Жамиля Баспакова: «Семейные ценности – прежде всего»

Жамиля Баспакова в Темиртау, в городе своего детства, побывала с рабочим визитом. Знаменитая оперная певица была приглашена на праздничный концерт, посвященный юбилею Магнитки, в качестве ведущей исполнительницы.

После долгосрочных гастролей в Астрахани – сутки в купе поезда, многочасовые репетиции во Дворце Культуры и, наконец – блестящее выступление перед важными гостями мероприятия - Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым и генеральным директором АО «АрселорМиттал» Лакшми Митталом.

Несмотря на такой напряженный график работы, Жамиля Баспакова нашла время, чтобы ответить на наши вопросы.

Мы встретились с ней на следующий день после праздничного концерта в маленькой уютной кафешке в центре Темиртау. Жамиля Толегеновна была не одна. Вместе с мамой на интервью пришла дочь Жамили – Амина.

Одетая в джинсы и рубашку, слегка припудренная, широко улыбающаяся – такой предстала предо мною известная в Казахстане и далеко за его пределами, оперная певица Жамиля Баспакова.

Артистка призналась, что именно такой ее узнают в трамвайчиках, на которых Жамиля передвигается по любимому Алматы, видят на улицах.

В жизни Жамиля Баспакова – женщина простая: без сценической надменности и звездных запросов. Примадонна Казахского академического театра оперы и балета имени Абая за кулисами – душа компаний, искательница приключений.

Жамиля Толегеновна любит активный отдых – вылазки в горы с запеканием картошки и приготовлением изумительных шашлыков по особенному рецепту. Артистку часто можно увидеть в аквапарке вместе с дочерью (вода, как говорит певица, ее стихия), в супермаркете, катающую тележку или прогуливающуюся по вечернему городу.

При всей своей величине, Жамиле, выступавшей на главных концертных площадках Европы и Азии наряду со светилами оперного искусства, удается оставаться человечной. Звезда не стесняется своего прошлого: она зажглась в Темиртау - дочь слесаря и машинистки конвейера Карметкомбината уже в шесть лет объявила родителям, что станет певицей.

- В роду у нас все музыкальные. Хорошо поют мама, дядя, а папа в молодости даже хотел поступать в алматинскую консерваторию. Наверное, вокальный талант был передан мне по наследству от родных. Я помню, как в детстве, открыв рот, я смотрела редкие концерты на экране маленького черно-белого телевизора, с замиранием сердца слушала Бибигуль Тулегенову на радио чистоте, «пойманной» отцом после долгих усердий, - вспоминает Жамиля Баспакова.

– Я росла очень активной девочкой – под моим чутким руководством наш двор раз от разу превращался в театральную сцену, мы с подружками участвовали в постановках, пели песни, вооружаясь скакалками-микрофонами, танцевали. Зритель, награждая нас бурными овациями, уходил довольным. Заметив мой артистизм и необычайную жажду пения, родители отдали меня в музыкальную школу по классу фортепиано.

Очень скоро свое главное место в нашем доме заняло пианино «Беларусь» - роскошь по тем временам. Мама и папа делали все, для того, чтобы я овладела игрой в совершенстве.

- Жамиля Толегеновна, расскажите, каким был путь к профессиональной работе в академическом театре имени Абая в Алматы? 

- Сразу после окончания средней и параллельно музыкальной школы в 1983 году, я собралась поступать на подкурс в столичную консерваторию имени Курмангазы. Отучившись два года на подкурсе, минуя средне-профессиональное обучение, я могла быть автоматически зачислена на первый курс.

Однако сердобольный папа не отпустил меня, семнадцатилетнюю девушку, одну в большой город. Пришлось подавать документы в темиртауское музыкальное училище, расположенное тогда в здании гостиницы «Миттал». Спустя четыре года, взяв эту вершину с успехом, я решила во что бы то ни стало исполнить свою давнюю мечту. Алматы встретил меня 30 июня 1987 года.

Я влюбилась в этот город раз и навсегда – в тихие зеленые улочки, розарии, в колоссальных размеров сосны и невиданные мною доселе голубые ели.

Парки, скверы, сады, фонтаны – это был оазис соблазнов и бесконечных удовольствий. Но отдыхать не пришлось. Учеба в консерватории требовала от меня полной отдачи, забирала все свободное время.
Мне посчастливилось обучаться у известнейшего педагога, заслуженной артистки Казахстана Сауле Курмангалиевой, дочери народного артиста КазССР Гарифоллы Курмангалиева, в 1964 году окончившей московскую консерваторию у знаменитого профессора Владимировой.

