Сергей ТИМОФЕЕВ: "Я – футбольный вандал"

Старые, толстые, лысые

– С удовольствием принял приглашение сыграть в этом матче, – рассказывает Тимофеев. – С радостью пообщался со всеми ребятами, пусть мы стали уже старыми, толстыми и лысыми. Видно было, что все соскучились друг по другу. Я тоже с кем-то не виделся десять лет, с кем-то еще дольше.

– Старую кайратовскую базу могли бы обойти с закрытыми глазами?

– Конечно. Там был знаком каждый угол. Правда, сейчас всю базу перестроили.

Вредитель

– Когда приехали в Алма-Ату, условия для тренировок казались сказочными?

– Да. Играть в высшей лиге за “Кайрат” в то время было гордостью и честью. Конечно, не обошлось без удачи, ведь меня заметили среди большого количества молодых футболистов. В 19 лет очень хотелось себя проявить и остаться в “Кайрате”, все-таки разница между высшей и второй лигами большая. Я понимал, что здесь выживает сильнейший. Если не проявишь себя, то вернешься обратно во вторую лигу, и неизвестно, как повернется твоя футбольная жизнь. Поэтому цеплялся за место под солнцем. Возможно, играл порой чересчур жестко, нагло и грубо, но это моя работа. Защитников я называю “футбольными вандалами”. Они вредители. И я был одним из них.

– Одноклубники обижались на вас за жесткую игру на тренировках?

– Конечно. Кому понравится, когда молодой пацан бьет тебя по ногам? Говорили мне: “Подожди, после тренировки мы тебе устроим…”. Только свисток, я быстро убегал в комнату и закрывался. Выходил минут через 30–40, когда всё успокаивалось. В то время с молодых спрашивали очень жестко. Отыграешь здорово, а старик, который “тачку возил”, говорит тебе в раздевалке: “Слушай, да ты стоял всю игру!”. У тебя слезы от несправедливости. А что сделаешь? Вот так нас воспитывали, учили быть мужиками.

– В “Кайрате” вы играли левого защитника…

– Начинал справа, потому что слева играл Женя Яровенко (олимпийский чемпион 1988 года. – Прим. ред.). Один матч в высшей лиге даже провел как нападающий. Это была игра с “Торпедо” (8 июля 1985 года в Алма-Ате – 1:1. – Прим. ред.). Я вышел на замену, только не помню, вместо кого (заменил Эдуарда Сона на 34-й минуте. – Прим. ред.). Я и в павлодарском “Тракторе” играл в нападении. Но в “Кайрате” возникли проблемы с защитниками, и меня рекомендовали Тимуру Сегизбаеву попробовать именно на этой позиции. От природы у меня была выносливость, цепкость и жесткость. Так из нападающего я переквалифицировался в защитника. Может, и зря – стал бы, как Месси.

Демократический диктат

– В высшей лиге за “Кайрат” вы так ни одного мяча и не забили. Подключение к атакам не приветствовалось?

– Защитник в первую очередь должен быть надежным игроком, а не авантюристом. От меня требовалось закрывать фланг и подключаться вперед только тогда, когда этого требовала ситуация. Такое тактическое образование мне дали квалифицированные наставники, с которыми посчастливилось работать, – Константин Бесков, Валерий Газзаев и другие. А забивать начал уже в России. Мало, конечно, но свои два гола за сезон имел. Забил, к примеру, в Кубке УЕФА норвежскому “Русенборгу”.

– Трудно было работать с такими тренерами, как те же Бесков с Газзаевым и Леонид Остроушко?

– Сейчас понимаю, насколько их требовательность была необходима. Наше поколение могло себе позволить лишнего, где-то нарушить режим. За это наказывали, а нам это не нравилось. Сейчас, став тренером, поступаю с футболистами так, как в свое время поступали со мной. Нам чуждо такое слово, как “демократия”. Мы пользуемся ею неправильно. Применяю в своей работе демократический диктат: и пряник, и кнут.

– Как найти грань между диктатом и демократией?

