Лаки Кесоглу: Найти бы деньги на концерты…

В июле Лаки Константинович Кесоглу отметил 70-летие. Но язык не поворачивается назвать его дедушкой. Юбиляр так и пышет бодростью тела и духа. Он не по годам “продвинут” и свободно оперирует такими словами, как “ремикс”, “Тимберлейк”, Skype.

Лаки Кесоглу – народный любимец казахстанской публики, молодость которой пришлась на 60–80-е годы прошлого века. Получив консерваторское образование, он, однако, избрал для себя эстрадные подмостки. Его записи расходились по всему Союзу миллионными тиражами. Но, несмотря на все незаурядные достижения и регалии, народного артиста часто можно увидеть в трамвае. В вагоне общественного транспорта и началось наше общение. Разглядывая из окна центр города, который Лаки Константинович видел в разные годы, мы начали свой разговор об Алма-Ате…

Приятные воспоминания

– Лаки Константинович, вы долгое время живете в Алматы и наверняка отмечаете, как преображался город?

– Когда я приехал сюда учиться в 1962 году, Алма-Ата меня сразила. До этого я жил в Чимкенте, где стояла неимоверная жара. Здесь же я увидел зеленый, уютный город, еще не было такого скопления машин, журчала вода в арыках, было прохладно. И, конечно, я влюбился в город.

Сначала я жил в общежитии консерватории на улице Джетысуйской, где конечная остановка трамваев. Оттуда мы, абитуриенты, разъезжались по всему городу. И сейчас трамвай для меня наиболее удобный транспорт, который подвозит меня от дома прямо до работы. Но это не значит, что я не езжу на автобусе или такси.

– Есть истории, связанные с любимыми местами?

– Да, их много. Вот сейчас мы с вами пришли в скверик у Оперного театра. Это настоящая старая Алма-Ата, которая навевает приятные воспоминания. Здесь находилось кафе “Театральное”, куда мы ходили перекусить, а иногда и принять что-то горячительное. После того как я в первый раз выступил на центральном телевидении в Москве, здесь меня встретили братья Абдуллины. Они сказали несколько теплых слов, которые я до сих пор вспоминаю.

Интеллигентней были даже водители

– Да, Алма-Ата всегда была богата на ярких творческих личностей…

– Сейчас это утрачивается. Здесь действительно жило очень много интеллигенции. Приходишь в театр, встречаешь интеллигентную публику… Да что там театр – остальное население было таким. Даже водители были какие-то другие, интеллигентные. Они никогда не дергали, не лихачили, плавно вели автобус. Сейчас же в автобус невозможно зайти. Как только заходишь, надо обязательно сразу за что-нибудь ухватиться, иначе окажешься на полу. И все потому, что нынешние водители – это все приезжие, которые путают город и те места, где они жили. Они привыкли в ауле скот возить и думают, что здесь то же самое. Может, придет время, когда они поднатаскаются и будут более интеллигентно вести себя на дорогах.

– Кстати, говоря об интеллигенции. Непонятно почему совершенно незаметно ушел из жизни ярчайший казахстанский музыковед Анатолий Кельберг.

– Я, к сожалению, узнал о его смерти уже после похорон. Не знаю, было ли сообщение в газетах, но панихиды не было. И, конечно, для многих людей, знавших его и работавших с ним, был очень странен такой тихий и незаметный уход человека, много сделавшего для искусства Казахстана.

Мы много работали с Анатолием Витальевичем, когда он читал лекции по всей стране. Плюс к этому я у него учился в консерватории, он преподавал современную зарубежную музыку, и эти уроки до сих пор у меня в памяти. Это был очень эрудированный человек, Человек с большой буквы. Действительно цвет. И опять я возвращаюсь к своей мысли о том, что культура наша пропала. Нынешние руководители тех мест, где работал Кельберг, не позаботились о том, чтобы проводить его достойно…

Отказ из Шымкента

– Почему так происходит? То ли потерялась преемственность поколений, то ли просто людям наверху невыгодно думать о духовном багаже нации…

– А вы когда-нибудь видели у нас концерт известного артиста и чтобы на этом концерте сидел член правительства или депутат? А что мы наблюдаем в российском эфире? Если проводятся какие-то юбилейные концерты известных людей, то обязательно там присутствуют депутаты из Думы, сенаторы, градоначальники. У нас же это недоступные люди. И они считают, что не обязаны ходить на такого рода мероприятия. Собственно, отсюда все и идет.

– Также мне непонятно, почему такой человек, как вы, создававший золотой фонд нашей культуры, ездит на работу на трамвае в то время, как другие так называемые деятели меняют джипы один за другим?

– Я вам скажу так. Да, мне не подарили машину, не подарили квартиру. Но дело даже не в них. Я сейчас хочу хотя бы найти спонсоров для проведения концертов, посвященных моему 70-летию. Если раньше мне в этом очень помогал акимат, то сейчас в связи с кризисом он не может взять на себя эти обязанности. Тем не менее я собираюсь провести концерт, и не только здесь, но и в регионах. Ректор академии имени Жургенова Арыстанбек Мухамедиулы написал несколько писем в регионы о том, чтобы там люди откликнулись. Пока ответ дали только Актау, Астана, Талдыкорган, Караганда. Но меня очень поразило, что Шымкент отказался проводить. А это город, где я получил образование, где окончил школу, училище, являюсь его первым дипломником. И вдруг отказ. Хотя я ничего особенного не требую. Только прошу помочь в проведении концерта. Ведь там живет большое количество людей, которые воспитаны на моих песнях, и я уверен, что они хотели бы прийти и послушать.

