Актриса Татьяна ЭЙНИС: Мы – сельчане, закаленные лопатой

–  Как произошло ваше знакомство с театром?

–  До института я совершенно не имела представления, что такое театр. Жила в колхозе, где маленьким девочкам приходилось работать тяпкой и мотыгой. Единственными примерами творчества были индийские фильмы, их привозили в колхоз раз в полгода, а также отдаленное подобие школьного детского театра, где я выступала. Из нашей семьи, из всех пятерых детей, я единственная, кто смог обосноваться в городе.

–  С чем это было связано?

–  С моим бешеным желанием выступать на большой сцене. Обстоятельства с самого начала складывались так, что, если бы не мое огромное желание, я никогда бы не стала актрисой. Дополнительным толчком и вдохновением моему становлению послужила Алла ПУГАЧЁВА. Я хотела быть, как она. Хотела ее признания, ее многочисленных, знаменитых поклонников и ухажеров. Эта жажда к славе родом из глубокого детства, когда в пять лет меня ставили перед гостями на табурет и я начинала петь. Пышных, розовощеких и звонких колхозных женщин и мужчин я представляла в роли моих поклонников, которые собрались на мой концерт.

–  Когда пришли в театр, какое у вас представление было об актерской профессии и насколько оно разнилось с суровой “совковой” реальностью?

–  У меня на переносице были огромные розовые очки. Я представляла, что, когда стану актрисой, буду играть только главные роли и только на больших сценах. Мыслей о том, что этому предшествует долгая и упорная работа над собой, совершенно не возникало. Аншлаги, овации, цветы и поклонники, аккуратно уложенные штабелями, в голове наивной колхозной девочки были закономерной нормой. И, когда я встретилась с действительностью актерской жизни, мне пришлось долго ломать себя и рушить все воздушные замки, которые я возводила в своей голове много лет. Но у меня ни на секунду не возникало желания всё бросить и махнуть обратно. Слишком много сил я вложила, чтобы прийти к своей мечте. Слишком дорог мне был Рубен АНДРИАСЯН (художественный руководитель театра. – Прим. авт.), который поверил в меня и дал возможность реализовать себя в качестве актрисы.

Спины уходящих зрителей

–  Вы самокритичны?

–  Жутко. Настолько, что крайне редко соглашаюсь на какие-либо интервью. Для меня очень важно быть правильно понятой, а бумага не может передать ту энергию, которой люди делятся во время диалога. Что касается театра, то я переживаю каждую роль и скрупулезно слежу за реакцией зала. Боюсь быть освистанной, боюсь увидеть спины уходящих со спектакля людей. Таких моментов в моей жизни, слава Богу, не было, но во мне всегда сидят сомнения в том, верно ли зрители воспринимают мою актерскую игру.

–  Кто помимо зрителя выступает в качестве критика вашего творчества?

–  Пожалуй, самым беспристрастным и объективным критиком выступает мой сын. Он рано остался без отца, и нам пришлось пережить очень многое. С самых малых лет я брала его с собой на репетиции и спектакли. Сейчас сыну 14 лет, и более строгого критика я еще не видела. Он делает очень ценные замечания, как, например, самолюбование, которым я порой страдаю на репетициях, или перетягивание одеяла на себя, что также не красит актеров. Ведь театр – это командная игра, и на то, чтобы понять и принять это, у меня в силу моего характера ушло много времени. Мы, сельчане, закаленные лопатой и ломом, очень неохотно поддаемся дрессировке (смеется). К обоснованной критике я отношусь положительно, но тут играет роль тот момент, от кого она исходит.

–  А если критика обоснованна, разве не все равно, от кого она исходит?

–  В моем случае, – не все равно. Я тщеславна, и где-то порой это задевает. Но как не принять критику от Владимира ТОЛОКОННИКОВА или Нины ЖМЕРЕНЕЦКОЙ?! Впрочем, актеры-мэтры указывают на ошибки чистосердечно и очень доброжелательно.

Разрывая пространство и время

–  Были ли роли, которые дарили вам ощущение подъема и открывали второе дыхание?

– Определенно. Чаще всего такие творческие подъемы в моей театральной жизни сопровождались приездом московских режиссеров. Стоит вспомнить Владимира ЕРЁМИНА и его спектакль “Чудики”, в котором я играла роль Зои. Его советы дали мне огромный багаж творческих сил, идей и бесценного опыта. Я не видела более обаятельного режиссера, который бы так доходчиво изъяснял свои желания и требования к ролям. Так что в моем случае судьбоносными были не столько роли, сколько предшествующие им встречи.

–  Какие ограничения ставит перед вами актерская профессия?

– Хотелось бы проводить больше времени с семьей. Иногда хочется почувствовать себя простой беззаботной домохозяйкой, стоящей у газовой плиты в фартуке и домашних тапочках. Но это никак не заменит возможности ежедневно переживать судьбы разных героев, путешествовать во времени, общаться с талантливыми людьми и дарить своему зрителю те впечатления, за которые он готов рукоплескать стоя.

Алматы