Вышел город из тумана

А еще окрестили “городом-призраком”. Даже всерьез обсуждались планы строительства огромной стены, которая бы отделила еще живой центр Аркалыка от опустевших микрорайонов, где дома медленно превращались в развалины.

Ужасы прошлого

Небольшой город на юге Костанайской области, построенный когда-то как форпост алюминиевой промышленности на месторождении бокситов, в период страшного падения 90-х был ужасен. Люди уезжали тысячами, население без малого 70-тысячного города сократилось на две трети. Тотальное отсутствие работы, бесконечные чрезвычайные ситуации с водой, отоплением, вспышки дизентерии...

Я помню Аркалык той поры – кризисный, депрессивный, практически в коме. Горожане добывали хлеб, продавая заезжим скупщикам металлолом и стройматериалы с брошенных многоэтажек. И гибли под обрушивающимися перекрытиями.

История болезни

Сложившаяся ситуация объяснялась, конечно, не только кризисом переходного периода, но и тем, как строился Аркалык в советское время. Малолетний инфант системы, если инфантом можно считать сугубо рабочий город, существовал вдали от транспортных развязок, от энергетических линий. Поезда и те заходили туда, как в тупик. Но если щедрая советская власть могла себе это позволить, а расходы на существование города окупались добываемыми бокситами, то в конце 90-х, когда производство встало, Аркалык начал с аппетитом сумасшедшего пожирать сам себя.

Становилось ясно: умирающий город не прокормить, тем более что в глубокой депрессии к тому времени пребывали многие малые города Казахстана.

И тогда руководство Аркалыка приняло историческое решение. Историческое – безо всякой иронии. При полном отсутствии правовой основы возникла идея переселить людей с окраинных новостроек ближе к центру, чтобы, во-первых, сгруппировать оставшееся население на более компактной территории, а во-вторых, чтобы не тратить миллионы, отапливая на две трети пустые дома.

– В 2001 году найти квартиру в Аркалыке проблем не составляло, – вспоминает сегодня бывший житель города Василий Махонин. – Но мы держались в своем микрорайоне, сколько могли. Уехали, когда отключили свет и когда во всем подъезде остались мы одни. В сумерках страшно было из дома выходить. В подъездах орудовали мародеры, слухи ходили жуткие. Мы просто выехали, взяли только то, что можно перевезти на санках, – на машину денег не было. В акимате взяли ордер на заселение более старой квартиры в центре. Там даже мебель стояла, хозяева просто снялись и уехали.

Операция захвата

Терминальная стадия “великой аркалыкской депрессии” наступила через три-четыре года, когда, казалось бы, экономика поднималась с колен, оставшиеся в городе жители обжили чужие квартиры и стали задумываться: а что, собственно, считается их недвижимой собственностью? Железобетонные скелеты микрорайонов вокруг центра Аркалыка? Новая квартира, права на которую закрепляла хлипенькая справка городского акимата?

Ответ был жестким, и дала его сама жизнь. Как только стоимость квартир в Аркалыке стала расти, бросившие свои жилища хозяева стали возвращаться. Их гнало абсолютно законное желание продать свою собственность. Они приезжали и обнаруживали, что собственность уже не их. Фактически. А де-юре – и это вынужден был признать первый же суд – квартиры просто самовольно захватили. Акимат или новые жильцы – не принципиально. Потому что решалось все единственным способом: срочным принудительным выселением по решению суда.

Прецедент вызвал волну исков. Аркалык залихорадило. Городской суд стал самым многолюдным учреждением. Вынужденные вселенцы рыдали, грозили самосожжением, обещали разобраться с акиматом, который их так подставил. Но закон был неумолим. И отдельные невезучие аркалыкчане вынуждены были переезжать по два, а то и по три раза.

Коренной перелом или вывих?

– Мне тогда очень повезло, – вспоминает редактор аркалыкской городской газеты Арыстан Айтмагамбетов. – Наши хозяева вернулись, чтобы воевать за свою собственность, но немного опоздали. Тогда по всей стране стоял такой “аркалыкский плач”, что вмешалось правительство. Квартиры, куда нас заселяли, были официально признаны бесхозными, потом переданы на баланс акимата, а затем нам было позволено их приватизировать по остаточной цене. Мне, помнится, моя трехкомнатная тогда обошлась тысяч в тринадцать.

В те времена в Аркалыке и других подобных городках появился очень доходный бизнес: отслеживать “самозаселенные” квартиры, находить их владельцев, и, если они заняты, перекупать у них право беспроигрышной борьбы за свою собственность. Естественно, и мошенников хватало. Некоего Шевчука приговорили к шести годам лишения свободы за умение виртуозно продавать не принадлежащие ему квартиры.

Ошибка, которая повлекла за собой столько проблем, была чисто чиновничьей: при заселении квартиры не были официально признаны бесхозными и не переводились решением суда в муниципальную собственность. Получается, акимат распоряжался жильем, которое ему не принадлежало.

Понадобилось вмешательство Президента, внесение изменений в Жилищный кодекс, чтобы справедливость, пусть с опозданием, но восторжествовала.

Пациент скорее жив…

Сегодня о страшном времени напоминает серое железобетонное кольцо полуразобранных руин вокруг города, заложенные кирпичом окна бывшей гостиницы напротив акимата и… пожалуй, все. Новый спортивный комплекс, новый развлекательный комплекс, новая гостиница премиум-класса. Город строится. И те, кто, глядя на сокращение добычи бокситов Торгайским бокситовым рудоуправлением, говорит, что у Аркалыка нет будущего, уже не так убедительны.

– Да вы посмотрите! – гордо говорит мне заместитель акима Аркалыка Роза Жакупова. – Город чистый, люди довольные. У нас деструктивного состояния души нет, а остальное – преходяще.

Последние лет пять городские власти вынашивают планы сноса заброшенных многоэтажных домов. “Реанимировать” их нельзя, а на разбор нужны миллиарды. Гораздо выгоднее купить спецтехнику, которая позволит раздробить ставший ненужным бетон и пустить его на реконструкцию местных дорог.

– Из города картинку можно будет сделать! – мечтает Роза Жакупова.

– А есть ли смысл, – сомневаюсь я, – в существовании Аркалыка, если градообразующий рудник снижает объемы добычи?

– А вы нас не хороните! Есть много желающих доказать, что Аркалык все-таки умрет. Кто так говорит, тот не понял душу этого города. Бокситов меньше продаем? Наладим реализацию огнеупорной глины! Наша земля будет процветать! Я в это верю!

Ольга КОЛОКОЛОВА (фото автора), Костанай