Арман МУРЗАГАЛИЕВ: Спросите себя – кто я, что делаю и куда иду

– На концерт памяти Батырхана Шукенова, организованный вами, пришли и стар и млад. В программе вечера звучали Бах, Чайковский, Сибелиус, Веберн. Почему именно классика?

– Батыр не делил музыку на жанры. И я не склонен называть его эстрадным певцом – он был музыкантом тонким, глубоким, знающим. Казалось, его интересовало все, что имело вкус подлинного. Батыр хорошо знал казахскую народную музыку, интересовался классикой, особые отношения у него были с джазом – забыв о времени суток, мы могли обсуждать чудные гармонии столь обожаемых им Стиви Уандера и Ивана Линса.

А программа создавалась в формате общения с Батыром, его образом музыканта и художника. Например, концерт Баха – разговор двух голосов, гобоя и скрипки, это наша беседа с Батыром с глубоким смыслом. Или “Грустный вальс” Яна Сибелиуса, продирижированный мною и исполненный оркестром, – это музыка к драме “Куолема”, что в переводе с финского – “смерть”. Для меня образ смерти через музыку великого финского композитора предстает в своем многообразии, немного анимационном. Смерть как многоликая коварная насмешница, которая может прийти в любой момент. В этом я почувствовал своеобразный подтекст, поэтому решил включить это произведение в программу. Не было задачи нагнать грусти или придать концерту мрачную окраску. Хотелось, скорее, выразить свои внутренние переживания, вложить в них смысл, который соответствовал бы духу вечера. Вспомнить о замечательном человеке, большом друге, с которым нас объединяла духовная связь еще до того, как мы познакомились лично.

– Расскажите подробнее…

– Как любой алматинец, я в свое время был поклонником группы “Арай”. В ней талантливо на саксофоне играл молодой Батырхан Шукенов. Мне безумно хотелось с ним познакомиться, внутренне я репетировал нашу встречу… Потом закончилась школа, я поступил в Московскую консерваторию. В это же время “Арай” трансформируется в группу A’Studio, и ее участники также переезжают в Москву. Начинается их триумфальное шествие. Мы снова находимся с Батыром в одном городе, иногда летаем вместе в самолетах, но я застенчив, чтобы подойти и сказать, насколько восхищен его творчеством.

Позже судьба свела нас уже в Америке, куда я переехал жить и работать. Однако и тогда нам не удалось пересечься. Тем не менее я всегда знал, что Батыр где-то рядом. Чувствовал его присутствие, а он в свою очередь подспудно ощущал мое. Я уже не говорю о том, что его музыка звучала в моей жизни постоянно.

В третий раз случай свел нас в 2002 году в Алматы, когда Батыр уже ушел из A’Studio и пустился в самостоятельное творческое плавание. Я приехал в южную столицу с концертом и набрался смелости – позвонил и выпалил в трубку все, что уже давно было в моем сердце. Не помню, сколько это заняло времени, но, очевидно, почувствовав энергетику слов и посыла, Батыр без лишних слов пришел на мой концерт… С того времени, даже находясь на разных континентах, мы были связаны дружбой.

– И совместными проектами?

– Были единичные попытки выходить вместе на сцену, но они не были проектами. Наш единственный совместный проект – это то, как мы ощущали жизнь сквозь призму музыки.

– Вместе с вами участниками музыкального разговора с Батыром стали ваши друзья – Алексей НАЙДЕНОВ, Эрик ЧАЛАБАЕВ, Владимир КОСЬЯНЕНКО, известные публике многих стран…

– Да. Помимо них в концерте были заняты музыканты из Астаны – Аскар ДУЙСЕНБАЕВ, Биржан УТЕУЛИЕВ, Бахытжан ЖАНТУРГАНОВ и замечательный симфонический оркестр филармонии Астаны. Все они абсолютно волшебные музыканты. С кем-то я знаком больше, с кем-то меньше, но для меня на концерте они проявились как один. Это был пример проявления высокого профессионального духа, химии между единомышленниками. Только благодаря этим свойствам удалось за рекордно короткое время и число репетиций собрать такую непростую программу.

– Вы уехали из Казахстана в 1986 году. Куда, к чему за это время пришло наше общество? Что вообще для вас значит понятие “культура”?

– Сегодня благодаря Интернету можно одним нажатием кнопки получить доступ к любому концерту в онлайн-режиме. Но, насколько показывает практика моя и других артистов, художников, музыкантов, атмосфера живого концерта – это нечто уникальное. И я знаю, что Батырхан разделял эту точку зрения, поэтому никогда не выступал под фонограмму.

Что касается культуры, на мой взгляд, это, скорее, внутреннее состояние. Это больше, чем пойти в театр или музей. Культура – это не вилка в левой руке, а нож в правой. Культура – в речи, глазах, улыбке, выборе приоритетов, в ухоженности кладбищ, в отношении взрослых к становлению детей. Не может человек выйти после концерта и сказать: “Вот, я окультурился”.

Надеюсь, что те, кто прочитает эти строки, задумаются над смыслом своего бытия, над местом культуры в жизни. И если каждый сделает что-то в самом элементарном понимании: посадит дерево, перестанет плевать на асфальт, по которому сам же ходит, разбивать бутылки там, где играют дети, хамить на дорогах, лицемерить – в общем, если найдет силы убрать всю эту катастрофу из нашей жизни, то мы, наверное, сможем приостановить падение в бездну.

Мне думается, что в Космосе сейчас не очень хорошая ситуация, и это отражение того, что происходит на Земле. В Таиланде сейчас 100 тысяч монахов одновременно сели на медитацию. Ведь их благотворная энергия, которая посылается во Вселенную, отражается здесь, на Земле. Те же принципы работы вселенских законов применимы и к сцене. И к жизни. Не надо быть монахом и садиться в позу лотоса. Просто задайтесь вопросом: кто я, что делаю и почему, как я живу, что дальше… Поймите – ничто не вечно, и нужно очень бережно относиться ко всему окружающему нас в этом хрупком мире. В особенности к тем, кто несет посыл добра и красоты. Как это делал и продолжает делать через музыку Батыр…

Астана