“Всю жесткость оставляю в зале”

Спорт – за порогом дома

– Есть несколько причин, которыми можно объяснить отсутствие новых чемпионов, – считает чемпион мира 1998 и 1999 годов, бронзовый призер Олимпиады-2004 по греко-римской борьбе Мкхитар Манукян. – Если брать нынешнюю ситуацию, то происходит смена поколений. Из предыдущего олимпийского цикла в команде остались только Нурбакыт Тенизбаев и Асет Мамбетов.

– Когда сами выступали на ковре, предполагали, что станете тренером?

– Честно говоря, не задумывался об этом. Хотя понимал, что легко уйти из борьбы не получится. Все-таки столько времени отдал любимому виду спорта. Поэтому сразу после завершения карьеры решил попробовать себя в тренерской работе. Постепенно набираюсь опыта.

– А с детьми не хотели бы поработать?

– Детский тренер и тренер сборной – это большая разница. С детьми идет в основном педагогическая работа, преподавание азбучных истин. Фундамент закладывается в более зрелом возрасте – лет в 15–17. Чтобы получать знания взрослой борьбы – технические, психологические – спортсмены должны уже обладать определенным запасом мастерства, опыта.

– Вы – тренер-диктатор или демократ?

– На этот вопрос сложно ответить. В первую очередь я, наверное, реалист. Многое взял от наших опытных тренеров, у которых воспитывался в свое время, и сейчас продолжаю их линию. На тренировках приходится быть жестким, потому что не верю в то, что можно добиться в спорте больших успехов без тяжелых занятий. В жизни стараюсь быть мягким. Наверное, потому, что очень много времени провожу в зале, где оставляю всю свою жесткость.

Выбор – в пользу Казахстана

– Насколько тяжело вам далось решение после Олимпиады-1996 переехать в Казахстан и выступать за нашу сборную?

– У меня было большое желание показать себя, выйти на более высокий уровень. После развала Союза появились некоторые моменты, которые мешали мне себя реализовать (до распада СССР Манукян успел два раза выиграть юниорский чемпионат мира – в 1990 и 1991 годах. – Прим. авт.). В Армении очень богатые традиции борьбы, но условий для роста там уже не было, средств на сборы и соревнования выделялось все меньше. Поэтому в 1994 году я перебрался в Москву, но продолжал выступать за Армению.

– Учитывая, что, тренируясь в России, вы в 1995 году выиграли бронзу чемпионата мира, россияне не предлагали выступать за них?

– Предлагали. Но вариант с Казахстаном возник раньше. Это предложение меня очень заинтересовало. Я понял, что в новых условиях смогу достичь высоких результатов.

Страшная трагедия

– Вы выжили после страшного спитакского землетрясения 1988 года. Не боялись переезжать в Алматы, который также находится в сейсмически опасном районе?

– Эти страхи до сих пор со мной. К примеру, я стараюсь жить в кирпичных 4–5-этажных домах, не выше. Мои родители погибли во время того землетрясения 1988 года в Ленинакане (ныне Гюмри, 30 км от Спитака. – Прим. авт.), когда гостили у сестры в многоэтажном доме. Я в тот момент был на тренировке и успел выбежать из спортзала.

– После таких потрясений люди либо начинают еще сильнее верить в Бога, либо разочаровываются в своей вере, считая случившееся с ними несправедливостью…

– Те события не повлияли на мою веру. Мне кажется, что каждый человек сам для себя определяет степень своей веры. Я верил в Бога, верю и, надеюсь, буду верить.

В церковь – по воскресеньям

– В церковь ходите?

– Конечно, по воскресеньям хожу в Никольскую церковь.

– Ваша супруга Аревик тоже родом из Гюмри. Когда в последний раз были на родине?

– Год-полтора назад. Ездили всей семьей. В Армении мы крестили наших дочерей – Нору и Карину.

– Жена, наверное, надеялась, что после завершения спортивной карьеры вы чаще будете бывать дома?

– Может, и думала так, но она прекрасно понимает, что борьба – это моя работа. У каждой профессии есть свои нюансы. Стал бы я таксистом и также весь день проводил бы за рулем, возвращаясь домой только переночевать. Тренер много времени проводит в зале со своими спортсменами, поэтому свободного времени у меня стало даже меньше.

