Опубликовано: 2900

Актриса Светлана ТОМА: Верьте в себя!

Актриса Светлана ТОМА: Верьте в себя!

Цыганка Рада нагадала читателям “КАРАВАНА” благополучие

Любимица нескольких поколений зрителей, исполнительница роли цыганки Рады из фильма “Табор уходит в небо”, актриса, певица Светлана ТОМА в эксклюзивном интервью “КАРАВАНУ” рассказала, чем нынешнее кино отличается от советского и что делать, когда в жизни все валится из рук.

С антрепризой “Заложники любви” Тома объехала весь мир. Светлана, а она предпочитает, чтобы к ней обращались без отчества, играет роль эксцентричной дамочки. На сцене 69-летняя актриса танцует, прыгает, целуется, будто ей столько же, сколько когда она играла в “Таборе”.

– Антрепризе “Заложники любви” 16 лет. Не сложно ли играть одно и то же?

– Спектакли могут жить долго, как наш, а могут еще дольше – по 25 лет. Но бывает, что через год-два рассыпаются. Почему эта постановка так долго живет? Мы много импровизируем. Не играем застывшую форму, находим вещи, которые могут показаться интересными, и закрепляем их. Спектакль, что вышел полтора десятка лет назад, и сегодняшний – совершенно разные. Мы с ним проехали тур по Германии, Канаде, недавно играли в Лондоне и Эмиратах, сегодня – в Казахстане, а скоро поедем в США.

– Вы посвятили романсам отдельную программу, с которой выступали по городам Союза. Откуда у вас любовь к ним?

– Мой папа хорошо пел и играл на баяне. Сестра тоже. В театральном институте у нас был предмет “вокал”, но я в него не погружалась. В фильме “Благочестивая Марта” моя героиня вышивает и поет романс. Музыку к ленте написал замечательный композитор Геннадий ГЛАДКОВ. Песню записывали до начала съемок, и режиссер Ян ФРИД хотел пригласить профессиональную певицу. Но Гладков высказался, что пусть попробует исполнить актриса. Я спела, и Геннадию понравилось. После чего он сказал, что я должна петь на сцене. Ничего не бояться и делать свой репертуар – романсы. Тогда я поверила в себя, потому что важно, когда в тебя верят. Так родилась концертная программа, где были романсы, песни из фильмов и репертуара Клавдии Шульженко и Вадима Козина.

– Каково, на ваш взгляд, главное отличие нынешнего российского кинематографа от советского?

– В советском был герой. Люди хотели ему подражать, быть такими же смелыми – капитаном корабля, летчиком, полярником. Словно героем из мифа! Мальчишки раньше играли в Чапаева и героев Великой Отечественной войны. К сожалению, в сегодняшнем российском кино героев со знаком плюс маловато. Мы видим каких-то бандитов, малосимпатичных людей. Но фильмы Николая Лебедева “Легенда 17” и “Экипаж” побили кассовые рекорды, как в добрые советские времена. Зритель хочет идти в кино, но не хочет видеть героев со знаком минус, а ленты Лебедева проникли в наши души.

Картина “Табор уходит в небо” тоже была рекордсменом по зрительскому интересу в СССР, и ее купило наибольшее количество стран – 120. Я с этой лентой в рамках фестивалей, в рамках Недели советского кино объездила все континенты – около 50 стран. С “Табором” была интересная история. Эмиль ЛОТЯНУ предложил сценарий Молдавской студии. Сценарий там отвергли. Но руководитель Экспериментального творческого объединения “Мосфильма” Григорий ЧУХРАЙ тут же его запустил. Картина получила Гран-при в Сан-Себастьяне и много других призов. В ленте тоже были интересные герои.

Люди охотно идут на американское кино. Это фильмы так называемого большого стиля, в них есть герои, которые преодолевают трудности. Я все же верю, что будет возрождение российского кино, потому что страна богата талантами, придет поколение, которое вернет зрителей в залы.

– Сегодня сериалы становятся умным кино, нежели полнометражные ленты…

– Да, и в сериалы привлекаются хорошие актеры, и истории телеканалы показывают нам интересные. Но в моем понимании все-таки мало какой сериал выделяется на фоне других. Мы пока наблюдаем поток, конвейер. Казалось, не может столько молодых артистов быть бесталанными, но они сливаются. Может быть, это происходит потому, что с ними не так работают режиссеры, тексты им дают с листа, и надо сразу играть...

