Мы не оппозиционеры. Просто кому-то надо защищать людей

Известный адвокат рассказал, для чего за ним приходил Президент

Почему ошибочно считать адвокатов Казахстана партией оппозиционеров, как стало возможным, что в 37-м году было больше оправдательных приговоров, чем в 2000‑е, и для чего надо ввести выборность судей. Обо всем этом откровенно рассказал известный адвокат Аманжол МУХАМЕДЬЯРОВ.

О статус-кво в профессии

– Многие госорганы, правоохранители представляют адвокатуру как оппозицию, – говорит Аманжол Мухамедьяров. – На самом деле мы заняты защитой прав и свобод граждан по конкретным делам и не лезем в политику. Но почему-то на больших совещаниях нас позиционируют как некую деструктивную силу. Хотя все наши заявления и просьбы согласуются с политикой главы государства, с Концепцией правовой политики Казахстана до 2020 года в том числе.

Справка “КАРАВАНА”

Аманжол МУХАМЕДЬЯРОВ, адвокат Астанинской коллегии адвокатов, стаж работы в юрис­пруденции – 15 лет, в адвокатуре – четыре года. Специализация – уголовные дела по коррупционным преступлениям и правонарушениям в сфере экономической деятельности.

Об адвокатском законопроекте

– Среди многочисленных негативных пунктов проекта закона об адвокатской деятельности и правовой помощи отмечу желание минюста заставить коллегии адвокатов публиковать сведения о финансовых потоках. Что это даст? Мы не коммерческий фонд, который занимается привлечением средств, не получаем грантов и не обязаны отчитываться. Раз в четыре года проводятся отчетно-выборные собрания коллегий, за несколько недель до них ревизионная комиссия рассылает нам полный отчет: сколько денег поступило, на что они израсходованы. Так что утверждения мин­юста о том, что адвокаты не знают, куда расходуются деньги, голословны. Адвокаты вообще народ щепетильный – за каждую копейку спросят. Каких сюрпризов ждать гражданам и казахстанской адвокатуре в новом году

О 37-м годе и современности

– На недавнем совещании новый председатель Верховного суда Жакип АСАНОВ сообщил, что отечественные суды выносят 99,8 процента обвинительных приговоров! На самом деле реальная картина еще хуже. Между тем в разгар репрессий в 37-м году в СССР выносилось до 13 процентов оправдательных приговоров…

Всплеск оправдательных приговоров в стране наблюдался примерно 11 лет назад, когда ввели суд присяжных. Тогда Генпрокуратура как раз вышла с инициативой о сокращении подсудности дел с участием присяжных заседателей.

В моей практике по делам, поступившим в суд, было только два оправдательных приговора.

О присяжных

– Согласно плану нации “100 шагов”, в компетенцию суда присяжных было дополнительно включено пять составов преступлений, по которым предусмотрено наказание в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни. Генпрокуратура в 2016 году отчиталась, что по этим составам не было рассмотрено ни одно дело! Под видом исполнения поручений Президента о расширении подсудности дел с участием присяжных правоохранительные структуры пролоббировали составы самых редких и практически не совершаемых преступлений – похищение человека, торговля людьми и другие.

Надо расширить компетенцию суда присяжных до рассмотрения дел по всем особо тяжким преступлениям, в том числе по всем коррупционным и связанным с наркотиками.

Из коллегий присяжных заседателей надо выводить профессионального судью, который оказывает на них давление.

Приведу пример из дела моего подзащитного Айдына АЛПЫСБАЕВА. Уже после вынесения приговора экс-сотруднику КНБ сами присяжные выступили в СМИ и написали заявления, что первоначально они оправдали моего подзащитного по статье “Покушение на убийство”, однако, по их словам, судья в совещательной комнате начал рвать бюллетени, заставил переголосовать со словами: “Я не могу его оправдать, признайте его виновным, я дам ему минимальный срок – 5 лет”.  Ошибочно осужденный на 14 лет казахстанец до сих пор в тюрьме

Присяжные согласились, в итоге судья приговорил Алпысбаева к 14 годам!

Они писали в апелляцию, кассацию, до сих пор ходят, пишут жалобы, говорят, спать не можем…

О пытках

– Я являюсь членом Коалиции НПО против пыток, сотрудничаю с Казахстанским международным бюро по правам человека и соблюдению законности. В 2016 году поступили заявления о многочисленных пытках осужденных в учреждении АП-162/3 в Павлодаре, так называемая 18-я колония. Мы выехали на место целым десантом из пяти адвокатов, зашли в колонию с боем, поговорили с осужденными. Взяли от десятерых заявления о пытках, дело зарегистрировали, началось расследование.

Но впоследствии многие сидельцы отказались от своих заявлений и даже заявили, что адвокаты на них давили и заставили написать. По двум осужденным дело шло, потом прекратилось за недоказанностью…

Другой пример: в Акмолинской области после пыток погиб осужденный, начальника учреждения, его заместителя и оперативных сотрудников суд признал виновными в пытках и осудил к реальным срокам лишения свободы.

Когда поступает сигнал о пытках, нужно принимать срочные меры: сразу выезжать в колонию, “выдергивать” оттуда заключенного, перевозить его в другое учреждение, принимать меры безопасности, выставлять охрану из сотрудников Нацбюро по противодействию коррупции. 106 дней одиночества. Известный казахский политик рассказал об ужасах кыргызской тюрьмы

А так время упускается, избитый осужденный до прихода следователя находится один на один с администрацией учреждения, которая начинает уговаривать, угрожать ему. И человек с ума уже сходит от страха и пыток, были случаи, когда и до суицида доходило.