– Это приходит с опытом. Когда начинал тренерскую карьеру в Экибастузе, часто перегибал палку. Теперь чувствую по футболистам, когда нужно закрутить гайки, а когда, напротив, отпустить. Тренер должен быть психологом, чувствовать команду.

О чем умалчивает история

– Чем было продиктовано решение перейти по ходу сезона-90 из “Кайрата” в “Спартак” (Орджоникидзе, ныне Владикавказ)?

– Во второй половине 80-х в “Кайрате” резко началась смена поколений. Более старшие ребята – Пехлеваниди, Огай, Масудов – либо завершили карьеру, либо перешли в другие команды. Мы же на тот момент по своему мастерству, опыту, футбольному образованию не могли их достойно заменить. Пошел спад. Когда поступило предложение из Владикавказа, я его принял, о чем не жалею. Перешел в клуб – лидер первой лиги, а дальше стал продвигаться по карьерной лестнице: поиграл в московском “Динамо”, становился чемпионом России с “Аланией”. Как спортсмен, добился серьезных результатов, и мне не стыдно за свою карьеру.

– Почему вы не сыграли против “Кайрата” в Алма-Ате во втором круге того чемпионата 1990 года?

– Мы перед этим играли в Ташкенте с “Пахтакором”, и я получил вторую желтую карточку (по регламенту тогда игрок дисквалифицировался после двух предупреждений. – Прим. ред.).

– Вы ее специально получили?

– История об этом умалчивает.

Украинская солянка

– Вышло так, что вы были последним казахстанцем в сборной СССР, входили в расширенный круг кандидатов на участие в чемпионате Европы 1992 года…

– Я был на двух сборах, но на одной из тренировок сделал подкат и травмировал игрока. После этого на меня стали смотреть косо, а потом и вовсе отправили обратно в клуб со словам: "Калечь там своих". Все-таки в сборной нельзя было играть излишне жестко, как я привык.

– Почему после распада СССР не остались в России, а переехали в Украину?

– Мы с друзьями – Антоном и Рохусом Шох, Юрой Гудименко и другими – решили сделать свою команду. Собрались в Тернополе, но вскоре разбежались по другим клубам – поняли, насколько мы все разные: по взглядам, пониманию футбола, быту. У нас получилась какая-то солянка, пусть и сильная по составу.

Серьезный человек

– О том, что было во Владикавказе после чемпионства 1995 года, слагают легенды…

– На самом деле было очень громко. Мы стали чемпионами за тур до окончания чемпионата, когда обыграли в Москве ЦСКА – 2:1. Тем же вечером закатили банкет, сняв ночной клуб, – в Москве довольно большая осетинская диаспора. Домой прилетели только на следующий день, а болельщики, как оказалось, всю ночь караулили нас в аэропорту. Вообще, в Осетии живут гостеприимные, хлебосольные люди. Они вытащили столы прямо на улицы и отмечали там нашу победу, которая была для них большим праздником.

– В последнем, ничего не решавшем матче сезона на своем поле "Спартак-Алания" сыграл только вничью с КамАЗом. Расслабились?

– Нет. Если бы расслабились, то проиграли бы. В этом случае нам был бы капец – Газзаев взял бы палку и долго нас гонял. Банкеты банкетами, а игра – это священно.

– Почему не играли в "золотом" матче чемпионата России 1996 года против московского "Спартака"?

– Был дисквалифицирован. Меня удалили в матче против "Локомотива" и отстранили на 10 матчей. Я тогда сломал лицевую кость Андрею Соломатину. У меня до сих пор остался неприятный осадок от той истории. Андрей вел себя корректно и пострадал из-за моих эмоций. Здесь я был не прав на 100 процентов. После дисквалификации первый матч играли в Самаре. Газзаев говорит: "Сережа, ты же понимаешь, что после такой длительной дисквалификации за тобой будут внимательно следить". Отвечаю: "Валерий Георгиевич, вы же знаете – я серьезный человек". И в этой игре меня снова удаляют.

