Наедине с Горцем...

– Картина “Точная копия” стала последней с вашим участием, вышедшей в Казахстане в широкий прокат. Это было в 2005 году. Чем занимался актер Кристофер Ламберт прошедшие два года?

– Я снялся в фильме под названием “Дженис и Джон” режиссера Сэмуэля Беншетри, где мы работали вместе с, к сожалению, трагически погибшей Мари Трентиньян. Затем был мини-сериал “Далида”, посвященный знаменитой французской певице, насколько я знаю, хорошо известной и у вас. И, наконец, я снялся в картине Софи Марсо “Пропавшие в Довилле”.

– Если не ошибаюсь, была и еще одна лента – “Истории юга”. Причем завершена она была давно, но в прокат выйдет только этой зимой. Возникли какие-то проблемы?

– Да, это американская картина, в которой у меня небольшая роль. Она даже была презентована на Каннском фестивале, причем не 2007-го, а еще 2006 года. Однако затем было принято решение перемонтировать уже готовый фильм, и только сейчас студия решила, что он готов к прокату.

– Вы в кино уже более 25 лет. За это время снялись в более полусотни фильмов, однако серьезная награда только одна: премия “Сезар” за “Подземку” Люка Бессона – картину, принесшую вам первую славу. Для вас важны призы?

– Знаете, когда я был ребенком и учился в школе, то ни разу за все время не получил какой-либо награды или медали. Так что я привык, и подобное признание для меня не важно. Не важно для моей работы, для того чтобы я отдавал ей всего себя, чтобы вкладывал сердце и душу.

– А доводилось ли вам пробовать себя на театральной сцене? И если нет, то есть ли такое желание?

– (Пауза.) Не сейчас. Может быть, когда-нибудь, когда у меня будет масса предложений от театров… Я люблю ходить в театр как зритель, но не считаю, что в данный момент готов выйти на сцену. Мне все еще нравится сниматься в кино.

– Вы родились в США, выросли в Швейцарии, а стали известны благодаря французскому кинематографу. Актером какой страны и какой школы вы себя считаете?

– Я не думаю, что вообще принадлежу к какой-либо актерской школе. Мне всегда не нравилось принадлежать чему-то или зависеть от чего-то. Я действительно получил образование в Швейцарии. Потом отправился в Париж, затем в Великобританию, после в США. Затем снова вернулся во Францию, так что у меня нет чувства привязанности к какой-либо стране. Так же и в кинематографе. И если однажды казахстанский (немецкий, китайский – не важно) режиссер предложит мне сняться в его фильме и мне понравится сценарий, я, без сомнения, соглашусь. Национальность режиссера не важна. Важны личность режиссера, сценарий, другие приглашенные актеры.

– Ваш отец был дипломатом, и вы вполне могли пойти по его стопам. Что побудило вас стать актером?

– Я всегда хотел стать актером…

– Всегда?

– Ну хорошо (улыбается), где-то с 12 лет. Я был на каникулах у родственников, и мы ставили пьесу. Кстати, к вопросу о театре: тот спектакль стал единственным, в котором я сыграл. И когда мы закончили, все зааплодировали. Мне это так понравилось, я испытал новое чувство, чувство признания других людей за то, что сделал что-то хорошо. И мне захотелось испытать его снова.

– В Казахстане да и во всем бывшем СССР вы известны прежде всего как исполнитель роли Коннора Маклаода в фильме “Горец”, несмотря на то что после этого успеха у вас было много ролей и картин.

– Знаете, многие знаменитые актеры имеют одну знаковую роль, ставшую их своеобразным имиджем. Харрисон Форд – Индиана Джонс, Пирс Броснан – Джеймс Бонд, Мел Гибсон – Безумный Макс… Я не думаю, что это плохо. У “Горца” интересный замысел, это хороший фильм отличного режиссера Рассела Малкахи. И даже сейчас, 20 лет спустя, “Горец” востребован. В дальнейшем я снимался в фильмах многих режиссеров вовсе не затем, чтобы “смыть” с себя образ Горца, но чтобы показать и доказать, что я могу играть и другие отличные от этой роли, чтобы расширить масштабы своих актерских способностей. Уверен, что в памяти зрителя я не только Коннор Маклаод, но и герой других фильмов. Той же “Подземки” или “Сицилийца”.

– На открытии фестиваля “Евразия” показан фильм Софи Марсо “Пропавшие в Довилле”, в котором вы сыграли главную роль. Насколько комфортно вам работалось вместе и отличается ли для вас сотрудничество с режиссерами-женщинами от работы с мужчинами?

