Пыль в глаза. Ртутно-валютная

Нарушения продолжаются, ситуация ухудшается

“Мы, жители села Чкалово, где в настоящее время ведутся работы по очистке русла реки Нуры от ртути в рамках проекта Всемирного банка Nura River Clean Up Project, требуем вмешательства в реализацию проекта и обеспечения безопасности населения. Мы неоднократно обращались с просьбой устранить нарушения, однако ответа на свои запросы не получили. Комитет по водным ресурсам, являющийся главным исполнителем проекта, не реагирует на наши жалобы. Нарушения продолжаются, ситуация ухудшается”.

Такие письма жители села Чкалово направили по многочисленным адресам общественных и международных организаций в надежде, что одно из них дойдет до штаб-квартиры Всемирного банка в Нью-Йорке.

До выхода на международный уровень сельчане обращались в акимат, маслихат, к депутатам и в Комитет по водным ресурсам. Результатом стало появление прошлым летом рейсового автобуса, курсирующего между селом и Темиртау. Автобус видели ровно неделю. В Чкалово также нет воды, нет общественного транспорта, нет больницы. Нет почты. Есть только ртутная река, на берегу которой приютился поселок.

Миллионы, лежащие на дне

Ртуть в главной водной артерии Центрального Казахстана – реке Нура – начала скапливаться с 1950 года, когда в Темиртау был запущен крупнейший в СССР завод “Карбид” по выпуску синтетического каучука. Почти полвека предприятие работало в полную мощность, не имея системы очистки и ртутных отстойников. Сульфатные соли ртути напрямую сбрасывались в реку. “Карбид” был остановлен только в 1997 году. За 47 лет на дно реки вылилось от 150 до 300 тонн чистой ртути.

Невероятная концентрация ртути обнаруживалась в почве, на берегах реки. Протяженность зараженных участков превышает 30 км. В зону влияния входят села Чкалово, Калининское, Самарканд, Гагаринское, Андронниковка, Тегисжол, Ростовка.

Для решения проблемы правительством Казахстана внедрен зонтичный проект “Улучшение окружающей среды для устойчивого  развития  Акмолинской, Восточно-Казахстанской, Павлодарской,  Карагандинской  областей  и г. Астаны РК”. Финансирование ведется Всемирным банком реконструкции и развития. Стоимость проекта – 63,2 млн. долларов США, в том числе софинансирование из республиканского бюджета – 22,8 млн. долларов. Координатор проекта – Комитет по водным ресурсам РК.

Проект запущен в 2007 году. Окончание – 2010 год. Задачи – выкопать и захоронить в специально построенном могильнике более двух миллионов кубометров зараженного грунта, поднять со дна реки ртутный ил и также захоронить.

Десятки крупнейших компаний из различных стран, включая Швецию, Германию, Японию, Данию, участвовали в конкурсе проектов… Но главным подрядчиком в итоге стал “Китайстрой”. Технический надзор за правильностью ведения работ в соответствии с требованиями мировых стандартов осуществляет компания “Пош-энд-Партнёрс” (Австрия). Китайцы руководят, австрийцы наблюдают, а казахстанцы работают. Обычная схема…

“Кому только не жаловались!”

Мы выехали в село Чкалово, чтобы убедиться в объективности письма, которое, кто знает, может обернуться очередным экологическим скандалом. Слишком часто в последнее время многомиллионные экологические проекты, направленные на улучшение условий жизни людей и очистку нашей планеты от всякой смертельно опасной гадости, оборачиваются громкими судебными процессами и уголовными делами.

– Уж лучше бы они не трогали эту ртуть! Оставили бы как есть. Мы третий год живем, как в бункере. Как в пыльной пустыне, – сельчане даже не пытались сдерживать эмоции. И повели нас к “ртутным раскопкам”.

“Черная” зона начиналась непосредственно за домом Тамары Антоновой. Антоновы страдают больше всех. Мимо постоянно грохочут многотонные КамАЗы с черепами на бампере, груженные ртутным грунтом.

– Кому мы только не жаловались! – возмущается хозяйка, – никому дела не было. Тогда муж перегородил дорогу вот этим сухим деревом. Следим, чтобы бревно не убрали. Потом все жители уже собрались и заявление подписали. КамАЗам вроде запретили ездить через село. Но что толку? Они теперь ездят через вишневый сад. А потом все равно выруливают в село.

– Когда ветрено, пыль стоит такая, что даже белье вывесить нельзя. Дышать невозможно, – говорит Людмила Хорошавина. – 20 лет нет питьевой воды. Все черпаем из колодцев. Глубина – 5–6 метров. Видели бы, какую воду порой вытаскиваем!

Табличка на ржавом столбе – вот и вся охрана!

Направляясь к объекту, мы заготовили документы и весомые аргументы, с помощью которых обычно журналисты пробивают себе дорогу в запретные зоны. Но ничего этого не потребовалось. Свои огороды сельчане ограждают куда более тщательно, нежели Nura River Clean Up Project опасный объект. Кроме скромной таблички “Территория охраняется. Посторонним вход запрещен”, прикрученной к ржавому бельевому столбу, не имелось никаких препятствий для проникновения в особо опасную зону, которая, по условиям проекта, должна тщательно охраняться.

