Без правых

“Король Лир” в Театре имени М.Ю. Лермонтова способен стать главным спектаклем нынешнего сезона. Если, конечно, все актеры начнут жить своими персонажами, акценты в отдельных ключевых сценах станут более четкими и наконец что-то придумают с начисто испортившейся после ремонта акустикой в зале.

Акустика – первое, о чем волей-неволей приходится говорить в связи с “Королем Лиром”. Проблема эта вскрылась сразу после того, как лермонтовцы вернулись в свое родное здание. Зрители в обсуждениях в Интернете давно сетуют на то, что уже в партере актеров плохо слышно, приходится вслушиваться, домысливать, но и это не всегда помогает. В случае с комедийными и просто хорошо знакомыми спектаклями – проблема не критическая. Но “Короля Лира” необходимость вылавливать едва ли не каждое слово, думать не над тем, что сказано, а пытаться разобрать, ЧТО ЖЕ все-таки сказано, просто убивает. Ведь не самый простой текст Шекспира и Пастернака нужно слушать, а не пытаться расслышать. И в одной из главных сцен – бури – уже не приходится радоваться тому, как интересно воплощен вой сбивающего с ног и лишающего разума дикого ветра. Хотя задумка, безусловно, интересная.

По части задумок “Король Лир” в постановке худрука Лермонтовки Рубена Андриасяна вообще выглядит “белой вороной” на фоне других премьер алматинских театров. “Белой вороной” – в хорошем смысле. И кажется, Андриасян вместе с художником Эрнстом Гейдебрехтом ничего абсолютно нового не придумали, но все находки пришлись к месту. Декорации не просто минималистичны, но и подвижны. По сути, на двух фурах с дверями и слепящими фонарями (очень важное свойство, как станет ясно ближе к финалу) выезжает весь спектакль. Костюмы также внешне просты и, похоже, намеренно сделаны вневременными. Черные берцы, черные брюки, черные доспехи. Черный вообще основной цвет спектакля. На отклонения в белую, красную или желтую сторону имеют право лишь сам Лир, его дочери и Шут. Собственно, они и есть центральные фигуры спектакля.

Лир Юрия Капустина – не немощный старик, но прежде всего человек, а не властелин, поверивший, что львята не станут поедать взрастившего их льва. При этом он свято верит, что сможет все вернуть, и еще вопрос, что сыграло большую роль в помешательстве короля – предательство дочерей или осознание того, что вернуть все на круги своя вряд ли удастся.

Отдельных лестных слов заслуживает Игорь Горшков в роли Шута. По счастью, ничего общего с ролью Олега Даля в кинофильме Григория Козинцева. Но на то Игорь Анатольевич и один из самых ярких театральных актеров Казахстана, чтобы ни на кого не оглядываться. Его Шут не просто режет правду-матку, пытаясь вразумить короля, – он язвительно-колок и мрачно-фатален. Он понимает, чем все это кончится, но не может ни предотвратить этого, ни покинуть Лира. Пророчество Шута, вынесенное в эпиграф, в исполнении Горшкова сорвало овацию. А сидевший позади меня зритель почему-то твердо отчеканил: “Не дай бог!”.

Еще одна роль, которую я бы, безусловно, выделил, – граф Кент, Анатолий Креженчуков. Кент – суть то же, что и Шут. Все понимающий и преданный слуга, с той разницей, что воин – не глашатай. И, как и в Лире, в Кенте есть та непоколебимая уверенность, что племя дерзкое, младое предшественников не сметет, как будто не заметив. Вообще с позиций дня сегодняшнего, если не вдаваться в особенности реалий древности, “Король Лир” выглядит как противоборство неправых и неправых. И есть ли хоть кто-нибудь, кто вызывает действительно искреннее сочувствие по отношению к собственной персоне? Да, есть. Один. Эдгар, сын графа Глостера. Линия Глостера и его сыновей – законного и не очень (их играют братья Александр и Виталий Багрянцевы) – не менее важна, чем линия Лира и его дочерей. Интриги, интриги. Власть, власть. Нет власти – плети интриги. Есть власть – бойся ее потерять.

Что касается акцентов в некоторых сценах, то то ли дело все в той же пресловутой акустике, то ли их действительно следовало бы сделать более четкими и жесткими. Утеряны сам момент и причина отравления Реганы Гонерильей, смерть Корделии, “прозрение” Эдгара… И даже смерть Лира вышла какой-то неожиданно-обыденной.

Дмитрий МОСТОВОЙ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)