Австралийская пристань

Самый “длинный” город в мире

– Ну какая здесь зима – плюс 16–19 градусов, – смеется Дина Аспандиярова. – Когда плюс 9, уже начинаем замерзать. Иногда даже на тренировки берем электрические обогреватели, чтобы хотя бы ноги греть, – тиры здесь открытые. В прошлом году даже пневмонию подхватила – три недели провалялась в постели.

– Где живете в Австралии?

– В Мельбурне. Это самый большой по протяженности город в мире – 150 км. Живем в 40 км от центра, и все равно очень далеко от его границ.

– Мартовское серебро на Кубке мира в Сиднее действительно стало первым в истории австралийской стрельбы, как писали местные интернет-ресурсы?

– Нет. В заметке имелось в виду, что это была первая медаль сборной Австралии на том Кубке мира. Вообще-то австралийцы на каждом подобном турнире какую-нибудь медаль да выигрывают. А у стендовиков два человека вошли в сотню самых известных стрелков мира за всю историю этого вида спорта.

Фрукт против овоща

– Можете сравнить уровень пулевой стрельбы в Австралии с российским или казахстанским?

– Это все равно что сравнивать фрукт и овощ. В России и Казахстане – спорт профессиональный, в Австралии – любительский. Здесь для людей он – хобби. Австралийцы занимаются спортом в свободное от работы время, чаще всего по выходным. Тем не менее из-за разницы в уровне жизни результаты получаются неодинаковыми. Здесь люди могут себе позволить при любительском статусе стрельбы заниматься ею всерьез и достигать каких-то успехов. В то же время в Казахстане спорт, пусть и профессиональный, находится на невысоком уровне.

– Вы занимаетесь исключительно стрельбой?

– Да. Я по-прежнему считаю себя профессиональным спортсменом, ежедневно тренируюсь, чтобы поддерживать результаты на высоком уровне. Но денег мне за это не платят. Правда, раз в год подкидывают какие-нибудь гранты, единовременные выплаты – к Олимпийским играм или Играм стран Британского Содружества. Радуешься им как манне небесной. Ну и федерация, конечно, покрывает наши расходы на поездки. В других видах спорта и этого нет. Зарабатывать на турнирах не получается, потому что у нас нет коммерческих стартов: стрельба все-таки – не легкая атлетика и не плавание. Хотя за второе место на Кубке мира в Сиднее получила призовые. Но это была опять же инициатива федерации.

Пережили, переболели

– Ваши проблемы с казахстанским спортивным руководством начались после шестого места на Олимпиаде-2000 в Сиднее. Какая-то определенная задача на Игры перед вами ставилась?

– Если наше руководство брало на себя обязательства перед своим начальством, то нам, спортсменам, об этом не говорилось. Другое дело, что каждый спортсмен знает сам, чего он хочет достичь и что ему для этого нужно сделать. У всех спортсменов на любом соревновании установка – работать, как ты умеешь. В Казахстане стрельба всегда была на высоком уровне, приносила медали. Поэтому мы понимали, что от нас ждут призовых мест. Но каких-то конкретных цифр по количеству медалей нам не называли.

– Вы сами, по внутренним ощущениям, на какой результат были готовы?

– Попасть в восьмерку – этого я и добилась. В Сиднее мне удалось показать высокий результат в квалификации и попасть в финал с третьей суммой баллов. А вот потом начался совсем другой этап соревнований. Опыта стрельбы в финалах крупных турниров у меня не было, за исключением Азиатских игр в Бангкоке в 1998 году. Однако на Олимпиаде совсем иной уровень адреналина, и в финале я не справилась с нервами.

– Помните, какие слова или действия со стороны федерации после Олимпиады-2000 окончательно переполнили чашу терпения?

– Для нас все уже в далеком прошлом. Мы это пережили, переболели. Да, были ключевые слова, моменты, но о них уже нет смысла говорить.

“Сама себя не пустила”

– Москва была единственным вариантом продолжения карьеры?

– Нет. Мы еще рассматривали Чехию. Но там нам не пошли навстречу с жильем, работой. Поэтому поехали туда, где ближе и понятнее.

– И как в сборной России встретили конкурентку за место в составе?

– В России много стрелков хорошего уровня, так что появление еще одного погоды не сделало. Лично я никак не почувствовала какого-то негативного отношения к себе. Может, за спиной что-то и говорили, но я никогда не обращаю внимания на такие вещи.

– В таком случае, что помешало пробиться на Игры-2004 в Афинах?