В свою очередь Владимирова, равно как и целая плеяда русских оперных певиц 20 века, таких как А.В. Нежданова и Н.А. Обухова училась вокалу у знатного итальянского профессора московской консерватории Умберто Мазетти.

На одном из правительственных концертов, куда меня в числе немногих других старшекурсников консерватории приглашали выступать с завидной регулярностью, я была замечена первым лицом государства. «Эту девочку нужно обучать в Италии», - риторическая фраза Нурсултана Назарбаева, видимо, была расценена как приказ. Без пяти минут выпускницу, педагог взяла меня за руку и привела в академический театр оперы и балета имени Абая. Слава о столичном театре гремела на всю страну, он был единственным в Казахстане.

От желающих работать здесь не было отбоя, конкурс на место был огромным – только один дипломированный певец из девяноста мог рассчитывать на трудоустройство. К тому же главные роли и министерский оклад начинающим не обещали. Поэтому все происходящее со мной я списывала на везение.

После первой прослушки в театре мне предложили главную роль – сложнейшую партию Виолетты из «Травиаты» Дж. Верди - высший пилотаж в оперном искусстве. Я, конечно, брала роль «штурмом» - изучала все ее тонкости, отрабатывала каждый ее малейший элемент, впевалась, входила в сценический образ. Сегодня я могу спеть ее в любом театре с любым партнером и дирижером.

Я уверена, разумеется, что мою работу в театре в большей степени определили не только вокальные данные, но и внешность - я пришла сюда худенькой высокой девушкой с бараньим весом и осиной талией – рост и вес очень важны для оперных артистов.

- Позже вам приходилось исполнять роли второго или третьего плана?

- Безусловно, нет. Все восемнадцать сезонов я исполняла только ключевые: партия Джиды из оперы «Риголетто», Лючии из оперы «Лючия ди Ламмермур», партия Адины из оперы «Любовный напиток», Марфы из «Царской невесты», роль Шамаханской царицы из «Золотого петушка», Мюзетты и Мими из оперы «Богема», Сусанны из «Свадьбы Фигаро», партия Микаэллы из оперы «Кармен», партия Лейлы из оперы «Искатели жемчуга». В основном это роли, которые называют «потолком» профессионализма оперной певицы.

- Предполагаю, что у вас армия поклонников…

- Серенады под окном не пели, но безумные признания в любви и анонимные звонки пришлось пережить. Цветы после выступлений – дело уже обычное. Хотя одна интересная ситуация мне помнится до сих пор. На банкете после концерта в Павлодаре генерал подарил мне огромнейшую корзину белых роз.

Тогда другой генерал, чтобы переплюнуть соперника, преподнес охапку красных роз, в несколько раз превышающую в размерах букет белых цветов. Поэты и писатели писали экспромты – на салфетках и обрывках конвертов. 

- Слава и всенародная любовь не заронили зерна звездности? 

 - Я всегда говорила, что выхожу на сцену не для того, чтобы показать своего эго, а только лишь для того, чтобы качественно выполнить свою работу. Я спокойно отношусь ко всем «благам», которые предоставляет мне профессия: кортежам лимузинов, которые сопровождают нас в странах пребывания и «люксовым» номерам в гостиницах.

- Жамиля Толегеновна, многие ваши роли предполагают знание иностранных языков. Вам приходилось изучать их специально?

- В музыкальной школе в Темиртау я получила хорошую базу итальянского, поскольку все музыкальные термины произошли от этого языка. Позже, кстати, я подтянула итальянский, обучаясь, как наказал Президент Казахстана, в Италии.

Я помню, это было тяжелое время. В чужой стране я ютилась в съемных квартирах, за аренду которых отдавала половину государственно стипендии – около двухсот долларов, остальная половина уходила на пропитание. Лишая себя радостей жизни, целыми днями я пропадала в академии, впитывая как губка преподаваемый материал, а заодно оттачивая разговорный итальянский.

Всего через три недели учебы я могла свободно изъясняться с педагогами и сокурсниками. Французский язык близок к итальянскому, поэтому его освоение не было длительным. Чтобы понимать о чем придется петь со сцены, я убивала вечера на то, чтобы перевести роли на русский язык.

Во время некоторых постановок артистам предлагается воспользоваться услугами профессиональных переводчиков и филологов, так было во время репетиций оперы «Искатели жемчуга» в Казани – за произношением французской речи русскоязычными певцами следили высококлассные специалисты, окончившие парижский университет Сорбонну.

Помогая дочери в изучении английского по школьной программе, я скоро овладела и этим языком. Однажды знание английского спасло меня от катастрофы. На гастролях в Вашингтоне я чуть было не лишилась голоса из-за сильной простуды.