Живые люди

– Утверждают, что вратарь "Зенита" Роман Березовский умышленно пропустил гол от Андрея Тихонова в ближний угол, что помочь "Спартаку" выйти на "золотой" матч-1996.

– Фактов нет, его же за руку никто не ловил. А говорить можно все что угодно. Если внимательно рассматривать каждый матч, то любого футболиста можно обвинить в том, что он продает игру. Но все мы – живые люди, и каждый имеет право на ошибку. Так же и судьи. В чемпионате Англии они допускают серьезные ляпы, но там к этому относятся спокойно. У нас же любая ошибка судьи или игрока – это сразу что-то нечистое. Мы во всем ищем подвоха. Так нельзя. Ошибаются и тренеры. Они могут поломать игру неправильными заменами, но ведь это происходит непреднамеренно.

Исполнение мечты

– Зачем нужно было уходить из "Алании" в Нижний Новгород?

– Старенький уже был, за 30. Хотя Газзаев не хотел меня отпускать и предупреждал: "Ребята, вы еще будете вспоминать "Аланию" и жалеть, что ушли в другой клуб". Так и получилось. После "Локомотива" сыграл в саратовском "Соколе" и вернулся в Казахстан. У меня была мечта завершить карьеру там, где делал первые шаги, и мне повезло. Последний матч за павлодарский "Иртыш" против "Кайсара" организовали как прощальный. Сделали банкет, позвали моих друзей, с кем я играл, – Калитвинцева, Ковтуна и других. Не каждому футболисту делают такие проводы. Спасибо всем за это.

Добро с кулаками

– В 90-е годы остро стояла проблема вызова футболистов в сборную Казахстана – российские клубы, где играло немало наших ребят, неохотно отпускали их. Вы же в 1997 году отыграли весь решающий отборочный цикл чемпионата мира…

– Так получилось, что в тот момент я уже покинул “Аланию”, перейдя в нижегородский “Локомотив”, но играть за него мог только со следующего года. Так что некому было мне запрещать приезжать в сборную.

– Один из самых памятных матчей того турнира – крупная победа со счетом 3:0 над сборной ОАЭ. Вы в той игре не забили пенальти и были удалены с поля…

– Пенальти – это лотерея. Я попал в перекладину. Что касается удаления, то просто вступился за товарища. Когда он упал, на него специально наступили. Я не мог на это смотреть со стороны. Неприятно было, что меня никто из партнеров не поддержал. Говорили, что боялись быть удаленными.

Судьи…

– Спустя несколько лет вы оказались в сборной Казахстана уже как тренер. Как восприняли это приглашение?

– Все произошло спонтанно. Тогда игроков в сборную было не заманить. Многие футболисты, пока мы были в Азии, не хотели в ней играть. Я отказывался возглавить сборную – тренерского опыта не было никакого. Но меня уговорили, аргументировав, что под мое имя можно будет собрать всех сильнейших. Должен сказать, что во многих матчах мы выглядели достойно, только в концовках не хватало силенок и концентрации. Я доволен этим этапом своей тренерской карьеры и благодарен ребятам из сборной за их отношение к делу. Сложно, когда ты выходишь на поле против более сильного во всех компонентах игры соперника, бьешься, но пропускаешь на последних минутах. Получается, ты не добился результата, а значит, расходовал силы впустую. После игр в раздевалке футболисты по полчаса сидели опустошенными, не могли разговаривать. У нас в отборочном цикле чемпионата мира-2006 была очень серьезная группа. Действующие чемпионы Европы, греки, будущий четвертьфиналист чемпионата мира, Украина, у Албании полсостава играло в Италии, а другая половина – в Германии. Взять матч с Грецией. Мы вели в счете до 78-й минуты, а потом – два удаления и два гола в наши ворота. Судья, на мой взгляд, отработал тогда предвзято. Все-таки на него действовало громкое имя нашего соперника. Мы же для Европы были никем.

…и сплетни

– В том матче за попытку физического воздействия на арбитра был удален, а впоследствии получил почти год дисквалификации Денис Родионов. Согласны с таким жестким приговором?

