О КНБ, и не только

13 июля Комитет национальной безопасности РК (КНБ) отметил 25-летие создания. В канун праздника Президент страны подписал закон, согласно которому полномочия спецслужбы расширяются.

КГБ – аббревиатура, которой до сих пугают малограмотных людей. Для одних эти три буквы – символ всего ненавистного, что, на их взгляд, было в советской системе. Для других – оплот страны, которой уже больше нет. Скорее всего, правы и первые, и вторые. Но мои заметки вовсе не преследуют цель оценить все то, что связано с этим ведомством. Этим пусть занимаются историки. Я лишь хочу рассказать о том, как в мою жизнь вошла эта аббревиатура.
Однажды в нашем доме появился худощавый, в армейской форме офицер. Будучи подростком, на многое тогда не обратила внимания. Важнее другое: офицер был пригож, хорошо воспитан, умел поддержать разговор на любую тему. Он то появлялся, то исчезал, но за короткий срок сумел стать вхожим в дома сельской интеллигенции. Многие любили говорить с ним об истории, которую он знал прекрасно, как мне тогда казалось. С моим дядей он играл в шахматы, а с бабушкой в шашки, и надо сказать, что моя любимая бабушка частенько его обыгрывала. Вероятно, майор (а офицер имел чин именно майора) играл в поддавки, чтобы сделать приятное старушке. Но бабушка, к слову, отменно играла в шашки и другие настольные игры, будучи фактически неграмотной. Словом, то время невозможно было представить без этого человека, который, как оказалось, был представителем могущественной структуры, носившей имя КГБ.
Однако через некоторое время майора перевели, а вместо него появился другой человек. С семьей. Такого уважения, как его предыдущий коллега, он не получил, и как-то незаметно прошло его расставание с нашим районом. А после них представители ведомства лишь наезжали к нам, и ничего интересного о них сказать не могу. Но именно тогда благодаря майору я впервые соприкоснулась с КГБ.
Второе знакомство состоялось гораздо позже, когда мне и Косте Емельянову руководство “Казахстанской правды” поручило взять интервью у председателя только что созданного Комитета национальной безо­пасности РК.
Баекенов был назначен председателем республиканского КГБ в декабре 1991 года, а 13 июля 1992 года был создан КНБ. Он стал его первым руководителем. Помню залитый солнцем кабинет, чай, который предлагал нам Булат Абдрахманович, и свое ощущение от знакомства. Неуловимо манерами он напомнил того майора. Бывает, что берешь у кого-то интервью, а на следующий день после публикации человек с тобой не поздоровается и спасибо не скажет. Баекенов же всегда удивлял своей интеллигентностью и тем, что никогда не обращал внимания на условности. Даже когда я работала в одном оппозиционном издании, Булат Абдрахманович продолжал общаться, в то время как многие другие знакомые боялись даже поздороваться. Это говорит о его человеческих качествах. Почему так подробно останавливаюсь на этом? Да потому, что некогда кадры в спецслужбе умели подбирать.
Третье мое знакомство с КНБ случилось в начале нулевых годов. Был у меня знакомый, которого сейчас, к сожалению, нет. Платон Пхенкович Пак – преподаватель карагандинского вуза, как и многие представители интеллигенции, в перестроечные годы проникся духом свободы и увлекся политикой. На этой волне стал руководителем карагандинского отделения Социалистической партии, почившей в бозе через пару лет после создания. Познакомил меня с ним один политик. А надо сказать, что начало нулевых оказалось временем смутным. Пена выносила то одних, то других персонажей на политическую авансцену, а вместе с ними различные СМИ. Больше всего лично меня забавлял один сайт, работать в который решил пригласить Платон Пхенкович с подачи все того же политика, познакомившего нас. Для разговора со мной на эту тему мой земляк приготовился основательно. Заставил жену племянника приготовить различные блюда корейской кухни. И на съемной квартире недалеко от редакции мы не спеша пробовали все эти вкусности. Беседы в той тональности, которую предлагал Платон Пхенкович, не получилось. С присущей мне прямотой я отрубила сразу даже саму возможность работать на этот сайт. Больше он и не делал попыток говорить на эту тему.
Поблагодарив за обед, я отправилась на работу, благо идти было недалеко. А навстречу мне мчались уже оператор и корреспондент с криком: “Пака порезали!” – “Как порезали?! Я же только от него”. Пока мы добежали до квартиры, которую снимал Платон Пхенкович, его уже увезли в больницу. Нас встретил тот политик, который и познакомил. Оказалось, что он должен был прийти к Паку вскоре после нашей встречи. Когда в дверь позвонили или постучали (уже не помню за давностью лет этого момента), Платон Пхенкович, решив, что это пришел его приятель, открыл. А за дверью оказались незнакомые люди, которые прямо в прихожей ударили его ножом несколько раз.
По факту нападения было возбуждено уголовное дело, которое так и закончилось ничем. А мне вскоре позвонили и попросили прийти на встречу к сотруднику КНБ. Встреча проходила в кафе. Звучала музыка. Мы пили чай. Вежливый, красивый мужчина внимательно слушал меня, изредка задавая вопросы. О внешности пишу специально опять же для того, чтобы подчеркнуть, как подбирали кадры в эту структуру. По окончании разговора мужчина поблагодарил меня за рассказ, и на том мы расстались. К слову, я не говорила, ради чего меня приглашал Пак в гости. Упомянула лишь о том, что речь шла о возможных совместных проектах.
Сегодня, когда КНБ отмечает свое 25-летие, почему-то захотелось об этом рассказать. Конечно, меня, как журналиста и человека, не устраивает сужение свободы слова, ограничение прав журналистов. И если далее будет нечто подобное, то это может опять привести нас к стагнации. Но при этом я никогда не забываю, что ведомство, наводящее ужас на нечестных людей, начинало свою работу с того, что спасало сирот и помогало бороться с голодом. Как-то так. Сумбурно, вероятно, вышло, совершенно не юбилейно. И не могу не сказать о том, что пресловутая фраза “кадры решают всё” как нельзя более точно относится именно к этому ведомству. Хорошо бы об этом помнили те, кто там работает.