Рубиновая свадьба

Как там говорится в сказках? Они жили долго, счастливо и умерли в один день. Насчет “умерли в один день” для любящих – это и правда здорово, без всякого сарказма. Насчет долго… По-всякому бывает.

Она улыбалась тонкой умиротворенной улыбкой и смотрела куда-то в пространство. Интеллигентное лицо. Просветленный взгляд. Полное внутреннее погружение. Казалось, просто немного задумалась красивая и совсем не старая еще женщина. Просто задумалась, ушла в интеллектуальные дебри. Ненадолго. И сейчас вернется.

Он привычно суетился рядом – стул подвинуть, в тарелку салат положить, бокал налить. Седой, свежеподстриженный так, что торчат какие-то смешные, совсем пацанячьи уши, в отглаженном старомодном костюме – стрелкой на брюках хоть брейся. Ровесник. Военный в отставке, что до сих пор видно по выправке.

Семья праздновала рубиновую свадьбу. Не серебряную, не золотую – а так редко пышно отмечаемые сорок лет совместной жизни. За столом радостно тусовались три поколения – внуки, дети и ровесники. Народ пил, ел, произносил тосты, в общем, все как полагается. Но банкетная суета как-то не липла к этим “молодым”. Как на хорошей молодой свадьбе, они были словно отдельно от водоворота праздника. Очень отдельно, особенно женщина.

– Тебе еще сухого? – спрашивал ее муж вполголоса и мимоходом касался руки.

– Да, дорогой!

– Возьми фрукты.

– Да, дорогой! – Все та же отсутствующая улыбка и взгляд мимо всего.

Я оказалась в том зале совершенно случайно – пришла заказать зал для свадебного банкета сына, и меня тихонько завели показать достоинства зала. И вот вместо зала рассматриваю пожилую пару.

Было совершенно ясно видно: с женщиной что-то не так. Она вообще не реагировала на происходящее, просто улыбалась куда-то внутрь себя. И откликалась только на предложения мужа, послушно накалывая на вилку что-то из еды, поднося к губам бокал, но вся она явно была не тут.

Между тем он взял ее за руку и аккуратно вывел из-за стола на танцплощадку. Она, все так же улыбаясь, влачилась за ним. Именно влачилась, явно подчиняясь его воле, немного механической странной походкой. А потом заиграли вальс, и он повел ее бережно, аккуратно в старомодном вальсе. Эта пара явно была станцована годами. И как хорошо станцована!

– Красиво танцуют, да? – рядом со мной, оказывается, давно стоял молодой, лет тридцати мужчина. – Это мои родители. Они всю жизнь танцевать любили. Мама… она у нас уже 10 лет больна. Не покормишь – не поест. Сама не ходит. За руку нужно водить и все время подсказывать, что делать. Правда, она мало кого помнит. Но отца узнает. Он ее и на прогулки водит, и вот даже танцуют еще…

Он улыбнулся и пошел к столу. Потому что супруги тоже вернулись, и глава этой дружной семьи взял микрофон.

– Сегодня у нас с Лидочкой особый день, – он с нежностью посмотрел на жену, которая все так же улыбалась и смотрела в пространство. – Мы вместе сорок лет, и я абсолютно счастлив, что мы продолжаем быть вместе. Потому что я люблю эту женщину – вашу мать, вашу бабушку. Родная…

Он помог ей подняться, а потом аккуратно снял с ее пальца простенький обруч старого кольца и надел вместо него колечко с красным камушком. Уж рубин это был или не рубин – не знаю. Камень дорогой, а у военных в отставке пенсии не очень большие.

…Я узнала их на улице примерно полгода спустя. Был прекрасный майский вечер, в городе цвели яблони. Они тихо шли по тропинке городского сквера – муж бережно вел под руку свою Лидочку и что-то говорил ей, оживленно улыбаясь и поворачиваясь к ней всем корпусом. А она все так же задумчиво улыбалась в пространство.

Интересно, в том, оборотном мире, где она теперь находилась, понимала ли она, что все еще любима? Так сильно, как, наверное, хотела бы быть любима каждая из нас…

Ольга КОЛОКОЛОВА, Костанай