Геннадий ШЕСТАКОВ: О засадах Таможенного союза и жизни после девальвации

Девальвацией не воспользовались

– Одной из целей девальвации тенге глава Нацбанка Кайрат Келимбетов называл возможность увеличения производства отечественными производителями. Как считаете, мы сумели воспользоваться девальвацией 2014 года?

– К сожалению, нет. Объем потребления товаров в суммарном выражении остался тот же. В количестве – он меньше. Я вижу, что своей девальвацией активно пользуются российские предприятия. Когда в январе 2014 года рубль резко упал и обмен на тенге для россиян стал выгодным, они начали наращивать свое присутствие в Казахстане. По разным товарным позициям рост составил от 4 до 8 процентов. Во втором квартале все выравнялось. С сентября опять начался рост продаж российских товаров, сейчас вроде как опять выравнивается. Абсолютные цифры не столь значительно упали. Но за счет увеличения оборота Казахстана с другими странами соотношение размеров торговли внутри ТС сократилось.

– Получается, наши страхи, что Россия и Белоруссия способны завалить нас своими товарами, сбываются?

– Мы сегодня не в состоянии сделать достаточно хорошие товары. Например, те же молочные продукты. У нас не такая кормовая база, не развито племенное дело в силу климатических условий. Состав молока у нас изначально беднее. И так или иначе их продукты по белку и жирности будут лучше. К тому же у нас используются сухое молоко и добавки, для России и Белоруссии это неприемлемо.

Сколько лет мы потеряли

– Вы не верите в нашу способность воспользоваться девальвацией в будущем?

– К сожалению, не скажу, что верю. Уже четыре года работает Таможенный союз, но мы не то что насытить рынок казахстанскими товарами – не сумели показать хотя бы расширение товарных линеек. Если бы умные люди за это время вложили деньги в производство, а не в купи-продай, то в 2014 году отечественное производство дало бы такой толчок, что у нас началось бы головокружение от успехов, как говорил товарищ Сталин. К сожалению, этого не произошло. Видимая причина происходящего – нежелание инвесторов заниматься в Казахстане ничем другим, кроме нефти.

Наши великие программы и стройки пока тоже не решают проблемы, они носят разовый характер. Это и Астана, и Азиада, и Универсиада. Это лишь потребление денег и вложения в имидж страны. Но это далеко не системные проекты. Наверное, как исключение – это автодорога Западный Китай – Западная Европа. Нет постоянной стабильной работы властей в плане того, чтобы появлялись казахстанские производители. Нет заинтересованности инвесторов вкладывать деньги не в недра, а в производство. Да и законы о поддержке и развитии предпринимательства, программы развития кластеров, импортозамещения или производства экспортоориентированной продукции не дают повода для оптимизма.

– В России вводится система электронного документооборота в торговле, что становится препятствием для наших производителей. Как такие требования могут соотноситься со свободой рынка, которую декларирует устав Таможенного союза?

– Система электронного документа – это попытка фискализации рынка. Цель – убить сразу несколько зайцев. Во-первых, так предполагается упорядочить систему госзакупа, значит, в госзакупках в России могут принимать участие казахстанские производители. Во-вторых, так надеются перекрывать канал продажи контрафактного товара. Ведь не секрет, что до 30–50 процентов грузопотока из Китая и Киргизии в Казахстан затем уходит в Россию. До 60 процентов экспорта из Киргизии – это реэкспорт из Турции и Китая. Переклеиваются лейблы, перепечатываются упаковки и прочее. В итоге формально эти товары приобретают киргизское происхождение, хотя должны отображаться как реэкспорт. С введением электронного документооборота эти каналы будут перекрываться.

Состояния на сертификации

– Но в этом случае у нас все равно будут возникать проблемы из-за особенностей казахстанской системы сертификации…

– Наше безудержное администрирование для предпринимателей становится слишком дорогим. После введения норм сертификации в 2013 году потери компаний только по этому пункту составили около 140 миллионов долларов. Эти деньги за полгода получили сертификационные компании. А с учетом потерь от невведения товаров в экономический оборот – в среднем около 12 рабочих дней – получается около 4 миллиардов долларов. Слава Богу, сейчас пересматриваются принципы техрегулирования. Вводится единый сертификат Таможенного союза. Если он выдан в Казахстане, то будет действителен в России, Белоруссии и в будущем в Армении.

