Облава на должника

Переселенец из СССР Николай Вернер, если верить солидному немецкому изданию, “имеет объем ликвидных средств всего 64 евро, а задолженностей – на 18 миллионов 600 тысяч”. А ведь еще недавно, утверждает газета, выходящая с 1946 года 229-тысячным тиражом дважды в неделю, Werner Media Group представляла собой крупнейшее русскоязычное газетное и журнальное издательство Европы за пределами России: “Европа-Экспресс”, “Берлинская газета”, “Еврейская газета”, глянцевые журналы...

Но бизнес есть бизнес. Риски в нем неизбежны. Поражения – тоже. Не случайно ведь у немцев до мельчайшей запятой разработан закон о несостоятельности как юридических, так и физических лиц. К долгам, не подлежащим освобождению, то есть не имеющим смягчающих обстоятельств и обязательным к платежу, относятся, согласно Insolvenzordnung, “требования к оплате за все нарушения общественного порядка, совершенные по злому умыслу, в связи с пренебрежением законодательными положениями или на основе грубой халатности”.

Это касается не только разорившихся мультимиллионеров, но и рядовых граждан, не выплачивающих, к примеру, алименты.

Когда бессилен “воспитательный” арест

Утро германского судебного исполнителя начинается с изучения приказов. Они разные: вынести официальное предупреждение, принять накопившуюся задолженность, арестовать имущество для аукционной распродажи, задержать и отправить особо злостного должника в одно из тюремных учреждений министерства юстиции...

Но самое распространенное и рутинное – взыскания с горе-папаш. Вот, к примеру, спальный район Висбадена. В нем хватает переселенцев из Казахстана. Далеко не каждый из них успел поймать на чужбине “птицу удачи цвета ультрамарин”. Бывший карагандинец Феликс снимает за 15 евро в сутки комнатку на четверых в мрачном строении, смахивающем на барак. Из всей недвижимости у этого спивающегося автомеханика остался только ленивый, перекормленный хомячок в клетке.

– Акции? Вклады в банках? Драгоценности? Компьютер? – для проформы спрашивает судебный исполнитель. Наметанный глаз сразу определяет: даже “воспитательный” четырехнедельный арест злостного неплательщика алиментов здесь ничего не даст. Единственное, на что еще можно уповать, – это на нарколога. Так как медицинскую страховку за “социальщика” Феликса продолжает выплачивать государство, а его трехсотевровое пособие грозятся урезать в случае уклонения от медицинской помощи, шансы на получение хотя бы части долга у жены этого неудачника остаются. Пока же она и две несовершеннолетние дочки рассчитывают на помощь югендамта – ведомства по делам материнства и молодежи. 37-летняя Роза кроме бесплатной трехкомнатной квартиры, ежемесячного пособия на троих (около 800 евро) плюс 300 евро детских регулярно получает от чиновников и общественных благотворительных организаций почти новую одежду, обувь и даже постельное белье. Все это по немецким меркам – почти нищенство. Но если каждый вечер не ужинать в кафе и забыть о модных бутиках, на приличную жизнь вполне хватает.

Исполнитель в роли сыщика

Я знаком с судебным исполнителем, потратившим массу времени на “маклера-невидимку”. Вначале он с подобающим документом на руках нанимал слесаря и двух понятых (10 евро наличными каждому за каждый час работы) для взлома комфортного жилища 47-летнего Роберта Р. Тот года четыре не выплачивал ни цента своему сыну. “Неуловимый Роберт”, как окрестили его “охотники” из висбаденской службы судебных приставов. Роберт родился и окончил школу в Казахстане. Перебравшись в Германию, слыл до поры до времени образцовым семьянином. Но потом то ли жена изменила, то ли самому ему бес в ребро угодил... Инициатор развода исправно пересылал дань, определенную судом, пока сыну не исполнилось 18 лет. Потом взбунтовался: мол, не буду совершеннолетнего “бугая” и дальше кормить!

Никак он не мог принять то, что, если ребенок сразу после гимназии поступил учиться на очное отделение вуза и получает первую в своей жизни специальность, нужно обеспечивать его всем необходимым. Роберт сопротивлялся до последнего. Не пожалел даже полутора тысяч евро для двух частных детективов. Те следили за бывшей женой две недели. Но доказательств подработки на стороне так и не нашли. Что означало – по полторы штуки в месяц Роберту придется отстегивать еще лет этак пять-шесть.

Тогда он сменил адрес, место работы, даже волосы перекрасил. Однако впившийся в него как клещ судисполнитель обнаружил во взломанной квартире обрывок квитанции с новым контосчетом получателя. Полномочий судебного исполнителя в Германии вполне достаточно для того, чтобы открыть любую банковскую тайну разыскиваемого лица.

Еще через неделю ранним утром чиновник нанял слесаря в соседнем от Висбадена городке... Когда последний из трех замков был готов сдаться, Роберт самолично распахнул дверь и встретил гостей отборным русским матом. Потом, правда, опомнился, стал извиняться, уже по-немецки, предлагал сразу оплатить “беарбайтунггебюр”. Это те самые 23 евро, что полагается выкладывать наличными и под квитанцию за каждый визит и такие неприятные “услуги” судебного исполнителя.

Но спецгруппа была настроена решительно. В случае сопротивления злостного неплательщика вызвали бы подкрепление с оружием.

Грузчики за пару часов упаковали в коробки все тщательно описанное имущество должника. Понятно, что почти 50 тысяч евро, предназначенные брошенной жене и сыну, сумма от реализации подержанных вещей не перекроет. Но впечатляющий урок злостному неплательщику алиментов преподаст.

Висбаден – Берлин