О грудях Семенович

– На заре карьеры вы вносили в исполнительскую манеру какие-то новшества или, как говорят сейчас, “фишки”?

– Я могу сказать, что самой главной “фишкой” всех, кто работал в то время на эстраде, было то, что мы имели музыкальное образование. Это та самая культура, которую нам привили в консерватории и которую мы несли в массы. И не было такого большого количества певцов. Зато мы все были востребованы и очень известны. Я, например, сейчас смотрю и на российскую, и на нашу эстраду – ну как их много! Ясно, что за ними просто стоят деньги. Пошел в любую студию, заплатил деньги, записался, тебе написали песню, и ты крутишь ее по телевидению. Или есть там Семенович…

– Даже вы ее запомнили…

– Она, по-моему, только своими грудями и отличается. Но никакого пения я там не вижу. И таких много. Совершенно неудивительно, что на этом фоне появилась масса “желтых” передач типа “Ты не поверишь!”, где они вытаскивают всю эту подноготную и копаются в грязном белье.

Просто приведу пример. Кобзон, ему 73. И, несмотря на тяжелую болезнь, он выходит и поет, у него в голосе нет возрастных изменений, он в прекрасной форме. Я очень сомневаюсь, что кто-либо из этих молодых певцов, дожив до его возраста, смог бы так спеть.

И поклонниц своих ведут в номера

– Вы обмолвились, что сейчас на всех углах любят говорить о личной жизни звезд. В ваше время артисты не могли вести себя эпатажно?

– Естественно, и тогда звезды расходились и заново женились. Но это не делалось напоказ. У всех были семьи, мы знали друг друга – и мужей, и жен, и у нас не было ничего такого, чтобы давало повод для каких-то пересудов.

– Ну разве не было принято даже в советское время приводить поклонниц в номера?

– Ха-ха-ха! Ну почему, было такое. Но тщательно скрывалось. И многие занимались “этим”, приезжая на гастроли. Обычно артистов поджидала толпа поклонниц, которые, так сказать, “хотели”. У меня тоже было много поклонниц, но я никогда не позволял себе переходить грань.

В советское время такое поведение нельзя было афишировать. Если бы в прессе появилось что-то, артиста вызвали бы в ЦК, и там такой был бы нагоняй! Закрыли бы эфиры, все закрыли, и он бы близко к поклонницам уже не подошел.

Большой секрет

– Никто из современных артистов не предлагал сделать на ваши песни современные ремиксы? Ведь даже если взять “Бузуки”, то это довольно танцевальная вещь, из нее мог бы получиться настоящий хит.

– Это был хит Советского Союза. Диск с этой песней вышел миллионным тиражом. И она меня преследует до сих пор, люди постоянно просят исполнить ее на концертах. Но ремикс на нее будет очень сложно сделать. Это греческая песня, у которой есть авторы. Может, при СССР можно было записать песню, не заплатив авторские, а сейчас все требует авторского разрешения. Хотя и кроме “Бузуки” у меня очень много вещей, на которые можно было бы сделать ремиксы. Но, опять-таки, где money?

– Что-то записываете сейчас?

– Если какой-то материал приносят. Мне в этом плане очень нравится фестиваль “Алматы – моя первая любовь”. В этом году я уже получил оттуда приглашение, и мы будем писать песню Оскара Фельцмана “Разве тот мужчина?” из репертуара Магомаева. Уже делается аранжировка, и я буду ее писать с живым эстрадно-симфоническим оркестром. Мне такой опыт интересен. В этом году будет одиннадцатый фестиваль “Алматы – моя первая любовь”, но мне кажется, что самым лучшим был первый. Тогда как раз пытались воссоздать старую Алма-Ату. Ностальгический был концерт.

– То есть вы любите предаваться воспоминаниям?

– Возраст уже обязывает (смеется). Хотя я стараюсь не акцентироваться на своем возрасте, я как бы его и не чувствую.

– Никак свои воспоминания не фиксируете? Мемуары не пишете?

– Мне уже как-то говорили об этом. Или предлагали песни писать. Но я всегда на это отвечаю, что каждый человек должен заниматься своим делом. Таких песен, что сейчас пишут, я могу за один день написать несколько. Потому что образования у меня хватает и, как говорится, в голове есть кое-что. Но я не делаю этого.

Однако скажу вам по секрету – никому этого еще не говорил – есть одна песня, которую я действительно написал сам. Я нашел где-то стихи, которые мне понравились, и что-то такое сочинил. У меня была возможность в свое время записать ее на радио, но я не посмел этого сделать. Мне было стыдно. Так она у меня лежит и лежит.

Артем КРЫЛОВ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)