– Молодого парня захлестнули эмоции, но есть футбольный закон, по которому такие нарушения караются.

– Что случилось в домашнем поединке с Турцией, который вы проиграли 0:6? Говорят, перед игрой имело место нарушение режима…

– Все было нормально. Турция хоть и не вышла из группы, но по игре понравилась мне больше всех. Три или четыре мяча нам забили со стандартов, а мы по игре вверху заметно уступали сопернику. А сплетни были всегда. Возьмем матч Бразилия – Германия на последнем чемпионате мира. Кто мог предположить, что бразильцы проиграют 1:7? Просто у немцев залетало все. Это футбол. Бывает, что у команды не ее день. Это как раз наш случай.

Занимательная география

– Вы уехали работать в Россию, потому что в Казахстане не было предложений?

– Просто приходит время, когда тебе нужно сменить обстановку, получить новый опыт. Этот период наступил у меня. Однако, за время, проведенное в России, я не поменял свои жизненные принципы. Из-за них у меня есть много недоброжелателей, но есть и друзья. Дорожу и буду дорожить ими.

– В «Содовике» из Стерлитамака вы занимали должность администратора команды…

– У меня не было тренерской лицензии. Поэтому так и заявили на сезон.

– Зато в «Мостовике-Приморье» были и главным тренером, и генеральным директором…

– То был, пожалуй, самый приятный период работы в моей карьере. Такого президента клуба дай Бог каждому. Он сразу всем сказал, чтобы в мою работу никто не вмешивался, поскольку за результат отвечаю я. Конечно, со стороны был контроль, но зато никаких советов или рекомендаций. Мы выполнили задачу, заняли второе место. А вот в «Сахалине», с которым пробились из второй лиги в ФНЛ, осталось удовлетворение только от результата, но такого удовольствия от работы, как в Уссурийске, уже не было.

– Чем можно заманить футболистов в такие регионы?

– Сделать это, конечно, сложно. Когда зовешь туда футболиста, он на тебя сморит как на умалишенного. Многие предпочитают оставаться в прежних клубах, пусть и за меньшие деньги. В «Сахалин» я взял несколько ребят из Уссурийска. Они знали мои требования, я знал их сильные и слабые стороны. Так что удалось сбалансировать состав и показать достойный результат.

Ну что тебе сказать про Сахалин

– На Сахалине совсем иная жизнь, чем на материке?

– Там люди своеобразные, со своей ментальностью. Они настолько любят свой остров, что если не дай Бог скажешь о нем что-нибудь не так, на тебя обидятся, и ты будешь врагом номер 1. С тобой лет пять не будут разговаривать, серьезно.

– Чем занимаетесь сейчас?

– После ухода из «Сахалина» этой весной решил для себя, что до нового года работать не буду. Надо чуть-чуть отдохнуть. Очень утомительно по девять часов проводить в самолете, переносить семичасовую разницу во времени. Пока я сосредоточился на учебе в ВШТ на категорию Pro.

– В каком зарубежном клубе хотели бы пройти стажировку?

– Хочу во Францию. Мне ее футбол ближе: контактный, прессинг, постоянная борьба. Жаль, что клубы не допускают глубоко к тренировочному процессу, со всем знакомишься поверхностно. А ведь хочется пообщаться с тренером, потому что вопросы обязательно будут. Расскажу одну историю. Когда играл в Нижнем Новгороде, нас тренировал Овчинников по кличке Борман. Команда вела борьбу с «Сатурном» и «Факелом» за возвращение в высшую лигу. В Воронеже была сильный, опытный коллектив, Шмаров в нем играл. И вот принимаем мы «Факел». Овчинникову все звонят: «Валера, посмотри обязательно кассету, как «Факел» играет. Это вообще здорово». Рассказывает потом: «Мне уже все надоели, посмотри да посмотри. Ну взял я кассету, включаю. Думаю, может, задницами играют. Да нет, ногами. Только чуть быстрее и точнее моих футболистов». В футболе ведь все зависит от исполнителей. Быстрота мышления, культура паса – это и есть футбольное образование, которое приносит результат.