Булат Аюханов: «Моя работа — выпрямлять кривизну жизни»

Он дружил и работал с Рудольфом Нуриевым, Майей Плисецкой, Галиной Улановой и многими другими звездами балетного искусства. Балет в его постановке — одухотворенный танец, овеянный высочайшей поэзией. Мэтр удивляет творческой плодовитостью, в его активе — более 150 балетных постановок. 

— Булат Газизович, ваши постановки всегда основываются на лучших шедеврах мировой литературы. Чем обусловлен выбор исторического персонажа в вашей последней постановке «Белое облако Чингисхана? 

— Идея поставить этот спектакль появилась несколько лет назад, когда композитор Мадина Ержанова предложила создать балет «Чингисхан». Она написала музыку, но начало и концовка не получились такими, как хотелось бы. И я скомбинировал завязку и финал с музыкой Аиды Исаковой. В основу балета положена повесть Чингиза Айт­матова «Белое облако Чингисхана», которая не вошла в книгу «И дольше века длится день». Сюжетная линия балета такова.

Старик-дервиш возвещает Чингисхану о белом облаке, которое принесет ему победы при условии, что тот не будет жестоким и кровожадным. Если помните, у Чингисхана был самый суровый закон — нельзя было прелюбодействовать и рожать детей. Но сотник Ердене и золотошвейка Дугуланг нарушают этот запрет, и у них рождается сын. Чингисхан, узнав об этом, страшно гневается и велит казнить влюбленных. После их казни белое облако исчезает.

У полководца возникают внутренний разлад, неуверенность. Он обращается к дер­вишу за рецептом бессмертия, но понимает, что такого не существует, ведь все мы равны перед Создателем. Зло наказуемо — вот о чем речь. В этой постановке я исполнил роль Чингисхана. Такие роли, как Чингисхан, Кармен, Анна Каренина, Гамлет должны исполнять люди опытные, с харизмой. Надеюсь, что не испортил этим балет, но возраст есть возраст…

Романтическое отношение автора к Чингисхану меня тронуло. Я отношусь к нему не как к кровожадному диктатору, а как к завоевателю, который хотел объединить все монгольские племена, уничтожавшие друг друга в мелких войнах. То есть он для меня не злодей, он мне симпатичен. Я постарался придать образу Чингисхана романтический флер. В ноябре мы повезем «Белое облако Чингисхана», «Шахерезаду» и жемчужину казахского эпоса «Гакку» в пять городов Турции, куда нас пригласили.

— На каком уровне сегодняшний казахстанский классический балет? Какова степень подготовки молодых кадров?

— У нас нет лидера, нет конкуренции. Мне не с кем соревноваться — ни Астана, ни ГАТОБ меня не вдохновляют. Я не монополизирую это искусство. Ставятся «вырезанные» постановки — но не надо оболванивать зрителя… В училище у нас выпускается балласт. В классе может быть 10—20 человек, но половина из них профнепригодна — не слышат музыку, деформированы, нет координации движений. В Санкт-Петербурге принимают 30 человек, а выпускают 15.

Потому что происходит жесткий естественный отбор — исключают, если сердце шумит, осанка не та, суставные боли. А у нас этот балласт доводят до выпускного класса,  потом его некуда девать. Другое слабое место молодежи — нет интеллектуальной подпитки, они не начитанны, не образованны. Как можно изображать Онегина, не читав поэму? Они не знают, кто такие Кармен, Одетта, Онегин, Жизель. Получают лишь специфические навыки исполнения движений. А балет — искусство красок, нюансов. Так же, как есть 10 цифр и миллиарды комбинаций из них, есть 6 балетных позиций — извлекай из них сотни вариантов, но нет — не вкладывают в танец душу.