– Заблуждение ли, что актер или актриса, сыграв одну роль, может стать ее заложником? Или настоящий мастер не может застрять в одном образе?

– Да, есть в сознании зрителя актеры одной роли. Но даже если одна такая роль остается в багаже у артиста и он войдет в историю, то это уже много. Например, Татьяна Самойлова сыграла в фильмах “Летят журавли” и “Анна Каренина”, но это же не значит, что она плохая актриса.

Порой режиссеры эксплуатируют один и тот же образ, а есть пример Джульетты Мазины, ей повезло сыграть ряд интересных ролей в фильмах Федерико Феллини.

После “Табора” мне предлагали похожие роли. Я понимала, что это не прозвучит так же сильно, как в картине Лотяну. Тогда я начала ломать стереотипы и ушла осознанно в бытовое кино, хотя и люблю романтическое.

– Обиды нет, что в основном вас помнят по роли цыганки Рады?

– Нет. С этой ролью я вошла в историю мирового кинематографа. Есть много прекраснейших актеров, которых люди не знают. Но, кстати, это совсем не значит, что они неталантливы.

– В каком возрасте пришло осознание, что актерская профессия – это ваше?

– О ней я никогда не мечтала, собиралась стать юристом. Но меня встретил на улице помощник Лотяну и позвал в ленту “Красные поляны”. Режиссер брал разрешение у моих родителей, так как я была несовершеннолетней. И вот в 17 лет я попала на съемочную площадку, где заразилась этим “микробом”. Поняла, что буду поступать в театральный. Инфекция кино поражает на съемках не только актеров, но и гримеров, костюмеров, ассистентов операторов, всех. Свой первый приз я получила как раз за дебют в “Красных полянах”.

– Простите за вопрос, но читатель наш думает так: чего артистке Тома не сидится дома?

– От ничегонеделанья с ума можно сойти! Владимир Зельдин в 103 года играл на сцене. Почему он не сидел дома и не смотрел телевизор? У нас такая профессия, что не можешь жить без сцены. Она как наркотик. Хотя я думаю, что такое происходит не только в нашей профессии. Пока ты нужен людям, ты живешь.

Сегодня на сцене мы подарили энергию зрителям Павлодара, но и получили ее. В финале люди не бежали в гардероб, а стояли и аплодировали. Для нас, актеров, это самые прекрасные мгновения в жизни!

Сцена генерирует особый вид энергии. Сцена лечит. Нас иногда привозят с температурой, но как только делаешь шаг из-за кулис, сразу проходят и насморк, и кашель. В прошлом году я ногу сломала, а через два месяца уже играла роль. С палочкой, но вышла на сцену. Никто не верил, что я недавно перенесла операцию.

– Актерская профессия нестабильная?

– В 1990-е годы, когда развалилась страна, я, как и многие актеры, осталась без работы. Около двух лет была без ролей. Что делать? Пошла работать в квартирное агентство – сдавала комнаты, то есть ходила по домам и показывала людям съемное жилье, получая за это копейки. Я могла сказать: “Я известная артистка и не буду этим заниматься!”. Но я работала. При этом параллельно делала свою концертную программу. Верила, что в какой-то момент меня пригласят выступить, поэтому разучивала стихотворения, песни.

Один мой товарищ образно говорил: деньги валяются под ногами, надо нагнуться и поднять их. Другие люди могут же зарабатывать. Человек всегда найдет себе применение. Не в своей профессии, так в другой или третьей. Каждая ситуация индивидуальна, но я знаю точно, что нельзя останавливаться и рыдать в подушку. Знаю актеров, которые в кризисные годы ехали в деревню выращивать овощи или цветы, начинали рисовать, шли работать няньками к детям. Всегда что-то можно придумать, создать нечто новое, объединившись с кем-нибудь или самостоятельно. Но когда опускаешь руки – это смерть. Так нельзя! Надо вытаскивать себя за волосы из любого тяжелого состояния. Ведь никто, кроме тебя самого, этого не сделает.

Оставить комментарий

Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи