Горняк – не профессия, а приговор!

добыча ведется уже на 15-м горизонте и ниже. Сегодня за полиметаллическими богатствами приходится спускаться на тысячи метров. Какой ценой достается сырье?

– Если идут медные руды, – рассказал горняк с 43-летним стажем Николай ПОЙТА, – то проходчик – весь черный. Буришь вроде синие прожилки, а пыль чернее угольной. От свинцовой руды пыль тяжелая, липкая, въедается в кожу. Когда в породе больше цинка, проходчик – как мукой обсыпан, не смоешь водой. Вот представьте: восстающий штрек. Две доски на высоте 20 метров, на одной – телескопический перфоратор весом 50 кг, на другой – ты сам. Бурить надо над головой, инструмент бьет с частотой 205 ударов в минуту. Чтобы уменьшить пыль и риск силикоза (тяжелая болезнь легких, профессиональное заболевание горнорабочих), бур обмывается водой. И вся эта грязь стекает на проходчика, прилипает. Ручной перфоратор весит 35 кг, работает с частотой 1750 ударов, ты держишь его в руке всю смену.

Срок жизни – 52 года

Формально продолжительность смены – 6 часов, фактически – 7–8 часов без перерыва на глоток чая. Единственное средство защиты – респиратор-”лепесток”. Через 4–5 лет подземного стажа у горняков появляются начальные стадии профзаболеваний, через 10–12 – букет страшных болезней, через 15–20 – инвалидность.

– Виброболезнь – это разрушенная нервная система, – пояснил Николай Пойта. – Лопаются капилляры, расходятся суставы. Силикоз, пылевой бронхит, силико-туберкулез – это поражение дыхательной системы, каменная пыль кристаллизуется в легких. У нас горняки часто не доживают до 50, в среднем продолжительность жизни – 52 года.

Год назад “Караван” поднимал тему вопиющего отношения промкорпораций к здоровью своих горняков и металлургов (“Острая патология”, №38 от 17 сентября 2010 года). Мы говорили о лукавой системе аттестации производств, когда частные фирмы за деньги выдают заключения с идеальными параметрами. Говорили о системе избавления от рабочих, у которых проявились первые признаки профпатологии. О том, что рабочие, страшась увольнения, до последнего тянут с визитом в поликлинику, а поликлиники, имеющие от корпораций миллионы на договорах за медобслуживание, закрывают глаза на профзаболевания. На весь Восточный Казахстан, где во вредных и опасных условиях трудятся примерно 25 тыс. человек, на учете у профпатологов – около 3 тысяч. В год выявляется всего 350–400 новых случаев. Для сравнения: в благополучной Финляндии ежегодно диагностируется 11–12 тысяч (!) случаев профпатологий.

Мы ждали, что тревожная тема найдет отклик в правительстве и Парламенте. Но чиновники предпочли отмолчаться.

Закон принимали “кассиры”

13 лет назад все рабочие, занятые на вредных и опасных работах, разом лишились главной льготы – выхода на пенсию в 50 лет. Новый пенсионный закон поставил знак равенства между трудом “воротничков” в кабинетах и трудом металлургов в загазованных раскаленных цехах, проходчиков в забитых пылью подземных штреках…

– Старая норма раннего выхода на пенсию была не случайной, – говорит Николай Пойта. – К 50 годам люди с букетом профзаболеваний просто не могут работать дальше. Те, кто повысил планку пенсионного возраста сразу на 13 лет, это – “кассиры”, в голове у них калькулятор и никакого понятия, что такое профболезни.

Прежняя система соцзащиты оказалась разрушена. Новая – не создана. Если раньше горняк после вывода из шахты больше не работал, получал возмещение утраченного заработка, пособие по возрасту и дожидался пенсии, то сейчас его – в лучшем случае! – ждет легкий труд с мизерной зарплатой в 15–20 тыс. тенге и еще более мизерное пособие в 13,6 тыс. тенге (9 МРП). Если горняк умудрится дотянуть до 63 лет, ему назначат… минимальную пенсию – 24 тысячи тенге.

– Это выбор между нищетой и бедностью, – с болью заметил старый горняк. – При оформлении пенсии по закону требуется справка об отчислениях в пенсионный фонд. А какие отчисления, если горняка 14–15 лет назад вывели из шахты по профзаболеванию или вообще на инвалидность? Даже если его перевели на легкий труд, какие отчисления в пенсионный фонд будут с зарплаты 20 тысяч тенге?! Вот Сергей Шутенко отработал бурильщиком 27 лет, Виктор Мальцев – больше 20 лет, обоим назначили минимальную пенсию. Оба с букетом профзаболеваний и оба на грани нищеты. И таких среди нас – масса!

До чиновников не достучаться

В марте горняки Зыряновска направили обращение в Мажилис. Люди просили пересмотреть пенсионное законодательство, а также размер пособий и пенсий. Ответа не дождались. В июле рабочие направили новое обращение, где подчеркнули: Кодексом о труде вредные условия признаются, а пенсионным законодательством – нет, необходимо устранить противоречие. И снова реакция – ноль. Депутатам с высоты своих кабинетов не видно проблемы рабочих?

– Юристы “Казцинка” как-то мне заявили, – рассказал директор Восточно-Казахстанского филиала Национального центра гигиены труда и профзаболеваний, главный профпатолог области Зейнулла СУЛТАНБЕКОВ, – что как только рабочий попал к вам с начальной стадией профзаболевания – пишите заключение на увольнение. Я говорю: “Хорошо, но тогда вы, как на Западе, заключайте с рабочими договоры, что при возникновении начальных признаков профзаболеваний перед увольнением предприятие выплачивает компенсацию – 5–10 миллионов евро, а если будет доказано, что патология заработана из-за неудовлетворительных условий труда, работодатель будет пожизненно выплачивать ущерб!”. Так должно быть, но сейчас этого нет.

Усть-Каменогорск – Зыряновск