Ресницы наклеили, а глаза пустые. Нет эстетики, понимания движений, есть мордашка, но в душе пустота. Интеллектуально люди не растут. Предпочитают не книги читать, а просвещаться в Интернете. Сегодня время денег, время быстрой мысли. В свое время мы боялись не получить образования, стеснялись сказать, что мы голодные. Одни носки белые заштопал, постирал, а наутро опять их надеваешь. То есть имитировали достаток. Сегодня все молодые в неимоверных нарядах, в бриллиантах, хорошенькие девушки, хорошенькие парни. Ну и что? Не понимают, что делают, находятся вне образов, вне этого интеллектуального пространства.  Я могу отрепетировать психофизику, но не чувства и эмоции.

— Охотно ли идут молодые в балет?

— В большом балете не каждый может работать. У нас не хватает парней — две трети девочек и всего одна треть мальчиков. Приходят хорошие мальчики, но слуха нет. Считается, что не мужская это профессия. В моей труппе 40 человек, они уезжают на заработки и приезжают назад. В России (а в одном Подмосковье 50 трупп, и все разъезжают по миру под брендом «Московский балет») нанимают молодых балерин из Казахстана, Узбекистана и используют их как пушечное мясо — в день платят по 30 долларов, они не знают законов, прав, экономически безграмотны. Наши государственные театры тоже крайне низко оплачивают труд выпускников — 45 000 тенге в месяц. Столько стоит сегодня снять «угол», на что жить? Вот и судите сами, как пополняется нива балета. 

— Булат Газизович, какие проблемы казахстанского балета вас больше всего тревожат?

— В 1991 году нам дали здание. За эти годы делали выборочный ремонт, но здание требует капитального. До сих пор мы не смогли превратить его в концертный зал, где могли бы выступать сами и принимать гастролирующие коллективы…

Но самая большая моя боль — завышенная общая планка пенсионного возраста артистов балета. У нас профессиональный износ очень высокий. Зачем дер­жать человека на сцене, если он в 42 года по состоянию здоровья уже не может сделать прыжок? Нет ни одной здоровой балерины, все болит — суставы, печень, ноги. Это же трагедия. А надо ведь прыгать и скакать, чтобы донести образ. Моя ученица Кадрия Амирова в театре имени Немировича-Данченко в Москве в 35 лет уже выходит на пенсию. У нас в ансамбле за 43 года умерли 17 человек.

У меня работают 8 пожилых артистов, которых я не могу уволить, приходится дер­жать их на преподавательской работе. Необходимо добиться снижения пенсионного возраста для артистов балета, для солистов стаж — 15 лет, для кордебалета  — 20. В 40 лет надо отправлять на пенсию, как в «Гранд-Опера»:  20 лет отработал — и на пенсию, хоть ты суперзвезда. С 1991 года я пишу в разные инстанции, на ТВ, все безрезультатно. Государство должно понимать, что культура и искусство — это его лицо, паспорт. Но у нас, как и прежде, искусство финансируется по остаточному принципу. Бытует обывательское некомпетентное мнение, что такое балет.

К нам относятся как к обслуживающему персоналу, как к временному официанту, который обслужил и ушел. Это жестоко, несправедливо. В Лондоне и по всему миру нами восхищаются — классическое европейское балетное искусство в евразийском формате. И это не моя частная труппа, за нашей спиной целая страна. Казахскому балету уже 75 лет, и с этим надо считаться. Сегодня мы делаем историю искусства, но приходится делать это с протянутой рукой.

— Как вы относитесь к балету в стиле модерн? К примеру, российская балерина Анастасия Волочкова успешно использует элементы модерна в своих выступлениях...

— Анастасия Волочкова — хорошо обученная балерина, у нее роскошная ленинградская школа. Я видел ее выступления. Но все же классическая пальцевая техника поднимает над землей, а модерн танцуют босиком, с грязными ногами, валяются, крутятся, исполняют упражнения из акробатики, элементы современных танцев.

Модерн мне не нравится и оттого, что «на заре туманной юности» видел великолепные современные балеты в исполнении Л. Сирано, Э. Брюна, Л. Чериной, М. Спаремблека и других звезд. В репертуаре балетных трупп «Нью-Йорк Сити Балле», «Джоффри балле», «Гранд-Опера» дружно уживаются классика и модерн.

