Последствия родового стресса

Будучи гражданином исключительного робкого десятка, прямо скажем, трусоватым до гусиных пупырышек, я с гуталиновой завистью наблюдаю за матерыми казнокрадцами и вкрадчивыми мздоимцами, которые, сраму и страху не ведая, творят свои хитровыдуманные негоции, обирая простодушное население гордой страны.

Задирают до небес плату за лампочку Ильича, за водопроводные струи, сработанные ещё рабами Рима, впечатывают в платежные квитки блошиный петит каких-то невнятных услуг, не существующих в природе.

Когда их ласково уличают, они с готовностью складывают повинные головы на игрушечный эшафот, где меч их не сечет, и глумливо брешут, не блистая умишком, что вернут в мозолистые руки там и сям уворованное добришко. Вот ведь щипачи!

Господа имущие, лапы загребущие!

Вас уже, право слово, гуртами пленяют, потрошат, как лососей, и отправляют на шконки. И что? Глядь, поверх текучих вод яхта белая плывет. Красота туманит взор, судно следует в офшор. А из волн, стыдом горя, украшая тем моря, прёт этап былых матросов, для которых тьма вопросов. А им что жгучая плеть, что востра коса – всё божья роса.

Сколько вас? Когда уймётесь? Не страшитесь ли суда? Отвечают: не дождётесь. Ни за что. И никогда.

Гражданам, гневно обличающим подобное непотребство, которое, по их мнению, разрослось буйным чертополохом лишь в новейшие времена, советую умерить прокурорский пыл.

Ибо, сдаётся мне, человек есть, помимо прочего, ещё и мелкий хищник, к воровству склонный наследственно, подобно скунсу или, допустим, хорьку.

Обидно, конечно, слов нет. Но где, спрашивается, несметные сокровища древних фараонов, упрятанные вместе с их нетленными мощами в сумрачных глубинах пирамид? Ку-ку. Все погребальные каморки, упрятанные, как аппендикс в кишках, дочиста разграблены современниками. А скифские курганы? Лишь Золотой человек на пару с Тутанхамоном чудом доплыли до наших дней…

2

Разнообразное ворьё и прочие гадюки семибатюшные во все времена имели святую индульгенцию: не для себя, всё для детей! Будто от этого грех становится с орех. И такое напрашивается сравнение. Вот вам те же лососи. Рыбины королевских кровей! Носятся в пучине, пожирая всякую дрянь в мелком чине, нагуливают жир, а как пришло время любви, и молоки самцов налились похотью, и самки накопили в брюхе огромные тыщи оранжевой течки, прут из моря, солёного от слёз, в пресные чистые речки.

Против сильного течения плывут, медведи их жрут, браконьеры над ними изгаляются, суки, творя им немыслимые сэппуки, а они всё прут и прут, ища родник или пруд, где житьё чисто, хотя и небогато, где сами они вылупились на свет когда-то. Какая у них любовь, когда в жилах их рыбья кровь?

Мамка покакает в ямку икрою, отец польёт ядрышки семенем, не грузясь любовной игрою, и оставят потомство в тихой обители. Ну чем не садоводы-любители? После чего не вздохнут, не охнут и скоро благочестиво издохнут. Не ропща и без укоризны, ибо выполнен план жизни. А мальки войдут в хищную пору и покинут родительскую нору. Скатятся по руслам рек в солёное от слёз море, окунькам и плотвичкам, то есть нам, на горькое горе.

3

Когда ногу человеку оттяпают, он её вопреки здравому смыслу чувствует. То она у него болит, то зудит, то потеет и вообще капризничает, требуя, к примеру, сменить носок, дескать, смердит. Называется – фантомные боли.

Нынче у многих разболелся и раззуделся порубленный на куски и варварски раздербаненый Советский Союз. Он теперь для многих потерянный рай, где ворья не было и в помине.

Если, разумеется, не считать мелких проделок несунов-грызунов, которые крысятничали из чувства социального протеста, таща домой всё, что подвернётся под руку – от копировальной бумаги до гирокомпасов ракет стратегического назначения.

Однако не нужно врать. Имелись и в пасторальные времена весьма крупные, реликтовые особи, умевшие оторвать от хвоста грудинку. Было дело “карагандинских меховщиков”, которые из уворованного сырья шили боярские шубы, толкали их налево-направо.

Жили, по слухам, широко и красиво: летали в Москву, чтобы просто поужинать в “Арагви” и тут же вернуться. Шлюх заманивали в бани, где на каменку плескали французским коньяком “Камю” по цене 25 рублей за бутылку.

Тогда, видимо, и сложился куплет: Камю в эсэсэсэр жить хорошо?

Их почти всех расстреляли.

Было “дело Кошкина”, который продавал не учтённые сметой этажи. Я читал это дело. Все тома. Суд принял доказательства лишь по нескольким эпизодам, но и того хватило, чтобы впаять супостату расстрел.

