Я не Гамлет, я – Муратик!

ЦИРК, ЦИРК, ЦИРК!

– После 20 лет ударного труда нет желания взять продолжительный отпуск?

– Нет, вы знаете, года 2–3 назад я не мог придумать ничего нового, почти год не работал в цирке и ничем не занимался. То есть долгий отпуск у меня уже был. А сейчас, после бенефиса, появились новые силы, открылось второе дыхание! Сейчас мы планируем проведение циркового фестиваля в Астане. Чем мне нравится цирк – он без фальши и лжи. В кино делают дубли, в театре заучивают роли, а мы показываем то, что умеем, без дублеров. Я не играю Гамлета, я – Муратик!

– Цирковое искусство везде одинаковое или разное?

– В целом оно везде одинаковое: манеж стандартный – диаметр 13 м, купол, акробаты, жонглеры, воздушные гимнасты, клоуны. Но в каждой стране есть своя специфика. Например, в Китае очень сложно с клоунами, они не умеют подавать себя как актеры, зато у них сильнейшие в мире акробаты и гимнасты, а во Франции, наоборот, очень развиты мимы, но слабая акробатика.

– Какая тогда специфика у казахстанского цирка?

– Мне кажется, мы себя еще не нашли. Хотя у нас в Алматинском цирковом колледже много талантливых детей. Единственное, я знаю, что профессионал – клоун с дипломом – это мой папа (Карим Мутурганов). Может, поэтому клоунада у нас неплохо развита. Джигитовка также на высоте.

– Какой жанр тебе ближе?

– Я владею всеми жанрами. Папа говорил, что клоун должен уметь все, но ближе мне акробатика, я очень прыгучий.

– Травмы часто получаешь?

– Папа всегда говорит: “Репетируй трюки, но помни, что завтра выступление”. То есть без фанатизма. Я всегда осознавал, что могу, а что нет. На моей памяти – единственная серьезная травма, и то полученная не во время работы. Когда я поехал на проект “Намыс Дода” (“Большие гонки”) в Ниццу, катился с горки и сильно потянул ногу. Три месяца пришлось ходить в фиксирующем чулке.

ФОКУСЫ ВМЕСТО КАШИ

– Ты всегда много говоришь про папу, а кто твоя мама?

– Маму зовут Диана, она работала на ТВ. По папиной версии, она в молодости не очень любила цирк и клоунов, относилась к ним несерьезно. Но встретила папу, полюбила и уехала с ним на гастроли. И уже 27 лет они вместе. Все, что находится за кулисами: грим, костюмы, реквизиты, питание – все это на маминых плечах. Зритель этого не видит, но это очень важно.

– В цирковой династии принято за столом говорить о работе?

– Безусловно. Папа два года назад сильно увлекся фокусами и каждое утро на нас их отрабатывал. Я уже не хочу видеть эти фокусы, хочу спокойно поесть кашу, а не получается – он отодвигает тарелку и раскладывает свои колпаки…

ТУСОВЩИК И ВЕСЕЛЬЧАК

– Тебя часто называют светским клоуном. Такое звание не обижает?

– В прошлом году меня признали тусовщиком года. Мы даже сейчас пишем песню в стиле Димы Билана “Ночной хулиган”. Несмотря на то что я тусовщик и весельчак, помню, где мои корни и для чего я на этом свете. Я уже вижу, как будет выглядеть финал клипа на эту песню: мы идем из ночного клуба, все идут спать, а я в парк – полить свое дерево.

Конечно, я не претендую на звание оперного певца. Я считаю, что в пении главное – передать характер. Если ты поешь веселую песню, слушатель должен улыбнуться. Тексты песен для меня пишет папа, он уже сочинил песню “Астана” вместе с композитором Родионом Теном. Кстати, нас пригласили исполнить ее в столице 6 июля.

– Ты молодой, симпатичный, подвижный парень. При знакомстве с девушками говоришь о своей профессии?

– В Алматы многие меня узнают. Но на гастролях, когда знакомлюсь, приглашаю девушку в цирк. Сейчас я не скрываю своей профессии, хотя в детстве, когда учился в Кишиневе, то приходилось. Если кто-то приходил в цирк, а потом говорил про меня: “Он же клоун!”, я отвечал, что это не я, а мой старший брат. Приходилось придумывать какие-то истории про “брата”. Мне в детстве не нравилось, когда меня узнавали.

