Зять Аскара Акаева считает решение киргизского суда политически мотивированным

После “тюльпановой революции” 2005 года Тойганбаев вернулся на родину в Казахстан. Говорили, что с этого момента его отношения с Бермет Акаевой закончились. А весь нажитый семейный капитал остался у Адиля.

Двенадцать лет правоохранительные органы Киргизии не оставляют попыток посадить его за решетку. Тойганбаева задерживали в Москве и Дубае, но потом отпускали. А на днях стало известно, что Первомайский районный суд города Бишкека заочно приговорил Адиля Тойганбаева к 20 годам лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в колонии усиленного режима. Помимо этого суд вынес решение взыскать с него 677 291 300 сомов в пользу потерпевшего – ОАО “Международный аэропорт Манас”.

Свою версию происходящего Адиль Тойганбаев поведал корреспондентам “КАРАВАНА”.

Напомним, что сразу после “тюльпановой революции” 2005 года в отношении зятя Аскара Акаева Адиля Тойганбаева, являющегося гражданином Казахстана, было возбуждено уголовное дело по статьям “Мошенничество группой лиц по предварительному сговору”, “Хищение” и “Уклонение от уплаты налогов и обязательных страховых взносов должностных лиц хозяйствующих субъектов” Уголовного кодекса КР. И вот сейчас уголовное преследование гражданина нашей страны набирает обороты. Почему спустя 12 лет после первой революции в Киргизии вспомнили о зяте первого президента Киргизии, мы решили узнать лично у него самого.

Приговор не соответствует статьям Уголовного кодекса

Практика вынесения заочных судебных решений не нова и применяется давно в мире. Однако сам факт нового приговора в отношении Адиля Тойганбаева, являющегося гражданином Казахстана, удивляет по многим причинам. И прежде всего тем, почему именно сейчас вынесен столь суровый приговор.

– Адиль Еркинович, с чем вы сами это связываете?

– Я считаю этот приговор политически мотивированным. 20 лет колонии – это очень большой срок. Он не соответствует тем статьям, которые звучали в обвинительном приговоре. Прошло уже почти 12 лет с момента первой революции в Киргизии, все сроки давности прошли.

Меня задерживали по линии Интерпола в Дубае, и дубайский суд вынес решение о том, что киргизские документы не соответствуют обвинительному приговору. Дубайская сторона, изучив все материалы, была шокирована тем, что в них отсутствовала доказательная база. Считаю, что киргизские власти используют свои возможности для сведения политических счетов.

Кстати, и в России немало удивлены этому. Казахстан, насколько мне известно, несколько раз запрашивал документы у киргизской стороны. Но они ничего не смогли предъявить. В какой-то степени я даже рад, что вместо виртуального розыска, который длился 12 лет, вынесен приговор. Только никаких объективных претензий предъявлено мне быть не может.

Моя фамилия не фигурировала ни в одних учредительных документах, я никогда не брал киргизский паспорт в руки.

Никогда не занимал никаких государственных и негосударственных высоких должностей, в общественных советах также не состоял. Это была всегда моя принципиальная позиция. Ни одной бумажки не было подписано мною. Никогда не был зарегистрирован как физическое лицо в Киргизии: не имел ни прописки, ни регистрации. На каком основании они могут меня в чем-то обвинять? Если бы я занимался хозяйственной деятельностью и там были бы выявлены какие-то нарушения, то в первую очередь они должны были привлечь чиновников, которые способствовали этому. Но ни один чиновник не был привлечен к ответственности. Зато спустя 12 лет предъявляются все претензии мне.

– Ваш адвокат был уведомлен о том, что над вами проходит заочный суд в Бишкеке?

– Да, мой адвокат постоянно работал. Он – профессиональный юрист, который досконально изучил все детали. Отмечу, что у киргизской стороны вообще нет никаких документов. Здание Генеральной прокуратуры было сожжено дотла, во время пожара все документы сгорели.

Киргизская сторона утверждает, что восстановила какие-то документы. Только не восстановила, а сфальсифицировала.

Дубайский суд отклонил требование киргизских властей по моей экстрадиции именно на основе фактологической неполноценности их обвинений. Не могу не сказать вот о чём: киргизам сейчас есть с чем сравнить. Мой тесть, первый президент Киргизии Аскар Акаев, заложил основы демократии в этой стране: создал партии, систему образования и дал свободу слова прессе. То, что происходит сегодня в этой стране, мягко говоря, далеко от того, что исповедовал первый президент. И мне кажется, что судебный приговор в отношении меня – это политическая месть отдельных чиновников семье Аскара Акаева. Мне досталось как его зятю.

– Однако в некоторых СМИ вас называют бывшим зятем Акаева...

– Не хочу это комментировать. Я до сих пор состою в законном браке с Бермет Акаевой. Кто-то постоянно пытается нас развести, пускает различные слухи. Но мне это неинтересно. И Бермет, кстати, тоже. Бишкекские чиновники могли бы за это время хотя бы научиться правильно писать мою фамилию. Постоянно допускают ошибки при написании. Меня не беспокоит их приговор. Но я переживаю за своих родных, они очень болезненно это воспринимают.

– Вы будете обжаловать приговор суда в апелляционной инстанции?

– Да, конечно. Хотя я не надеюсь на оправдательный приговор. 20 лет строгого режима они вынесли не мне, а самим себе, то есть киргизскому правосудию. Это очень большой срок для экономического преступления. Пусть предъявят всю доказательную базу казахстанской стороне, и пусть она принимает решение согласно законам и межгосударственным соглашениям. Виртуальный розыск через Интерпол превратился в реальный приговор, и теперь можно получить обвинительные документы и работать. Ранее мы работали вслепую, не зная, в чем конкретно меня обвиняют.

– Если вы считаете себя невиновным, то почему бы вам не приехать в Бишкек и не выступить открыто в суде?

– Думаю, что в Киргизию в ближайшее время я точно не поеду. У них сейчас есть проблемы с судебной системой, с прокурорским надзором. Пока нормально не заработает правовое поле в Киргизии, это просто лишено смысла.

– А какое отношение вы имели к аэропорту Манас? Почему он фигурирует в обвинительном заключении?

– Я думаю, они сами должны комментировать свое обвинительное заключение. Отчего там присутствуют те или иные домыслы – вопрос к тем, кто их писал.

– Казахстанские беглые бывшие банкиры, премьеры, акимы за рубежом обычно создают какие-то оппозиционные движения, выступают с обвинениями в адрес нынешней власти. Вы, как зять бывшего президента Киргизии, также последуете их примеру?

– Нет, я никогда не планировал работать в политическом поле Киргизии. Я не критиковал киргизские власти, хотя были отдельные комментарии, когда они затрагивали мою семью и Аскара Акаевича. Мне неинтересно с ними бороться.

– А чем вы занимаетесь в Алматы? И на что живете?

– Я живу на свои накопления, причем эти накопления, подчеркиваю, не из Киргизии. Я сдаю свою квартиру в Алматы. В семье я был старшим ребенком, с юности работал, занимался бизнесом, поэтому привык отвечать за свои поступки. Я самодостаточный человек – не богатый, но и не бедный. И отношу себя к представителю среднего класса, возможно, немного выше его.

АЛМАТЫ