— Как обстоят дела с казахским национальным балетом? Как соотносятся национальные мотивы с основным содержанием? Не повторяем ли мы печальный опыт балетмейстера Д. Абирова?

— К сожалению, национальная хореография загублена. Да, мытарства в создании казахской хореографии начались, когда в 50-х годах балетмейстер Д. Абиров перекроил все танцы в операх, созданные предшественниками, заявив, что те танцы были придуманы не… казахами. Результат сказался немедленно: на сцене возникли бесцветность, однообразие движений, кочевавшие уже в другие оперы, и говорить о художественных ценностях работ «реформатора» казахских танцев не стоит. Он зачеркнул то, что до него удачно создали великие русские специалисты — А. Александров, А. Жуков, А. Чекрыгин, М. Моисеев. Они не казахи, ну и что?

Национальные танцевальные элементы, такие как «толкыма», «пиала», «беташар» в свое время создал А. Александров. Танцы в казахских операх «Кыз-Жибек», «Биржан и Сара», «Абай», «Ер-Таргын» стали бездарными. Балет «Кыз-Жибек» на музыку Евгения Брусиловского я ставил четыре раза! Но все не то. Только в 2008 г. мы пришли к окончательному варианту.

Планирую поставить новый балет «Козы-Корпеш и Баян-сулу». Музыку для постановки пока не подобрал, очень мало пишется музыкального материала. Надо сделать достойную национальную постановку. Посмотрим, что получится. Казахское искусство по природе своей страстное, мелодичное, лиричное. Зачем зажимать пар, который дает возможность взлететь ракете?

— Как решить проблему с острой нехваткой музыки для балета?

— Сегодняшняя нехватка композиторов берет свое начало из прошлого века. Композиторы Казахстана не писали музыку для балета, так как этот жанр очень низко оплачивался. Гораздо выгоднее было написать ораторию, посвященную очередному съезду партии или миллионному урожаю. У Газизы Жубановой  есть даже оратория с названием «Партбилет»!

В музыке для балета должна быть драматургия, логика переходов, нужно, чтобы все сочетаталось в едином контексте. Музыка — плоть балета. Музыка и балет должны растворяться друг в друге, как влюбленные Ромео и Джульетта. Балетная музыка настолько специфична, что должна создаваться с учетом конкретного спектакля. Надо знать, с чем «кушается» балет.

В свое время мне повезло с композитором Аидой Исаковой, ныне она работает в Москве. Мы с ней создали балеты «Шаттык», «Гамлет», «Батыры», «Гакку». Она — настоящий профессионал. Прежде чем написать мелодию для «Гамлета», она три года музицировала, изучала образы. Сегодня быстрое время, и надо сокращать балетное действо, поскольку зрителю уже не интересно смотреть затянувшиеся сцены. К сожалению, после отъезда Аиды Исаковой композиторов, пишущих для балета, в стране не осталось.  И ничего в этом плане поделать нельзя. Обучать специально невозможно — никто не хочет всерьез заниматься жанром балета. На весь СНГ у нас всего 3—4 толковых балетных дирижера.

Приходят ко мне молодые авторы и приносят музыку с предложением поставить на нее балет. В этой музыке нет динамики, соразмерности. Образно говоря — голова большая, торс короткий. Я дал задание молодому, подающему надежды композитору Тимуру Нельдекешеву написать музыку на повесть Пушкина «Станционный смотритель», в будущем хочу поставить это произведение.

В России пишут прекрасную музыку для балета Андрей Петров, Родион Щедрин. Последний создал музыку для балетов «Анна Каренина», «Дама с собачкой», «Чайка». Единственное спасение — классика, которую я уже почти всю перевел на язык балета. Пробовал экспериментировать — ставил «Козы-Корпеш и Баян-сулу» на музыку «Ромео и Джульетты» Чайковского, ведь все эти герои говорят на языке любви. Практикую увертюры — фантазии, когда соединяю несколько разноплановых вещей в одной постановке. Например, музыку «Кармен» Р. Щедрина и «Лебединое озеро» П. Чайковского. У нас не хватает детских спектаклей. Сейчас работаю над «Снежной королевой», «Красной Шапочкой».