– В чем вы видите причину такой “тяжелой” сертификации?

– Первое – у нас сертификацию передали в частное поле: и лаборатории, и сертификационные компании. В России же и Белоруссии все осталось государственным. У нас частные компании не развивали существующую потребность, была утеряна огромная часть базы, которая позволяла сертифицировать многие виды товаров: оборудование, инструменты, технологии. Не было вложений и в будущие системы испытаний. Поэтому мы добились при введении заявительного характера декларирования, что если товары ввозятся из третьих стран, то мы сможем использовать заключения их лабораторий. Хотя здесь тоже есть огромная проблема, связанная с признанием этих документов в России и Белоруссии.

– Неужели из-за разницы в системах сертификации никаких проблем не возникает при поставках наших товаров в страны ТС?

– К сожалению, возникают. У нас масса лабораторий, которые не проводят испытаний. Это касается и производимой мебели, и посуды, и изделий из металла, и техники. Так, у нас в стране есть тепловозный завод, но сертифицировать его мы не можем, а значит, не можем продать. Поэтому вынуждены товары возить в Россию, проводить у них сертификацию и получать документы на наше производство. Кардинальных выходов – два. Первое – уменьшить количество товаров, которые надо сертифицировать. Есть техрегламенты, которые мы не должны делать хуже. И второе – заявительное декларирование: предприятие может заявить, что оно произвело товар, который соответствует требуемым характеристикам. Дальше ответственность лежит на предприятии.

С другой стороны, такие препоны в получении сопроводительных документов на импортные товары – мед в чай нашему производителю. Сильнейший административный рычаг – это бешеные денежные и временные затраты на товары из третьих стран. На товары, которые могут производиться у нас в Казахстане, это бремя не ложится. Уже удешевление. Есть масса товаров, которые можно производить в стране, но этого не происходит.

Как догнать… 2009 год

– Какие изменения будут ждать импортеров в 2015 году?

– По ряду позиций по таможенному администрированию мы возвращаемся к 2009 году либо даже превосходим его. До 2009 года в Казахстане общепризнано было лучшее таможенное администрирование. Многие операции у нас были упрощены и не требовали специальных разрешений таможни. Россия не являлась участником многих таможенных соглашений и только сейчас начинает их подписывать. Это и Киотская конвенция, и Конвенция об упрощении таможенных процедур. Получается, сейчас мы догоняем свой 2009 год.

Мы снова вводим систему управления рисками. Надеемся, что без проверок будет проходить до 80 процентов деклараций. Для нас это опять же движение назад. Есть договоренность о переносе требований по техническому регулированию и сертификатам за пределы таможенного оформления. Таможня будет заниматься только таможенным контролем. Но появилось и плохое. Например, процедура задержания товара на пунктах пропуска. Этого мы избегали многие годы. Появляется возможность под фиктивным предлогом загнать на пункт пропуска вагон, сказать, что не хватает на него документов.

– А с какими товарами мы можем конкурировать за рубежом?

– Это прежде всего продукты питания. Мясо – баранина и говядина. Это то, что мы потеряли. Зерно и мука – это то, что нам Бог дал. Наконец, мы начали производить не просто алюминий в чушках, а профиль. Это практически уже готовое изделие! Если эти предприятия поставят модули по литью и прокату – уже будет прорыв. Еще у нас появились заводы по производству медного кабеля. Надо быстрее учиться использовать Байконур в интересах Казахстана. Рано или поздно Россия перенесет часть пусков, уйдет с этого космодрома. Значит, надо предлагать свои услуги по доставке космических грузов другим странам. Ведь у всех есть потребность в космической связи, геодезических и научных исследованиях. В общем, надо возрождать то, что у нас исторически было, второе – организовывать переработку сырья, которое мы производим. А то сейчас мы вынуждены для производства колбас даже покупать мясо механической обвалки. Жуть какая-то!

Что касается производства промышленных товаров – это вообще, скорее, сказка про белого бычка. Да, можно говорить, что этот товар появляется. Но то, что он способен хотя бы по цене быть более востребованным, – нельзя. Либо наши торговые сети дают достаточно большие наценки на товары, либо наши товаропроизводители сразу дают такую непотребную цену.