Хотите знать, сколько стоила высшая мера? Скажу. Сумма доказанного ущерба, нанесённого Кошкиным, равнялась пятнадцати тысячам советских рублей. Стоимость новой “Волги”.

Юрий Кошкин год просидел в одиночке, ожидая казни. Расстрел заменили на пятнашку, которую он отсидел почти до звонка. Когда откинулся, его сын, Олег, нас познакомил. Видный был мужчина. Голливудского замеса. Высокий, сухой, костистый, с лицом скандинавского конунга, лоб которого прикрыт конской чёлкой, густо посыпанной перцем и солью, с глазами, исполненными ледяного свинца.

Он загадал мне загадку: “Вот, сидишь в одиночке, ждёшь расстрела. Ночью, понятно, снится воля – жена, сын. Потом вдруг переводят в другую камеру. Угадай, что снится там?”. Я не нашёлся ответить. Он посетовал: “Эх ты. Во второй камере снится первая…”.

Кошкин не тратился на жлобские удовольствия – бабы, бани, барахло. У него была мания. Одна, но пламенная страсть – он бесконечно уважал живопись. Вообще искусство. В сущности, его квартира была художественной галереей. Он открыл Алма-Ате Калмыкова.

В те времена былинные мы, грешным делом, холили и лелеяли ночью под одеялом сладостную думку: эти люди бизнесмены и меценаты от бога! Дайте им волю, они горы свернут!

Дали им волю. Они свернули шею стране. И расплодились потомством, которое предпочло удовольствия коньячного пара. Кошкиных не видно среди них. Ну, разве что Нурлан Смагулов…

А в массе своей – чичиковы. Ловцы мертвых душ и продавцы воздуха.

И тут, как говорят французы, a propos, кстати, к месту, по теме, или, как сейчас выражаются, – в тему. Расскажу о книжке, которая уже родилась, но не издана, а я её уже прочитал, потому что автор, Саади Исаков, попросил меня написать к ней предисловие. Книжка называется “Приключения Павла Ивановича Чижикова”. Вышло у меня примерно так.

4

“Покорнейше прошу простить. Попытаюсь жалкими кунштюками предисловья своего приблизиться к глыбе дымящегося текста, который изваял Саади Исаков.

Итак, перед нами филологический роман, приём которого открыт настежь, как ворота зажиточного подворья в ожидании свадебного поезда. А вот и он. Динь-динь-динь! Слышен звон бубенцов издалёка.

Милости просим, Павел Иванович! Не Чичиков? Чижиков? О, какие пустяки! Мы-то вас незамедлительно признали, драгоценный вы наш! И сотоварищам вашим низко кланяемся. Силь ву пле, месье Дренцалов! Хау ду ю ду, мистер Треф! Наше вам с кисточкой, госпожа воинствующая дева Соба Чак! Товарищ Цитрусов, ну что вы всё глазенапами ворочаете, ровно каменщик, мостящий булыжником пустырь? Добро пожаловаться к нашему шалашу!

А сколько их ещё – Йезус Мария, донер ветер, порка мадонна, фак ю, твою маму так. Вагон и маленькая тележ­ка. А нехай заезжают, за столом никто у нас не лишний. Ибо Чижиков с Россией в очередной раз венчается! Горько!

Что правда, то правда. Горько.

И это же надо было придумать – снятие родового стресса. Бесплатно. Сатанинское измышление, не иначе. Чичиков, закуривайте! К вам, милстидарь, кирдык подкрался незаметно. Нынче Чижиков на коне.

Предлагаемое чтение есть натуральная фантасмагория гоголевского замеса и булгаковского размаха. Поглощая сей текст, я беспрерывно всхохатывал, ибо по нему, яко бисером, рассыпаны брильянтики удачнейших сравнений и славных словесных находок.

Но не в них суть, хотя и в них тоже.

Саади Исаков написал типичное “казна-що”, если говорить по-украински. Не то лягушка, не то зверушка, не то поп, не то его приход. Не то эпопея, не то менипея. Ах, не всё ли равно. Из собранья пёстрых глав, полусмешных, полупечальных, упрямо прорастает вечный вопрос: Русь, куда несёшься ты, сидючи в реактивном аэроплане со всеми удобствами?

И она, как водится, не даёт ответа”.

5

Что такое родовой стресс? Ну, это такая мутная история, типа, когда младенец вываливается из чрева, делает первый вдох и в этот миг уже знает, что случится на его веку. Поэтому он орёт. И вообще под этим стрессом всю жизнь гнобится. Поэтому в первом крике новорождённого якобы можно расслышать: “Мама! Роди меня обратно!”.

Павел Иванович Чижиков, второе пришествие Чичикова, придумал очередной честный способ присваивания чужих денег. Он создал фирму, которая снимает родовой стресс.

Вопрос № 1: Почему из томов великой литературы выползают на свет божий, как тараканы, одни лишь трикстеры и прочая богомерзкая сволочь?

Вопрос № 2: А вдруг мы и впрямь родовым стрессом пришибленные?