– Но ведь в цирке ты другой – в гриме и пестрых костюмах. Неужели тебя все равно узнают на улице?

– Узнают, причем даже ночью. Несколько недель назад мы заблудились в Каменке, спрашиваю мужчину: “Как в город проехать?”. А он: “Мутурганчик, ты?”. Узнал по голосу – было очень приятно.

Я участвую во всех шоу, куда меня приглашают. В сентябре мы собираемся запускать на НТК проект вроде “Цирка со звездами”, где я буду ведущим и сопродюсером. Мы хотим сделать другую концепцию, потому что британская лицензия очень дорогая. Это делается, чтобы поднять престиж циркового искусства. Ведь люди предпочитают ходить в кино, в театр, и только на третьем месте стоит цирк. К нему относятся так: “Зачем идти, я же не ребенок?”. И наша задача – привлечь семейную аудиторию, чтобы пришел папа с сыном или дочерью. Чтобы, глядя на гимнаста, малыш представлял, каким он вырастет сильным и ловким, а папа вспоминал, какой он был в молодости.

ХОЖУ С ПАПОЙ НА ДИСКОТЕКИ

– Мы видели твою репетицию. Ты всегда так эмоционален во время подготовки?

– Да, все на нервах, особенно пока готовились к бенефису. Всегда и сложно, и легко, когда семья занимается одним делом. Представьте, мы 24 часа в сутки находимся вместе! Наступают какие-то моменты, что мы можем накричать друг на друга, но через полчаса отходим.

– Как ты негатив выпускаешь?

– Раз в неделю хожу на дискотеки – это очень помогает! Во время танцев ощущаешь, как негативные эмоции уходят в толпу. Это уже проверено. Как говорит современная молодежь – колбасимся. Папа тоже любит это слово и иногда говорит: “Поехали колбаситься”, и едет со мной на дискотеку. Зато моя сестренка Карима у нас очень спокойная, она контролирует себя. А мы с папой вспыльчивые и не уступаем друг другу. Хотя я, как сын, должен бы…

– Вы хотели открыть школу-интернат…

– Это папина идея, но сейчас все очень заняты Азиадой. И, наверное, даже некорректно обращаться к государству. Пока папа открывает студию при цирковом колледже. Его задача – научить быть артистом, а не прыгать сальто-мортале. Многие выходят, показывают трюки, но у них глаза пустые, а трюки можно и на спортивных состязаниях посмотреть.

ХОЧУ ДЕТЕЙ!

– Какие мысли по поводу жизни приходят в двадцать шесть? Может, податься в аскеты, в религию или еще что?

– Мое мнение: это морально слабые люди считают, что столько сделано, что уже больше невозможно. Я хочу продолжать дальше. Мне кажется, я так мало сделал по сравнению с тем, что мог бы сделать. Папа всегда меня учил двигаться вперед. Конечно, хотелось бы иметь особняк на острове и прилетать туда раз в три месяца на отдых...

– У тебя есть своя недвижимость?

– В Москве есть у родителей, а здесь я живу у дяди. Но это вопрос времени. Может, кредит возьму или подам заявление на госпрограмму для молодых семей.

– Для этого ты должен быть женат. У тебя уже есть кандидатура?

– Пока нет. Но уже хочется ребенка. И не так, чтобы лишь бы был, а осознанно, от любимого человека. Мне бы хотелось, чтобы моя избранница не знала, что я артист цирка, чтобы она не смотрела ТВ, а читала книжки, была домашней и чтобы при виде меня истошно не кричала: “А-а-а, Мурат!”.

– А есть у тебя фанатки?

– Да, дарят девчонки свои фотки в сердечках. Такое внимание, конечно, очень приятно, но это не та любовь, она поверхностная. Они любят образ, а мне бы хотелось, чтобы меня полюбили изнутри. Главное, чтобы моя жена была хорошей матерью моих детей.

– А сколько ты хочешь детей?

– Двоих как минимум! Нас ведь тоже в семье двое!

Марина ХЕГАЙ, фото Руслана ПРЯНИКОВА