— Как вы считаете, в какой степени глобальные мировые общественные процессы влияют на развитие культуры?

— Глобальные изменения в мире ведут к тому, что человечество себя уничтожает. Это страшно. Нельзя позволить уничтожить искусство. Общественные процессы конкретно в нашей стране напрямую влияют на развитие культурной сферы. Финансовый кризис порождает нехватку финансирования во всех областях. Есть и организационные трудности.

Наше правительство находится в Астане, а культурный  оазис — в Алматы, и мы вынуждены ездить в Астану за каждой подписью. Другая примета глобализации — деятели культуры Казахстана обособлены друг от друга, все театры разобщены. Это сознательная разобщенность...

— Какие тенденции развития мирового балета могли бы выделить?

— Слава Богу, негативных тенденций нет, люди получают от высокого искусства красоту и эстетическое удовольствие. Балет — искусство, не требующее языкового перевода, оно понятно всем. А вот нежелательные тенденции развития культуры в целом налицо.

Такие проекты, как «Фабрика звезд», «Минута славы» обманывают людей, внушая им, что, спев одну песенку, можно стать звездой. Сейчас важен критерий профессионализма. Подобные проекты насаждают непрофессионалов в сфере культуры. Моя работа — выпрямлять кривизну жизни.

— Готов ли казахстанский балет к интеграции в мировое балетное искусство?

— Да, безусловно. У нас выпускаются талантливые специалисты, но они не хотят оставаться здесь, потому что низко оплачивается их труд. Они набираются опыта в Европе и затем приезжают сюда уже со знаком «плюс». Выпускницу нашего училища Алию Таныкбаеву пригласила Майя Плисецкая в «Имперский балет». Сейчас она работает в Цюрихе, а до этого была прима-балериной Венской оперы. Многие работают в Германии, Испании, других странах.

Отчасти они «продают» наши проблемы, не хочу сказать «предают», и их можно понять. Нашему обществу надо научиться уважать людей искусства — дирижеров, циркачей, артистов балета.

— Чего сегодня в казахстанском балете больше — неразрешенных проблем или веских художественных результатов?

— Проблем больше, и если они решатся, то результаты будут потрясающие. Если у вас пустой холодильник, вы гостей не пригласите. Если у меня нет финансовой возможности, как я приглашу артистов балета? У нас нет денег на систему обучения, усовершенствования, стажировку в России. А должна быть единая цепь, система, которая поддер­живалась бы регулярными целевыми финансовыми вливаниями, а не разовыми подачками. Не надо превращать искусство в халтурное предприятие.

На Западе установлены определенные критерии помощи государства и меценатов деятелям культуры. Там щадящие налоги для спонсоров, у нас же налоги огромные. Наше государство должно снизить для меценатов налоговые ставки. Но наши чиновники опасаются, что таким образом будут деньги отмывать. Возможно! Но ведь и какой стимул будет для спонсоров. Об этом мы говорим с 1991 г., а воз и ныне там…

— Успехов вам и спасибо за интервью!

ДОСЬЕ

АЮХАНОВ Булат

Народный артист Республики Казахстан.

Родился 13 сентября 1938 года. Закончил Алма-Атинское хореографическое училище, Ленинградское Вагановское хореографическое училище, балетмейстерский факультет ГИТИСа, г. Москва. Более 43 лет назад основал ансамбль «Молодой балет Алма-Аты», переименованный позднее в Государственный академический театр танца РК.

Лауреат Государственной премии РК, лауреат независимой премии «Тарлан», Международной Сократовской премии «За вклад в мировое искусство». Кавалер орденов Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», профессор искусствоведения. Его ученики, ставшие звездами казахстанского балета: Л. Альпиева, А. Семьянов, Б. Ешмухамбетов, М. Тлеубаев, А. Тягунов, Н. Пивницкая, Т. Анюшенко.

Почетный гражданин городов Стамбул, Семипалатинск, Экибастуз. Автор книг «Мой балет», «Биография чувств», «Витражи балета или па-де-буррэ по жизни».