О коррупционных делах

– В коррупционных делах все чаще нет предмета взятки, все основывается только на свидетельских показаниях, якобы два года назад кто-то кому-то дал взятку. Раньше такие дела даже не возбуждали, а сейчас человек попадает за решетку только на основании косвенных доказательств, на основании показаний.

По таким делам сразу изымаются документы, на стадии следствия у нас нет доступа к ним. Мы даже не можем назначить альтернативную экспертизу, в итоге строим защиту на основании показаний подзащитных, делаем запросы, по крупицам собираем скудную информацию.

Между тем у Нацбюро много полномочий не только по Уголовно-процессуальному кодексу – есть и негласные.

Под эгидой борьбы с коррупцией, прикрываясь высокими лозунгами, зачастую некоторые сотрудники идут на нарушения принципов уголовно-процессуального законодательства.

В УПК есть норма: если доказательства получены с нарушением законодательства, то должны признаваться недопустимыми. С этим у нас тоже проблема – суды отказывают в наших соответствующих ходатайствах, говорят, что нарушения якобы несущественные. Самые громкие нападения на адвокатов в Казахстане

Ну какое несущественное, если допрос произведен без участия адвоката либо заключение специалиста получено на основании подложного документа?!

Проблема и ее решение должны быть или белым, или черным. Но зачем придавать этому другие тона, пытаясь выгородить следователя / прокурора, пытаясь отстоять линию обвинения…

О судьях

– Надо упразднить должность председателя районного суда. Есть администраторы судов, отвечающие за финансово-техническое обеспечение деятельности. Эта вертикаль подчинения была выстроена в судебной системе за годы независимости Казахстана, когда председатель райсуда, потом председатель областного суда – вплоть до Верховного суда – все контролируют дела.

Нужно отстраивать горизонтальные отношения: районный судья должен быть самым главным – чтобы ему никто не давал указания, не контролировал.

А не как сейчас, когда судья бегает “для консультации” к председателю суда, к судье областного суда, который неофициально является его куратором. Наказывать надо за такие связи и отношения!

На следующем этапе нам надо переходить к выборности судей, чтобы местное население выбирало их, желательно с учетом рекомендаций местных коллегий адвокатов – к примеру, как в Штатах. Все судьи жалуются на высокую загруженность – на одного служителя Фемиды приходится до 30 дел в месяц.

Перестаньте выносить обвинительные приговоры, начните выносить частные постановления в отношении следователей, даже если лицо виновно, но доказательства получены с нарушениями – просто оправдайте его, и завтра органы следствия и прокуратуры сто раз задумаются, прежде чем направить дело в суд.

Поток дел сократится в разы! Но судьи этого не делают, зачастую мы видим, как обвинительный акт из дела просто копируется в текст приговора.

О “разводящих”

– В обществе существуют разговоры об адвокатах как о “разводящих”, “несунах”, “посредниках”, что накладывает негативный отпечаток на нашу профессию. Проблема есть, но с ней адвокатское сообщество борется. Один из методов решения вопроса с дальнейшим развитием адвокатуры – привлечение молодых кадров, что позволит влить свежую кровь в профессию и обновиться адвокатуре в целом.

Есть среди адвокатов и вопросы соблюдения профессиональной этики, проблемы высказываний в СМИ, соцсетях.

Эту проблему помогает решить Кодекс адвокатской этики, который устанавливает некоторые ограничения на нашу деятельность, в том числе запрещает саморекламу, высказывания, например, “самый лучший адвокат”, “выигрываю 100 % дел” и пр. За данные нарушения адвокат может быть привлечен к дисциплинарной ответственности.

О гонорарах

– Мы обговариваем сумму гонорара и порядок его выплаты, заключаем договор, выдаем квитанции. У каждого адвоката свои расценки с учетом квалификации дела, объема предстоящей работы и других нюансов.

Минюст в адвокатском законопроекте хочет утвердить тарифы на услуги, но большинство адвокатов против этого. Мы не нотариусы, тарифы которых легко определяемы и могут быть утверждены.

Работа адвоката не заканчивается каким-то разовым действием, как у нотариуса, а связана с долгой и кропотливой работой, зачастую затягивающейся на долгие месяцы, а то и годы.

Вот как в данном случае определить стоимость работы адвоката, которому на протяжении этих долгих месяцев работы нужно еще и свою семью кормить… Сколько денег может потребовать похищенная в Казахстане невеста - эксперты

О снах

– Иногда мне приходят сны с участием моих подзащитных, это могут быть судебный процесс, обычная встреча, разговоры и тому подобное. Один раз даже Президент приснился, пришел в камеру СИЗО, где я оказался в непонятном статусе, и спросил, что я тут делаю. А потом забрал меня и моего подзащитного с собой. Примерно через пару недель суд по одному уголовному делу вынес приговор в отношении моего подзащитного и освободил из-под стражи в зале суда.

Несмотря на регулярные стрессы, периоды упадка сил и желание все бросить, ты успокаиваешься и продолжаешь борьбу по защите своего доверителя по уголовным делам, бьешься за него. Потому что людей нужно защищать.

Даже если будет обвинительный приговор, адвокаты могут добиться, чтобы какую-то статью убрали, чтобы подзащитный получил минимальный срок и т. п.

Моя мечта – чтобы суд в Казахстане стал по-настоящему независимым от органов обвинения, от исполнительной власти и подчинялся только закону и народу Казахстана.

АСТАНА