Жуткие убийства в советском Джамбуле: как это было

О том, с чего там все началось и чем закончилось, нам рассказал майор милиции в отставке Анвар C.

– В январе 1977 года я, старший лейтенант милиции, был назначен на должность оперуполномоченного уголовного розыска линейного отделения милиции, – начал наш собеседник.

Кто обворовывает контейнеры?

– Сотрудники ЛОМа занимались профилактикой и раскрытием краж личного имущества у пассажиров поездов. В основном крали деньги, предметы одежды, ювелирные украшения и наручные часы.

Также приходилось задерживать драчунов и “майданщиков” – карточных шулеров, которые промышляли в поездах дальнего следования. Сначала все шло, как обычно.

Мелкие воришки, скандалисты и хулиганы – вот, собственно, и весь тот контингент, с которым мне приходилось иметь дело.

Однако в начале июня на совещании начальник ЛОМа сообщил сотрудникам, что на нашем участке железной дороги зарегистрировано три факта хищения грузов. Скорее всего, предположил он, работает группа преступников.

На станциях Джамбул и Тюлькубас в составах товарных поездов нечетных дней отправления кто-то прорубал стенки контейнеров и похищал товары народного потребления.

Оперативники предположили, что кражи совершались еще до прибытия на станцию Джамбул. Но обнаружить преступников было непросто. Пока установишь участок, где совершено хищение, воры успеют замести следы…

Майор Кошкин, служивший в уголовном розыске уже более 15 лет, предложил привлечь к поискам гражданских лиц – активистов, проживавших в населенных пунктах до Джамбула. В итоге оперативный план был составлен.

На базаре есть всё

Одной из таких станций была Акыр-Тюбе, находившаяся почти на середине перегона Луговая – Джамбул. Там останавливались и пассажирские, и товарные поезда. С обеих сторон от путей разбросаны дома заметно выросшего за последние годы поселка, где теперь проживали не только железнодорожники. И там был свой базар.

Когда солнце поднялось над крышами домов, на рынок пришел железнодорожник Шайхин.

Остановившись у воза с картофелем, он принялся торговаться и в этот момент сзади услышал:

– Калоши! Кому калоши?

Шайхин обернулся и увидел продавца – невысокого парня.

Тут железнодорожник вспомнил, что милиционер, проводивший накануне вечером беседу в профкоме, рассказывал о похищении калош.

Купив пару килограммов картошки, поспешил на станцию, где сообщил сержанту милиции о подозрительном парне. И того задержали. Им оказался тракторист Михаил Сорокин. На допросе он твердил одно и то же: мол, купил калоши у незнакомого мужика, но они ему не подошли. Вот и решил продать.

Сержант отправился на базар и вскоре увидел женщину, которая держала в руках кусок ткани. Вспомнив о том, что в ориентировке, кроме калош, упоминалось также о хищении нескольких рулонов дорогой шерстяной материи, милиционер решил доставить в отделение и ее.

Представившись Анной Козловской, женщина заявила, что купила ткань на базаре у какого-то незнакомого мужика. Описала она его так: низкого роста, плотный, нос горбом, на кавказца похож…

На станцию Акыр-Тюбе начальник отделения отправил Садыкова и капитана Соловьева. После того как они основательно надавили на задержанного, тот раскололся. Запутавшись в показаниях, тракторист безнадежно махнул рукой и признался, что калоши ему дал приятель, некий Максим Павлов.

– Просил продать, так как нужны были деньги на выпивку, – пояснил Сорокин. – Еще сказал, что калоши “темные”.

Дело о краже обернулось расследованием убийства

– И пришлось нам, операм, на ночь глядя топать домой к Павлову, – покачал головой наш собеседник, майор в отставке Садыков. – Но не успели еще дойти до калитки, как услышали пронзительный женский вопль. Заскочив во двор, я рванул дверь и увидел, что возле самого порога лежит человек.

Голова его была вся в крови, а рядом валялся топор. Возле трупа билась в истерике молодая женщина.

Оказалось, жена убитого Максима Павлова – Галина.

Вызвали соседей и фельдшера из местного медпункта. Последнему ничего не оставалось, кроме как констатировать смерть человека. Затем он принялся отпаивать супругу погибшего валерьянкой. Соседи пояснили, что видели, как в дом к Павловым заходил какой-то низкорослый кавказец средних лет. Но кто он и где живет, они не знали. Капитан Соловьев поинтересовался, чей это топор? Соседка-понятая ответила, что Павловых.

– Хороший был, дрова им рубила, но недавно Максимка его чем-то затупил!

Топор изъяли. На допросе вдова Павлова, которая уже немного пришла в себя, сообщила, что ее муж на днях принес в дом пару ящиков с новенькими калошами.

– Сказал, что их просил продать его знакомый Ибрагимбек. – пояснила Галина. – Но где он живет, не знаю.

Потом к нам пришел Сорокин и взял несколько пар на продажу. Ибрагимбек этот к нам приходил, спрашивал мужа как раз перед тем, как …

И женщина вновь впала в истерику.

Тракторист Сорокин также не знал, где проживает таинственный гость.