– Переезд в Австралию, куда мы уехали в мае 2003 года. Много времени заняла подготовка к нему, а затем и сам переезд. Я пропустила много тренировок, ключевых российских соревнований. Когда в апреле 2004-го решила попробовать отобраться на Афинскую Олимпиаду, мой рейтинг был низким. Муж Анатолий Григорьевич остался в Австралии тренировать местную сборную, а я с дочкой вернулась в Москву на три месяца для отбора на Игры. Было огромное желание попасть на Олимпиаду. Но шансов объективно было мало: требовалось выиграть чемпионат России. После квалификации была второй с неплохим результатом, но финал вновь опрокинул меня вниз. Так что я сама не пустила себя на Олимпиаду.

Пекинское разочарование

– В Пекин вы отбирались уже от Австралии. Какие были планы на Игры-2008?

– Самые серьезные. Однако мои ожидания не совпали с возможностями. Чем выше хочешь взлететь, тем больнее падать. После пекинской неудачи я отходила дольше, чем после Олимпиады в Сиднее.

– Рассчитывали взять медаль?

– Да. На это позволяли надеяться мои результаты по ходу сезона. Но все закончилось провалом: я заняла настолько низкое место, что даже не запомнила его (36-е место. – Прим. автора). Так сильно расстроилась, что весь 2009 год не выступала. Пока собиралась с мыслями, мимоходом окончила очередной институт. Вот-вот должна получить диплом по туризму. Я уже устроилась, стажируюсь в русскоязычном турагентстве. Пока, скажем так, набираюсь опыта: учеба – это одно, а реальная жизнь – совсем другое. Так что плацдарм для работы после спорта я себе создала. Спорт в Австралии может стать карьерой, если идти работать тренером.

Спасибо… “зубрежке”

– В Казахстане, насколько знаю, вы окончили Государственный университет мировых языков?

– Да. И как раз начинала учиться на факультете международного туризма. Однако потом из-за стрельбы пришлось перевестись на заочное обучение на педагогический факультет. Получается, что в Австралии вернулась на стезю туризма. Замечу, что здесь я училась бесплатно. Четырехлетний курс обучения – а это недешево – за меня оплатил институт спорта штата Виктория. Подобные организации в Австралии поддерживают спортсменов высокого уровня, предоставляют им арены для тренировок, медицинское обслуживание, возмещают часть расходов на поездки, форму. Кроме того, существует программа поддержки спортсменов после завершения ими карьеры.

– Судя по вашему образованию, проблем с языком в новой стране не возникало?

– В Алматы я училась в 105-й спецшколе с английским уклоном. Однако только в Австралии поняла, насколько испытываю благодарность школе за данные мне там фундаментальные знания английского языка. Хоть я не любила этот предмет и из-за него ушла после восьмого класса в индустриальный техникум, но та зубрежка помогла быстрее освоиться в англоязычной среде.

Уже “обавстралились”

– К чему же тяжелее всего было привыкнуть в Австралии?

– Наверное, к местному менталитету. Здесь меньше условностей, чем у нас. Я для себя даже вывела такое определение: “Австралийцы в общественный туалет ходят босиком, а домой заходят в обуви”. Мы целый год раздумывали, стоит туда ехать или нет. В России после всех казахстанских приключений (не хочется говорить – передряг) все было спокойно, нас приняли как своих, появилось жилье, я родила дочку Катю. Скажу честно, нам было что терять в России. Мы это потеряли и потом пять лет переживали. Только два последних года чувствуем, что уже “обавстралились”. Это не значит, что мы стали ходить босиком по улицам или заходить в дом в обуви, но уже спокойнее относимся к этому. Мы не обращаем внимания на разность в менталитете. К примеру, дети у них запросто сидят на улице. В школе, когда собирают линейку на открытом воздухе, директор выходит к ребятам и говорит: “Садитесь, дети”.

– Ностальгия уже не мучает?

– Я очень скучаю по своим родственникам, которые остались в Алматы, а также по маме с сестрой, живущим в Москве. Мы привыкли жить большой дружной семьей. Хотя родители развелись, когда мне было три года, у меня замечательные отношения и с папой, и с мамой. В последний раз мы были в Казахстане в 2008-м, надеемся приехать в следующем году. Когда приезжали, делали тур Петропавловск – Астана – Алматы. Отдельный привет хочу передать моей бабушке Татьяне Степановне Зародовой – она мой духовный наставник. Хотя мы общаемся с близкими по скайпу в Интернете и перезваниваемся, их нехватка очень остро чувствуется.

– В год Олимпиады вам будет 36 лет. О Лондоне-2012 задумываетесь?

– Если бы не планировала выступление на Играх 2012 года, то не стала бы возвращаться в спорт в этом году. Надеюсь, удастся поддерживать высокий уровень, который поможет попасть на Лондонскую Олимпиаду. Другое дело, что меня стал беспокоить локоть на правой, стрелковой руке. Так что теперь я завишу от него: насколько долго он будет позволять мне держать руку.

Сергей РАЙЛЯН, фото из личного архива Дины Аспандияровой