Ситуация в Афганистане: противник повержен, война продолжается

столкновениях в Герате между вчерашними союзниками по антиталибской коалиции. В последние дни то же сообщается о ситуации в Мазари-Шарифе. Удивляться этому не приходится, сегодняшние события повторяют обычную историческую канву политической борьбы в Афганистане: едва повержен общий противник, как начинается война всех против всех. Одновременно сообщается, что один из известнейших политических лидеров в Афганистане на протяжении всех последних двадцати лет Гульбеддин Хекматиар заявил, что не признает никаких договоренностей, достигнутых на конференции в Германии. В последних событиях Хекматиар не участвовал, находясь в Иране, и это в определенной мере ослабило его сегодняшние возможности. Но совсем списывать эту фигуру в архив афганской политики рано: при крайней запутанности и противоречивости ситуации в Афганистане там могут возникнуть из политического небытия любые фигуры, как это показала судьба бывшего короля Закир-Шаха. Кроме того, важный момент в том, что Хекматиар находится в Иране, а значит, пользуется поддержкой этой влиятельной региональной страны. Тегеран, конечно же, не в восторге от усиления влияния США и Запада в целом у себя на восточных границах, и значит, имеет стимул поддержать любые силы в Афганистане, которые будут выступать против установления в стране того порядка, который явно или скрытно будут лоббировать американцы. Говоря об Иране нельзя не упомянуть и традиционных протеже этой страны в Афганистане - хазарейцев, близких к иранцам через конфессиональное единство. Сейчас они входят в антиталибскую коалицию, но какой будет их позиция завтра, после окончательного разгрома талибов? Но самая главная угроза будущей стабильности в Афганистане это все же сложность, практически невозможность, нахождения долгосрочного компромисса между интересами пуштунов с одной стороны и таджиков и узбеков с другой. Хотя сейчас ряд пуштунских вождей воюет на стороне антиталибской коалиции, и на конференции в Берлине авторитетные пуштуны включены в состав временного руководства страной, но очень трудно предположить, что из этого вырастет серьезный компромисс. Пуштуны, со своей стороны, будут стремиться к максимально высокой доле в новой афганской власти, апеллируя к своему численному преобладанию и к исторической традиции: верховная власть в Афганистане, при всей своей номинальности, всегда принадлежала пуштунам, будь то время королей, коммунистического руководства или талибов. Северяне же на это не пойдут, справедливо полагая, что в основном благодаря их усилиям были свергнуты талибы. Остальные действующие силы и отдельные политические фигуры самостоятельной игры вести не могут, и будут блокироваться с той или другой стороной. Возможно ли уравновесить эти прямо противоположно направленные тенденции? Наверное можно, при одном условии: если некая внешняя сила будет делать постоянные и очень значительные финансовые вливания во все основные политические силы афганского конфликта. То, что война в Афганистане для ее участников утратила идейную основу и коммерциализировалась, показали многие военные события последних лет, когда губернаторы провинций и полевые командиры вдруг меняли свою политическую ориентацию на 180 градусов. Почему бы на какое-то время не спрятать властные амбиции, не пуститься в переговоры, если будут желающие платить за такую показную лояльность? Сегодня возможность масштабно финансировать действующие в Афганистане силы есть только у США. И можно предположить, что американцы, стремящиеся установить в этой стране и в регионе в целом свое доминирование, пойдут на это. Но долгосрочного эффекта путем подкупа в Афганистане не достигнешь, к тому же и политические противники будут проявлять активность. А ведь сил, не желающих преобладания США в Афганистане не мало. Это не нужно ни Ирану, ни России, ни Китаю. Да и радикальные исламские силы с разгромом талибов не исчезли из мира. Интересы этих разнонаправленных, а порой и враждебных друг другу сил, сходятся в одном - никто из них не хочет упрочения влияния США в Афганистане. А совокупные возможности даже лишь России и Ирана влиять на положение дел в Афганистане вполне сопоставимы с американскими. Надо вспомнить также и об интересах Пакистана. Они во многом тождественны американским, но не идентичны им. Перед Пакистаном всегда стояла проблема собственных территорий, граничащих с Афганистаном и населенных пуштунами. В определенной ситуации нельзя исключать пуштунского проафганского сепаратизма на этих территориях. Дополнительную потенциальную напряженность создает преобладание пуштунов в офицерском корпусе Пакистана (по некоторым данным, свыше 70%). И Исламабад при всей своей нынешней экономической слабости и внутриполитической напряженности будет играть свою игру в Афганистане, чтобы не допустить негативного для себя развития событий. Не факт, что эта игра всегда будет совпадать с игрой американцев. Суммируя все это можно сказать, что шансов на быстрое успокоение в Афганистане, не смотря на все события последнего времени, сейчас не больше, чем до них. Примерно такая же ситуация и с возможностью утверждения в стране доминирующего влияния какой бы то ни было внешней силы. Скорее всего, Афганистан сейчас стоит перед угрозой повторения ситуации 1992 года, когда сразу после свержения коммунистического режима Наджибуллы вчерашние союзники начали новый виток гражданской войны.