В пяти шагах от огорода Антоновых экскаватор загружал очередной КамАЗ ртутным грунтом, поднятым со дна сточного канала. Местный парень Серега в “противортутном” комбинезоне покрыл загруженное тентом, и КамАЗ неторопливо попылил в сторону вишневого сада.

В тени под тополями загорал еще один участник международного проекта, в обязанность которого, надо понимать, входило гашение пыли путем орошения. Аппаратура – огородный насосик – была при нем. После многократных безуспешных попыток ороситель все-таки завел насос, тот натужно заревел, и из дырявого шланга показалась хилая струйка воды. Серега с удовольствием продемонстрировал нам процесс “гашения зараженной пыли в целях недопущения попадания ртутных отходов в атмосферу”.

Сказка – лишь на словах

А теперь мы поведаем читателям сказку, которую рассказывали нам три года назад, когда проект только запускался. Обещалось, что вся территория будет поделена на “белые” и “черные” зоны. Черные зоны – самые опасные, где ведутся раскопки, подъем и загрузка зараженного грунта. Вся техника, задействованная здесь, не покидает зону до конца проекта. Загруженный “грязный” КамАЗ может лишь доехать несколько метров до “белой” зоны. Там груз перегружают в “чистый” КамАЗ, герметично закрывают специальным полотном. Машину взвешивают на весовой, тщательно моют (!) и отправляют к могильнику. Там КамАЗ вновь взвешивают и разгружают. Ни грамма грязного грунта не будет утеряно в пути.

Вся “черная” зона тщательно охраняется и ограждается. Нам также постоянно говорилось, что ни одна машина, особенно “черная”, не может появляться в зоне населенных пунктов. В случае необходимости предусматривается строительство специальных дорог. В зоне работает специальная оросительная техника, которая круглосуточно гасит пыль. Ни одна ртутная пылинка не упадет на голову жителей.

В прибрежных районах, мол, рекультивируют плодородный слой земли. Зараженные деревья и кустарники выкорчуют. На их место посадят новые, здоровые деревья. На берегу реки построят специальные площадки и начнут выкачивать ртутный ил со дна реки. Дабы ртуть не испарялась в атмосферу, предусмотрены купола.

Заявлялось и о выполнении параллельной социальной программы для жителей населенных пунктов, попавших в зону. Обещалось также строительство водопровода, телефонизация, электрификация, строительство детских площадок, медицинское наблюдение и многое другое, что соблазнило жителей на общественных слушаниях, и они наконец согласились на реализацию проекта…

Не сделали ничего, что обещали

От жалоб жителей Чкалово аким сельского округа уже устал. И отмахивается от них, как от назойливой мухи. Вот и на этот раз проигнорировал приглашение сельчан на очередной противортутный сход. “Вы составьте протокол и мне пришлите, я рассмотрю“, – привычно передал он активисту по телефону.

Да и что может аким? Когда все рычаги у Всемирного банка и Комитета по водным ресурсам. Австрийская фирма аккуратно обновляет свой сайт отчетами о проделанной работе, вывешивает живописные фотографии, на которых изображены люди в противогазах и защитных костюмах.

В селе австрийцев никто сроду не видел. “Приезжал как-то толстый мужчина, но вроде не иностранец. Сказал, что из “Пош-энд-Партнёрс”, но с жителями не встречался, – говорит жительница села Любовь Железкова. – А мы бы им много чего могли рассказать. Ведь не сделали ничего из того, что обещали! Только дороги окончательно разбили. Теперь нам говорят, что денег нет. А куда они делись?!”

Так на что уходят 63 миллиона долларов?

Мы можем предположить, что некоторые проблемы жители Чкалово преувеличивают. Но эти предположения не имеют никакого отношения к проекту, который прошел экспертизу, одобрен и оценен в 63 миллиона долларов. И если по проекту выделены деньги на помывку грязных КамАЗов, почему их не моют? Если авторы проекта сумели убедить Всемирный банк и правительство Казахстана в необходимости орошения дорог и территорий, почему они не орошаются? Если предусмотрены социальные программы, куда делись средства на их осуществление? Почему фирма “Китайстрой” не проводит профосмотры рабочих – граждан Казахстана, между прочим, – на наличие ртути в организме? Почему не охраняются опасные зоны? В двух шагах от самого “грязного” места Жаур, где погребена львиная часть ртутных отложений, в реке беспрепятственно купались мальчишки, бросив одежду на только что поднятый грунт!

63 миллиона долларов и огородный шланг, прикрученный к ручному насосу – две большие разницы. И вряд ли в штаб-квартире Всемирного банка реконструкции и развития знают о том, что вся забота о здоровье рабочих, занятых в проекте, заключается в 50 тенге, прибавленных к зарплате. На молоко.

P.S. По имеющейся у нас информации, в настоящее время Агентство по борьбе с экономической и коррупционной преступностью проводит проверку деятельности подрядчика и фирмы-наблюдателя проекта по очистке реки Нуры от ртути. Мы не располагаем сведениями, проводится это плановая проверка или в рамках возбужденных дел. Но надеемся, что финполиция поможет жителям села Чкалово отыскать хотя бы 100 тысяч долларов из 63 миллионов, обещанных им на водопровод.

Татьяна ТЕН, фото автора, Караганда