Надо было его найти. Почти весь день оперативники бродили по базару и улицам поселка, побывали на моторно-тракторной станции, на перроне и в магазине, но интересовавший их субъект как сквозь землю провалился.

Задержанного Сорокина доставили в отделение ЛОМа в Джамбул.

– Расследование убийства было поручено следователю прокуратуры Мураткану Байгазину, – продолжает майор в отставке Садыков. – А мы, опера ЛОМа, должны были выполнять все его поручения. При этом розыск похитителей социалистической собственности – ткани и калош, с нас никто не снимал. Странная кража: алматинец инициировал ограбление и поджег квартиру, чтобы не делиться имуществом при разводе с женой

Топор потерпевшего Павлова следователь Байгазин вместе с изъятыми обломками стенок прорубленных контейнеров направил на экспертизу. Результат пришел спустя четыре дня.

Экспертиза подтвердила, что стенки контейнеров были прорублены именно этим инструментом. Успешной идентификации способствовал тот факт, что зазубрины на его лезвии оставили характерные следы на стенках контейнеров.

Кроме того, на топорище остались следы краски с тех же самых досок. Следы крови на топорище и на лезвии принадлежали убитому Павлову. Кроме того, на топоре эксперты нашли кровавые отпечатки пальцев.

“Чьи они? Убийцы? – размышлял Байгазин. – Скорее всего! Но кто он? Ибрагимбек? Возможно. Но беда в том, что в поселке он появлялся всего несколько раз, и толком его никто не знает!”.

– Капитан Соловьев предложил пообщаться с кавказцами, которые проживали на железнодорожных станциях, расположенных до Джамбула, – пояснил Анвар Садыков. – И меня вместе с ним начальство направило по маршруту.

Убил, чтобы запутать следы

Удача улыбнулась лишь на третьи сутки. На станции Луговая представители диаспоры, едва услышав про Ибрагимбека, принялись громко возмущаться. Но почти сразу самый пожилой и уважаемый одним жестом приказал всем замолчать. Старец пояснил, что этот самый Ибрагимбек надоел им всем хуже горькой редьки. Едва он приехал к землякам на станцию Луговую, как за ним сразу же потянулся длинный хвост проблем.

– Он плохой человек! – заявил старейшина. – Вор и преступник!

В общем, спустя 15 минут мы уже стучались в двери покосившегося саманного домика, где подозреваемый снимал комнату.

На стук вышла пожилая хозяйка. Выслушав нас, она показала пальцем в сторону комнаты, где проживал Ибрагимбек. Услышав наши голоса, он открыл дверь. Но, увидев людей в форме, сразу же попытался ее захлопнуть.

Однако сделать это ему не дали. Соловьев мертвой хваткой вцепился в ручку и, дернув изо всех сил, распахнул дверь. Да так, что квартирант по инерции вылетел в коридор. Там его скрутили и заковали в наручники.

– Добегался? – ехидно спросил задержанного капитан Соловьев.

Ибрагимбека доставили в Джамбул, и на допросе у следователя прокуратуры Байгазина он недолго хранил молчание.

Соседка и вдова Максима Павлова, Галина, подтвердили, что это именно он навещал их дом в тот роковой вечер. Анна Козловская также опознала в нем того самого “мужика”, у которого она купила ворованную ткань.

Когда его “откатывали” – брали следы пальцев рук для составления дактокарты, чтобы направить ее после на экспертизу, – он начал бешено сопротивляться.

Сначала укусил за руку дежурного ИВС сержанта Кравчука, а после, упав на пол, шипел, плевался и обзывал всех милиционеров “шайтанами”.

Но отпечатки все-таки взяли. Позже экспертиза подтвердила их идентичность, обнаруженным на топорище.

– Значит, получается, это вы убили Павлова? – спросил его на допросе следователь прокуратуры, ознакомившись с заключением экспертов. – Но зачем?

– Чтобы он, шакал, не донес вам на меня! – сверкнул глазами Ибрагимбек.

– Как вы его убивали? – задал очередной вопрос Байгазин.

– Пришел поговорить, – ответил подозреваемый. – А он стал требовать, чтобы я дал ему больше денег. Или, сказал, пойду и сообщу в милицию! Тут я увидел топор и предложил ему выйти во двор, покурить. Когда Павлов встал и повернулся ко мне спиной, я схватил топор и ударил его по башке. И всё!

– А жена его, что же, не слышала? – удивился следователь.

– Нет, она спала в другой комнате, – прозвучало в ответ. Как убивал актюбинский маньяк: жуткие подробности

– Но за кражу калош и ткани вам от силы бы грозило всего лет семь! Зачем же было человека убивать? – удивленно поднял брови Байгазин.

– Не люблю, когда на меня давят! – ответил Ибрагимбек. – Пусть теперь попробует!

Как выяснилось в ходе следствия, все кражи из контейнеров за последние два месяца – на совести задержанного.

Но главным пунктом обвинения были не хищения социалистической собственности, а умышленное убийство.

С учетом того, что ранее Ибрагимбек уже имел судимость по этой статье, областной суд приговорил его к исключительной мере наказания – смертной казни.

Приговор был приведен в исполнение через год в Алма-Атинском следственном изоляторе.

Имена и фамилии действующих лиц изменены по этическим соображениям.

АЛМАТЫ