Двукратный чемпион мира

– Оба раза в финальных схватках чемпионата мира вам противостоял один и тот же соперник – Сереф Эроглу из Турции. Он был для вас самым принципиальным соперником?

– На тот момент да. Он был чемпионом мира 1997 года, лидером в нашем весе (до 63 кг. – Прим. авт.). Но в любой категории есть ведущие борцы, пути которых постоянно пересекаются на крупных турнирах. С некоторыми из них я и по десять раз встречался. Но так получилось, что оба победных финала чемпионата мира я провел именно с турецким борцом.

– Какая из тех двух побед далась труднее?

– Думаю, что первая. На следующий, 1999 год я выступал уже в ранге чемпиона мира, появилась уверенность в своих силах. Поэтому вторая победа далась легче.

– На Олимпиаду-2000 вы ехали в ранге безусловного фаворита. Это не давило психологически?

– Давило другое. У меня были серьезные травмы (спина, шейные позвонки. – Прим. авт.), которые помешали хорошо подготовиться к Олимпиаде. В течение 2000 года мне приходилось несколько раз брать больничный, лечиться. Из-за этого появилась некоторая неуверенность. Тем не менее в каждой схватке я выкладывался по максимуму.

– Наверное, вам не повезло с жеребьевкой, которая определила в вашу группу сильного кубинца Хуана Морена – трехкратного призера Олимпийских игр?

– Скорее, наоборот. Я имел много побед над кубинцем. Так что жеребьевка была удачной. Пройдя Морену, я попадал в финальную стадию и мог бороться за медали. Но ему повезло больше, чем мне: он победил с минимальным перевесом.

Полтора года на больничном

– После Сиднея-2000 вы на два года выпали из поля зрения…

– Сразу после Игр я лег на операцию в Берлине. Врачи обнадежили, сказав, что через год-полтора смогу вернуться в спорт. Так и получилось.

– Операция была одна?

– Слава Богу, немецкие врачи с первого раза прооперировали удачно. После этого травма меня уже не беспокоила.

– До Афинской Олимпиады вы проиграли практически все крупные турниры, в которых участвовали: и чемпионат мира (24-е место), и чемпионат Азии (5-е место), и Азиатские игры (8-е место). Не было сомнений по поводу участия в Играх-2004?

– В том, что получу лицензию в Афины, сомнений не было никаких. Всю свою подготовку я построил так, чтобы выйти на пик формы именно к Олимпиаде. Возраст уже не позволял постоянно находиться в хорошей форме. Пришлось жертвовать тем же чемпионатом мира. Побеждать на нем в третий раз, но рисковать неудачно выступить на Олимпиаде желания не было.

Золото есть золото

– А как относились к публикациям в прессе о том, что Манукян уже не тот?

– Нормально относился. Если не побеждаю, то, естественно, в возвышенных тонах обо мне писать не будут. Проигрывать не стыдно, все проходят через это. Непобедимых не бывает. До меня были чемпионы, потом пришло мое время, сейчас побеждает другое поколение. Все хотят выигрывать, никто не приходит в профессиональный спорт ради поражений.

– К Олимпиаде-2004 удалось подойти в оптимальной форме?

– Нет, можно было еще чуть-чуть добавить. В полуфинале все с тем же Эроглу мне не хватило функциональной готовности. Я выигрывал концовку, но подустал и не сумел удержать победный счет. Так тоже бывает.

– Что для вас дороже – золотые медали чемпиона мира или олимпийская бронза?

– Конечно, медали чемпионатов мира. Золото есть золото. Можно иметь десять серебряных медалей, но даже одну золотую награду они не заменят. Думаю, в этом со мной согласится любой спортсмен. С другой стороны, олимпийская бронза далась труднее.

Главное – не «Жигули», главное – внимание

– Торжественные проводы из спорта были?

– Да. После Олимпиады в Астане проходил Кубок Казахстана. Там состоялось мое официальное прощание с большим спортом. Меня представили как будущего тренера, торжественно вручили ключи от машины.

– А что за машина?

– ВАЗ-2107. Честно говоря, так ни разу и не сел за ее руль. К тому времени у меня уже была машина более престижной марки. Но в любом случае приятно было получить такой подарок.

Сергей РАЙЛЯН, фото Тахира САСЫКОВА и из личного архива М. Манукяна