Экономический успех Узбекистана - в руках США?

У Ташкента есть по меньшей мере две возможности извлечь экономическую пользу из того, что происходит в последние месяцы. Первая, это получить в том или ином виде экономическую помощь от Запада. Вторая, это использовать собственные возможности, неожиданно появившиеся в результате военной операции против талибов. И если первая возможность, может быть, и не сработает, то уж вторая наверняка даст результат.
Из-за разгрома талибов в Афганистане резко ослабла оппозиция режиму Ислама Каримова и в Узбекистане. Официально объявлено о гибели ее военного лидера Джумы Намангони, в информационных сообщениях с мест боев постоянно сообщают о погибших боевиках узбекской исламской оппозиции. Наверное нельзя говорить, что у режима не осталось врагов внутри страны и вне ее, но сейчас они очень ослаблены. Погиб самый авторитетный и опытный лидер, погибли многие бойцы, ликвидированы лагеря подготовки боевиков, по крайней мере на время сократилась их финансовая база, нет плацдарма для антиправительственных выступлений, в качестве которого ранее выступала подконтрольная талибам территория Афганистана. В приграничных с Узбекистаном афганских провинциях усилилось влияние генерала Дустума, который традиционно связан с Ташкентом и не позволит существовать на подконтрольных территориях формированиям Исламского Движения Узбекистана (ИДУ). Все это сильно ослабляет и дезорганизует противников президента Каримова, а значит, делает его режим объективно более сильным и стабильным.
Также к этому же ведет и пребывание западных воинских формирований на территории Узбекистана. Пусть их не много, пусть официально объявлено, что они уйдут после умиротворения в Афганистане, но в это мало кто верит, а пока американские, турецкие и другие НАТОвские части в Узбекистане, вряд ли найдутся желающие внутри страны испытывать на прочность местную власть.
Теперь у нее нет необходимости форсированно наращивать финансирование вооруженных сил, спецслужб и полиции. Это не значит, что Ташкент начнет разоружаться, но и увеличивать свои военные возможности в ущерб экономике страны теперь нет необходимости. Традиционно общепризнанно, что узбекская армия является самой сильной среди среднеазиатских армий. Учитывая, что никто из соседей Узбекистана из числа бывших собратьев по СССР ему никогда не угрожал, можно говорить, что высокий уровень расходов на вооруженные силы делался из расчета отражения возможной агрессии из Афганистана или подавление внутренней смуты. Сейчас одна из этих угроз исчезла, другая резко, на порядок, ослабла. И это, скорее всего, скажется заметным положительным эффектом на экономической ситуации в Узбекистане. Конечно, невозможно просчитать, сколько средств из бюджета теперь может перетечь вместо статей военных расходов на инвестиции в экономику или социальный сектор, но в любом случае цифра будет значительной. После прошлогоднего наступления оппозиции в Сурхандарье в печати появлялись сообщения, что только на закупку вооружений в других странах власти Узбекистана намерены выделить несколько сотен миллионов долларов. Если теперь сэкономить даже часть только от этой статьи расходов и инвестировать в промышленность или сельское хозяйство, эффект будет заметным.
Нельзя исключать и экономическую помощь Запада, в первую очередь от Соединенных Штатов. Даже почти наверняка, Ташкент что-то получит. Этого требует в первую очередь логика закрепления позиций США в этой стране, ключевом государстве региона с геополитических позиций, о чем писал Бжезинский в своей знаменитой «Великой шахматной доске». Да и упрочить экономическое влияние в стране с большим рынком не лишнее даже для экономики самой богатой страны мира. Да, конечно, сейчас платежеспособность населения не велика, но 25-миллионнный рынок, при том все растущий, в отличие от соседей, способен и к эффективному развитию, особенно при серьезной внешней помощи (хотя бы в виде мягких кредитов) и благоприятной конъюнктуре.
Кстати, по поводу конъюнктуры. Очень важным плюсом для Узбекистана является его меньшая, чем, например, у Казахстана, зависимость экономики от экспорта сырья. Падение цен на хлопок и золото, одни из главных позиций экспорта, бьет по узбекской экономике, но не так, как падение на нефтяных рынках по казахстанской. Это еще один важный фактор, работающий на возможный «скачок» экономики соседей.
Можно предположить и возможный рост ее инвестиционной привлекательности, особенно если в Афганистане действительно произойдет стабилизация ситуации. Конечно, и в этом случае для больших и солидных западных инвесторов Узбекистан останется рискованной страной для вложений, но есть же всем хорошо известный пример южно-корейских инвестиций в машиностроение. Успокоение в Афганистане, установление там проамериканского режима (даже если он и не будет контролировать всю страну), военное присутствие американцев в Узбекистане, большой внутренний рынок в этой стране и возможность через него выйти на рынки всей Средней Азии (а это более 50 миллионов человек в приграничных с Узбекистаном государствах, не считая Афганистана) — это все достаточные стимулы для инвесторов. Серьезной потенциальной проблемой для них остаются широко известные сложности с конвертацией валюты в Узбекистане, но их можно решить с помощью уже упомянутых освободившихся «военных» денег и иностранных специализированных кредитов. Авторитарность же политической системы, что многие эксперты на Западе рассматривают как однозначную невозможность для успешных экономических реформ, в азиатском обществе скорее послужит положительную службу. Пример Китая налицо.
Так что не исключено что соседи Узбекистана могут скоро столкнуться с таким неожиданным последствием инициированной Соединенными Штатами акции в Афганистане, как экономические успехи Узбекистана.