Я подумала – боже мой, здесь же сумасшедше дорогая медицина, чем же я буду лечиться? Согласно проверенному маминому рецепту, мне были срочно необходимы мед, молоко и масло. Попросить нужные ингредиенты не составило труда: «I need нoney, milk and creamy oil».

С немецкого роли для коллег переводят солисты театра – немцы, владеющие родным языком. Ко всему прочему, в театре работают педагоги иностранных языков.

- Вы сказали, что потеря голоса – это катастрофа. Как вам удается ее  избежать, сложно ли поддерживать голос в форме?

- Несложно. Достаточно хорошо выспаться и как можно больше помолчать перед выступлением - чтобы две голосовые мышцы пришли в тонус. Певцам строжайше запрещено употреблять семечки, холодную воду позволительно пить мелкими глотками. Не представляется возможным отпеть партию на голодный или слишком сытый желудок.

- Вы много путешествуете по миру. Расскажите, в каких странах вам приходилось бывать по долгу службы?

- В 1992 году, когда я окончила консерваторию, моя работа, как, впрочем, и всего театра, была ориентирована на Алматы и республику. Когда театр в 1996 году закрылся на ремонт, солисты, объединившись в несколько мобильных групп, пели в конференц-залах, во Дворце Республики, в Доме Ученых – нарабатывая публику, завоевывая авторитет.

Мое самое первое выступление в качестве оперной певицы академического театра оперы и балета имени Абая состоялось в 1994 году в Узбекистане, где, спев «Соловья», я получила звание Народной артистки Узбекистана.

Объездила всю Россию. В Москве выступала на сцене Большого театра, в колонном зале Союза писателей, в зале Чайковского, в 2005 году дала сольный концерт в большом зале московской консерватории. Пела в Мариинском театре, в Юсуповском дворце, Таврическом дворце Санкт-Петербурга.

С театром и с индивидуальными концертными программами побывала в Украине, Кыргызстане, Белоруссии, Литве. Участвовала в знаменитых фестивалях Ф. И. Шаляпина в Казани и Дорминдонта Михайлова Чебоксарах (Чувашия).

С гастролями в составе театра исколесила Бельгию, Австрию, Голландию, Германию, Италию, Турцию, Китай.

Пела на центральных концертных площадках Парижа (зал Плеель), Вашингтона («Кеннеди-центр») и Нью-Йорка («Линкольн-центр»). Пела дуэтом с известными артистами, такими как Мартинуччи и Зураб Соткилава.

- Жамиля Толегеновна, на ваш взгляд, развито ли в Казахстане оперное искусство так, как на Западе?

- К нам в театр приходят иностранцы – наверное, это говорит о высоком уровне работы оперных певцов Казахстана. Мы обмениваемся опытом с коллегами из стран СНГ и европейских стран. Например, несколько спектаклей в нашем театре поставил сам Ю.Н. Григорович, тридцать лет проработавший главным балетмейстером Большого театра в Москве.

Сейчас в театре идет работа над постановкой оперы «Тангейзер», где я пою главную партию Венеры на немецком языке, постановщик и дирижер приглашены из Германии. 

- В завершении нашей беседы по традиции хотелось бы узнать о ваших планах на будущее.

- Я думаю, что еще не скоро закончу карьеру оперной певицы, впереди – еще множество гастролей. Придет время – и я займусь педагогической деятельностью. Однако, я не ставлю карьеру превыше всего. Моя работа – всего лишь средство зарабатывания денег.

У меня другие ценности. На данный момент я занимаюсь воспитанием дочери Амины, на летних каникулах мы усиленно готовимся к новому учебному году – при помощи репетиторов штудируем математику, казахский и английский языки.

Большое внимание уделяю ее творческому развитию – Амина записалась в музыкальную школу по классу фортепиано, планирует учиться игре на гитаре, мы вместе занимаемся теннисом и плаваньем. Я не могу позволить себе оставить дочь без материнской поддержки, пустить на самотек ее обучение в гимназии.

Поэтому иногда приходится жертвовать работой - отказываться от многих выгодных предложений, так я отказалась от сотрудничества с Казанским оперным театром, подписавшим договор о долгосрочных гастролях в Голландии.

Чтобы предоставить Амине возможность быть со мной как можно дольше, я отказалась от мировой карьеры, поскольку заслужить европейский авторитет – значит, забыть о семье.

Как видно из истории, великие оперные певицы, как правило, не имели детей, это обстоятельство, безусловно, позволяло им добиться бешеной популярности и заработать состояние. Многие артистки возят своих чад с собой, словно чемоданы.

Я не приверженец такой родительской модели поведения. Уверена, что «гастролирующие» дети лишены радостей жизни.