"Если бы он не был сотрудником КУИС, его бы не выпустили" - Айман Умарова об освобождении насильника Слекишиной

Второго октября в СМИ появилась информация, что бывшего сотрудника КУИС Руслана Хакимова, обвиненного в громком деле об изнасиловании Натальи Слекишиной, могут снова посадить в тюрьму после условно-досрочного освобождения.

Напомним, в 2015 году сотрудник следственного изолятора Алматы Руслан Хакимов изнасиловал в колонии заключенную Наталью Слекишину. Женщина родила от насильника дочь. Хакимова приговорили к 9 годам лишения свободы. Наказание он отбывал в Восточном Казахстане. В июле 2019 года неотбытую часть наказания ему заменили ограничением свободы. Хакимов вышел на свободу.

Пострадавшая заявила, что опротестует это решение. По ее словам, Хакимов не выплатил иск о возмещении морального вреда на сумму три миллиона тенге и алименты на ребенка.

В пресс-службе Генпрокуратуры отметили, что во время рассмотрения ходатайства об УДО Хакимова, суду не было известно о взыскании с осужденного морального ущерба в пользу потерпевшей.

В связи с этим корреспондент медиа-портала Caravan.kz поговорил с отечественным адвокатом Айман УМАРОВОЙ, которая ранее представляла интересы Натальи Слекишиной. 

- Я плохо знакома с обстоятельствами условно-досрочного освобождения Хакимова, но должна отметить, что любой человек, независимо от того, по какой статье он арестован, имеет право на замену неотбытой части наказания на более мягкое. Однако есть категория преступлений, по которым нет УДО, и это все описано в законе.

Меня здесь возмущает то, что людей, которые совершили насилие, нельзя отпускать по условно-досрочному. Можно было заменить меру наказание на ограничение свободы. Так как я не участвовала в рассмотрении его освобождения, то не могу наверняка сказать, насколько это было законно.

- По сообщению СМИ, обвиняемого выпустили по УДО, несмотря на то что он так и не уплатил моральную компенсацию потерпевшей и алименты, что является нарушением.

- В законе об условно-досрочном освобождени, а также в нормативном постановлении Верховного суда есть пункт по замене неотбытой части наказания более мягким видом. Там указано, что самый главный критерий – отсутствие взысканий и нарушений у осужденного.

Учитывая, что Хакимов являлся сотрудником КУИС, наверняка у него есть связи, и вряд ли ему написали бы отрицательную характеристику. К вопросу о том, погасил ли он моральный вред и прочее, – это не основной критерий.

Проблема заключается в том, что таких неоднозначных законов у нас быть не должно. Если бы в такую ситуацию попал не сотрудник КУИСа, а рядовой гражданин, то суд может дать условно-досрочное, а может, и нет. В этом плане суду дают волю, и я всегда была против этого. Если хотят, то применяют, а если нет, то не применяют.

Получается, что на сегодняшний день суд в отношении Хакимова одобрил УДО, а был бы другой человек – не одобрил бы. Вот такие неоднозначные у нас законодательные акты, и поэтому идет дискриминация людей.

- Из-за чего так получается?   

- Здесь большую роль сыграла его должность. То, что он не уплатил алименты и моральный вред, – это идет в минус его характеристики, и это основания для суда, чтобы отказать в условно-досрочном, но по закону этого недостаточно, чтобы отказать вообще.

В то же время апелляционная инстанция может это обжаловать, заявив, что суд одновременно и мог его освободить, и нет. Надо задать вопрос, почему суд пришел к выводу о том, что он исправился, в то время как ни моральный вред, ни алименты он не выплатил. Получается, что он не исправился. Если апелляция это усмотрит, то ему могут отменить УДО.

Применение нормативных, законных актов, когда есть слово «может», оно имеет под собой коррупционную составляющую и неоднозначное применение.

- Значит ли это, что в работе суда есть определенная избирательность?

- Совершенно верно. Как мне кажется, здесь суть в том, что он бывший сотрудник КУИСа. И поэтому сотрудники решили помочь бывшему коллеге. Я не верю, что он исправился. Если бы это было так, то Хакимов, как минимум, выплатил бы алименты. Однако он наверняка заявит, что сейчас сидит в тюрьме и не имеет такой возможности.

Здесь имеет место быть избирательность судебного органа. Кто виноват, а кто нет – решает суд. Но, к сожалению, существуют такие неоднозначные законы. И я всегда была против таких трактовок: «хочу - отпущу, хочу – не отпущу». Такого не должно быть.

Есть другие люди, которые уже давно выплатили ушерб и исправились, но их почему-то суд не выпускает. Также я считаю, что для него - это очень маленький срок для исправления. То, что Слекишина выступает против, – это ее право. И она права, так как нет оснований говорить о его исправлении. А вывод суда должен подтверждаться не только его внутренними убеждениями, но и доказательствами, помимо того, что сами куисовцы, видимо, написали ему хорошую характеристику.

- В случае, если апелляционная комиссия примет решение о возвращении Хакимова в места лишения свобода, может ли суд, принимавший решение о его УДО, понести наказание? Или прокурор, ходатайствующий об этом?

- Я думаю, что Хакимов, скорее всего, еще сидит, так как УДО еще не вступило в законную силу. Когда рассматривается замена неотбытой части наказания по таким делам, сразу не выпускают. Что касается возможного решения об отмене условно-досрочного освобождения, как правило, наказания не следует, потому что суд мог его отпустить чисто теоретически.

Другой вопрос: как обосновали это решение и как пришли к выводу, что он исправился? Почему действительно не спросили мнение Слекишиной как потерпевшей стороны? Возможно, они вообще ее не вызывали. Я этого сказать не могу. Поэтому, думаю, вряд ли они понесут за это наказание.

Когда идет рассмотрение по схожим делам, обязательно смотрят, выплачена ли компенсация, ведь это указано в нормативном постановлении, а тут этого не сделали. Почему суд, зная, что он сидит по этой статье, не погасив иск, вдруг решает его выпустить?! Множество людей, будучи в тюрьме, выплачивают компенсацию, а здесь даже попытки никакой не было это сделать.