам ли он нашел «новых друзей» или радикальную идеологию навязали родители.

— А какой самый опасный возраст для попадания в такие структуры у детей и подростков?

— Человеческая психика настолько уникальна, что не существует единого стандарта. Кто-то спустя много лет пребывания в культе находит в себе силы и уходит, а кто-то через очень короткий промежуток времени уже не мыслит себя без этого и в итоге погибает. Молодежь стала основным объектом вербовки не потому, что она более уязвима. А потому, что более перспективна — в плане здоровья, идейности, эмоционального настроя и других факторов.

— Если ребенок или подросток уже состоит в той или иной псевдорелигиозной структуре, реально ли его оттуда вытащить?

— Такой статистики нет. Вышедших оттуда тоже практически нет. Дело в том, что родители, которые должны бить тревогу, изначально этого не делают. Это происходит по разным причинам. Например, я разговаривала с мамой парня, погибшего в Сирии, которая считала, что в смерти ее чада виноваты все, кроме нее. Она два года наблюдала, как ее сын радикализируется, однако ничего не предпринимала в связи с этим. Также у нас сильна позиция «ұят болады» — стыдно перед родственниками, друзьями. Поэтому данную проблему никто не хочет выносить наружу из своих семей. И да, если все делать правильно и вовремя, то вытащить можно.

— Как же тогда избежать того, чтобы ребенок-подросток не попали в такую структуру?

— Думаю, что здесь одного решения быть не должно. Они вырабатываются комплексно. С точки зрения государства не должно быть лозунга «Террористы – плохие!». Должен присутствовать девиз: «Мы — хорошие!». Надо показать альтернативу, сделать все, чтобы молодое поколение не покупалось на те лозунги, которые предлагают псевдорелигиозные течения.

Но главную прививку против идей экстремизма человек получает в семье, если отношения в ней позитивные и доверительные. Помните: чтобы вырвать человека из культа, дома его должны ждать и любить.