Худрук балетной труппы “Ла Скала” Махар ВАЗИЕВ: Публика не прощает фальши

Расплата за фальшь

–  Вы уже пять лет работаете в “Ла Скала”. Помните свои эмоции, когда только приступали к работе?

–  Когда я приехал в Милан, это были незабываемые эмоции. До этого вообще не представлял свою жизнь на Западе. Работая в Мариинском театре, был абсолютно счастливым человеком, который реализовал то, о чем даже не мечтал. И не возникало мысли куда-то уезжать. Когда мне в первый раз позвонили из театра “Ла Скала”, я догадывался, о чем со мной хотят говорить. Приехал к ним, посмотрел, уехал. Потом после долгих переговоров с генеральным директором Стэфаном Лисснером подписал контракт. Я ему бесконечно благодарен, потому что он рисковал, приглашая меня. Я ведь воспитывался в совершенно другой системе...

Скажу честно: было очень трудно. Я не знал итальянского языка. А когда вы руководите большой компанией, не зная языка, вы для всех всегда будете иностранцем. Нужно было быстро учить итальянский, чтобы разговаривать с артистами. Причем учить хорошо, чтобы даже во время репетиций не говорить шаблонно, а уметь разъяснить нюансы.

Внутри нас остается что-то детское. Сам себе говоришь: “Попробуй, получится у тебя или нет?”. Ведь “Ла Скала” –  великий театр с потрясающей историей.

–  Насколько мне известно, и публика у него особенная…

–  Публика удивительная! Если бы в России так бережно относились к Петру Чайковскому, как итальянцы относятся к Джузеппе Верди… Если вы придете в “Ла Скала” на спектакль с произведениями Верди, независимо от того, кто будет участвовать – всемирно известный тенор Пласидо Доминго или никому не известный артист, – зал никому не простит ни одной фальшивой ноты. Могут просто освистать. Я к этому долго привыкал.

“Ла Скала” еще тем прекрасен, что в течение сезона вы можете увидеть лучших певцов и дирижеров мира, музыкантов, танцовщиков –  в этом плане палитра феноменально богатейшая. Когда я приходил на оперные концерты, видел, как публика в пух и прах разносила дирижеров, певцов, особенно это касалось итальянской оперы. Поначалу  думал: “Как же так? Надо же все-таки уважать артистов”. Порой смотришь на певца и думаешь: как он все это выносит? Почему еще артисты хотят приехать в “Ла Скала”? Не только из-за его истории, но и из-за публики. Она –  особенная.

 50 лет в одном ряду

–  Приведу пример, –  продолжает Махар Вазиев. –  Я сидел на генеральной репетиции, слушал оперу, наблюдал. Рядом со мной – мужчина в годах. Видно было, человек он театральный. Он меня спросил: “Маэстро, вам нравится?”. Я говорю: “Да, замечательно. А вам?”. На что он ответил: “Ужасно”. Я поинтересовался, что именно его не устраивает. И он профессионально объяснил мне: “Посмотрите на дирижера, как у него правая рука работает! А левая не дает объема. Он ограничен”. Вот попробуйте победить таких зрителей! Они –  профессиональные, это их жизнь и образ жизни. Знаком с одной семьей, которая уже 50 лет покупает одну и ту же ложу в театре. Это целое поколение! Поэтому основная ценность “Ла Скала” – это публика.

–  Что можете сказать о публике на постсоветском пространстве?

–  Помню, в Мариинском театре в 90-е годы мы потеряли публику. Не только мы –  все театры. Все поменялось. На сцене было невозможно танцевать, во время спектакля все разговаривали по мобильным телефонам. Тогда они только появились, было модно их демонстрировать, и почему-то нужно это было делать в театре. Слава Богу, те времена прошли. Почему я еще говорю, что мы потеряли публику, потому что те истинные театральные люди, которые ходили в театр, ценили и знали его, не смогли в один момент попасть туда из-за отсутствия финансов. Среди них я знал тех, кто видел Галину Уланову, Наталию Дудинскую, Вахтанга Чабукиани. Сейчас ситуация меняется. Но, чтобы появилась новая публика, которая будет чувствовать театр и жить им, нужно время.

Ныряют и плывут

–  Чувствуется ли разница между русской балетной школой и западной?

–  Русская балетная школа была и остается лучшей в мире. Но не будем забывать, что она создавалась на базе двух школ: итальянской и французской. Великий хореограф Билл Форсайт хорошо определил: “Знаете, чем отличаются русские танцовщики от всех остальных? Они ныряют в воду и плывут. А все остальные ныряют и пытаются плыть”.

–  Когда вас пригласили в Казахстан, в Астану, быстро согласились?

–  До этого мне уже многие говорили о новом театре, который возвели в Казахстане – "Астана Опера". Все были в восторге. Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Говорю искренне:  театр у вас потрясающий. За такой короткий период здесь появилась такая театральная атмосфера! Я видел здесь репетицию “Лебединого озера”, был просто поражен уровнем артистов, их молодостью и способностью. Понимаю, что балетные школы в Алматы и Астане – это русская школа балета, у которого мощная основа. Казахстан в этом смысле себя достаточно ярко всегда проявлял. Например, Алтынай Асылмуратова, замечательная балерина, потом руководила Вагановской школой в Санкт-Петербурге. Помню замечательного танцовщика Рамазана Бапова. Скажу так: умом я работаю в “Ла Скала”, а сердцу ближе та атмосфера, какая царит у вас здесь. Хотел бы чаще приезжать сюда. И я, и актеры будут скучать и вспоминать гастроли в Астане…