– Ну, во-первых, сниматься у режиссера-женщины очень интересно. У них другое восприятие, другой уровень чувствительности, другой взгляд на вещи и, конечно, другие методы работы с актерами. Для меня не впервой работать с женщинами-режиссерами. До этого я снимался у Агнешки Холланд в фильме “Заговор”, у Клер Девер в ленте “Макс и Иеремия”, где мы составили дуэт с Филиппом Нуаре, у Аруны Вильер в “Точной копии”. Недавно закончил работу в новой картине Александры Леклер. Это не считая фильма Софи “Пропавшие в Довилле”. Так что, можно сказать, я очень люблю сниматься у женщин (смеется).

– Я заранее прошу прощения, если мой последний вопрос покажется вам не совсем этичным. В Интернете ходят слухи, что вы и Софи Марсо теперь вместе. Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?

– Я не распространяюсь насчет своей личной жизни – это факт. Все, что я могу сказать, Софи – замечательный человек и яркая личность.

...и Анной Карениной

Блистательная Софи Марсо нашему зрителю известна в первую очередь как актриса. “Бум” и “Бум-2”, “Форт Саган” и “Шуаны”, “Храброе сердце” и “Анна Каренина”, “И целого мира мало” и “Бельфегор – призрак Лувра”. Но немногие знают, что Софи еще и режиссер. О Марсо-режиссере мы и поговорили с гостьей фестиваля “Евразия”.

– Госпожа Марсо, немногие актрисы в отличие от актеров решаются переквалифицироваться в режиссеры. Что вас побудило встать по другую сторону кинокамеры?

– Дело в том, что актрисой я стала довольно случайно. А вот попробовать себя в режиссуре действительно хотела. Правда, я никогда бы не открыла для себя режиссуру, не будучи актрисой. Режиссура для меня – это открытие собственного воображения. Как актриса, я все время чувствовала себя объектом желания публики. Теперь же я хочу быть самой собой. Мне кажется абсолютно нормальным продолжить свою карьеру именно в качестве режиссера

– Фильм “Пропавшие в Довилле” у нас почему-то преподносят как ваш режиссерский дебют. Но насколько я знаю, это не так. У вас была и короткометражка, а за первую полнометражную картину “Поговори со мной о любви” в 2002 году вы даже получили приз за лучшую режиссуру на фестивале в Монреале.

– Это был очень важный момент, я даже не знаю, какими словами описать его значение. Быть признанной в качестве режиссера – что могло быть лучше? Но в то же время режиссура для меня и вопрос веры в себя. Не нужно ждать оценки других, чтобы что-то сделать. Не нужно ждать наставления – необходимо самому руководить своей жизнью. Ведь нередки случаи, когда другие люди способны отбить у вас охоту к занятию чем-либо.

– В “Поговори со мной о любви” нет ни одной звезды. В “Пропавших в Довилле”, напротив, и Кристофер Ламберт, и Николя Бриансон, и Робер Оссейн, и вы сами. С кем легче работать: со звездами или малоизвестными актерами?

– Я не смотрю на имя актера. Я всегда ищу исполнителя, прежде всего соответствующего моему представлению о персонаже, образ которого я написала в своем воображении. В то же время всегда чувствуешь определенное давление со стороны спонсоров. У них есть список из трех одних и тех же фамилий, способных дать кассу. И если среди выбранных тобой актеров нет этих фамилий, то нет и денег. Может, у меня было и мало средств на производство своих фильмов, зато, к счастью, я работала с теми людьми, которых сама выбрала. И все получилось, как я хотела.

Замечу, что в отличие от американцев, целиком зависящих от денег, или азиатских кинематографистов, над которыми довлеет политика, европейские режиссеры все-таки более свободны в своих действиях. Так что нам еще повезло.

– В начале 1990-х вы были выбраны моделью для Марианны (девушка – национальный символ Франции с 1792 года; с 1970 года для Марианны выбирается модель – известная в стране женщина; в разное время ими становились Брижит Бардо, Катрин Денев, Мирей Матье. – Авт.). Каково было чувствовать себя символом целой страны, великой нации?

– Знаете, с моим выбором в этом качестве приключилась весьма странная история. Дело в том, что моделью для Марианны, официально утвержденной комитетом мэров городов Франции, я никогда не была. Меня выбрал народ, и это для меня гораздо важнее. Признаться, я бы не хотела быть выбранной на государственном уровне.

Благодарим за помощь в организации интервью генерального спонсора фестиваля финансово-промышленную группу “Атамекен холдинг”, официальную автомобильную марку фестиваля BMW, компании “Казахмыс”, “M-Impex” и корпорацию “ХОЗУ”.