Супруга Рафика Шымкентского: Спецназ расстреливал машину, в которой сидел мой пятилетний сын

Против него вновь начато расследование по уголовному делу о вымогательстве у южнокорейского бизнесмена, возбужденному еще в 2017 году. Также мы подробно рассказывали о том, где все это время скрывался сам Рафик и что он делал. Наши материалы основывались на имеющихся в редакции документах, судебных приговорах Российской Федерации и официальных сообщениях казахстанских правоохранительных органов.

Предлагаем вниманию читателей рассказ Динары Ахметовой, супруги Рафаэля Бикбаева, представляющей его интересы, о делах давно минувших дней. Разговор наш – конечно же, о Рафике, криминале, казахстанской полиции, соблюдении законности и т. д.

Начало

Первый срок Рафик получил еще несовершеннолетним. Теперь признает, что это была ошибка юности. С детства он серьезно занимался боксом, показывал неплохие результаты. Но и после изнурительных тренировок энергии оставалось с избытком. А тут еще юношеская тяга к риску и приключениям.

В результате – вместе с товарищем залезли в чужой зажиточный дом.

Очень магнитофон хотелось заполучить – по тем временам вещь дефицитнейшая. Магнитофон получили, слушали несколько дней. Потом – арест, следствие, суд. И приговор с лишением свободы. В колонии для несовершеннолетних бойцовский характер и боксерские навыки Рафику пригодились в полной мере. Он быстро стал одним из лидеров. Менты поняли – этот “перспективный”, надо гасить.

Вскоре после освобождения у Рафика нашли наркотики.

Хотя сам он ни тогда, ни впоследствии с наркотой дела принципиально не имел. Считал это сущей отравой. Новый срок. Но теперь это, скорее, еще одна ступенька в бандитской карьере. Блатные знакомства, связи, рост влияния. Когда вышел на свободу, был уже в авторитете. На дворе – лихие 90-е. Рафиком занялся УБОП.

Моя милиция меня стережет

Прямых улик против Рафика у правоохранителей никогда не было. Поэтому в ход шла обычная подстава – подброшенные наркотики, подставные понятые, сфабрикованные дела. Очередной захват Рафика в феврале 2006 года стал просто показательным примером ментовского беспредела.

В тот раз я уговорила мужа поехать к моим родителям. Рафик, никогда особо не жаловавший семейные посиделки и праздники, согласился с условием, что ночевать не останутся. Поехали на моем автомобиле “Ауди-8”. В родительском доме разговоры затянулись далеко за полночь. И, конечно, нас уговорили остаться. Спать легли в двухкомнатной времянке. Зимой в селе даже очень большие семьи ютятся в какой-нибудь небольшой пристройке, которую обогреть легче.

Около 3 часов ночи во времянку ворвался спецназ с автоматами. Долго искали, где включается свет. Не знали, что выключатель был снаружи.

Всех – стариков, детей, женщин – под дулами положили на пол, лицом вниз. Когда, наконец, нашли Рафика, всех остальных буквально вытолкали в холодный дом.

Потом спецназовцы съели все блюда, оставшиеся со дня рождения, пили спиртное и играли в нарды. Рафик здесь же лежал лицом в пол. В холодном доме жались друг к другу все члены семьи, в том числе четверо детей – от года до 5 лет. Я, беременная, тоже лежала на полу. В туалет ходили в посуду. В 5 утра отец потребовал, чтобы его выпустили покормить мычавшую скотину. Его загнали в дом прикладами.

Мои родители были коммунистами. В партию вступили по идейным соображениям. Всю жизнь работали. Часто тесть высказывал Рафику, что, дескать, раз милиция за тобой гоняется, значит, ты сам виноват.

В тот день мой отец в милиции разочаровался полностью: “Вот где враги народа”...

Как рассыпалось верное дело

Когда рассвело, милиционеры привели понятых (оказывается, именно понятых все и ждали). Начались следственные действия. На Рафика надели кобуру с пистолетом Макарова и 6 патронами в обойме. Напялили спортивный костюм. В кармане был пакетик с героином в 8 граммов. В багажнике “Ауди” нашли килограмм героина. Всё это снимали на камеру. Понятые подписали протокол. Машину изъяли, Рафика задержали. Остальных отпустили.

Возбудили уголовное дело по факту хранения наркотиков. В течение двух месяцев я параллельно проводила собственное расследование. Писала во все инстанции, что “Ауди” принадлежит мне. У Рафика тогда даже прав не было. Он большую часть жизни сидел. Учиться водить машину ему было просто негде.

Выяснилось также, что один из понятых состоит на учете в психдиспансере. Отвечать за свои действия неспособен, привлекаться в качестве понятого не может.

Второй понятой при встрече с адвокатами Рафика заявил, что протокол подписывал не читая, поскольку русским языком не владеет. И написал заявление, в котором изложил свое видение событий, в корне противоречащее протокольным сведениям. Потом были вскрыты и другие грубые огрехи следствия.

И хотя я не надеялась на благополучный исход, в сентябре 2007 года прокуратура вынесла постановление о прекращении следствия – за отсутствием состава преступления со стороны подозреваемого. Вопрос, откуда все-таки взялись заряженный пистолет и больше килограмма героина, никого больше не волновал.

Я отправилась забирать со штрафстоянки свою “Ауди”. Там был только корпус, стоявший на кирпичах. Охранник испуганно сказал, что “все время приходили какие-то с милицейскими корочками. То одно с машины снимут, то другое. Для следственных действий”.

Через 7 лет, отправляясь в Турцию, я с удивлением и возмущением узнала, что долг и пени по транспортному налогу за “Ауди” – 280 тысяч тенге. Начала судиться. Суд проиграла. Пришлось заплатить. Криминальный авторитет Рафик Шымкентский вновь попал под следствие в Казахстане

Казыгуртский перевал

Летом 2008 года Рафик с семьей собрался поехать на Иссык-Куль. Отправились на двух машинах – я за рулем “Субару”, рядом Султан – друг Рафика. На заднем сиденье взрослая дочь Ботагоз, годовалая Сабина и подруга дочери Айжан. Во второй машине “Мерседес” ехал за рулем сам Рафик, его приятель, недавно освободившийся из мест лишения свободы. На заднем сиденье – 5-летний сын Байсангур. В районе Казыгуртского перевала прямо перед “Субару” движение заблокировал развернувшийся поперек дороги грузовик.

К машине подошел полицейский-гаишник, попросил меня предъявить документы и открыть багажник. Когда я разблокировала двери, со всех сторон к “Субару” кинулись невесть откуда взявшиеся парни в бронежилетах с автоматами.

Султана вытащили из машины и принялись избивать. Ботагоз тоже вытаскивали за волосы. Меня не трогали.

Тут из поста ГАИ выскочил кто-то в штатском и начал кричать группе захвата: “Это не Рафик! Вы не тех взяли! Рафик в другой машине!”.

Рафик сидел в “Мерседесе”, стоявшем за “Субару”. Всё видел, всё понял.

– Пристегивай ремни, – посоветовал он приятелю.

На перевале скопилась еще изрядная колонна автомашин, возник затор. Рафик пытался выехать из пробки. Понявший свою ошибку спецназ тут же отпустил Султана и Ботагоз и переключился на “Мерседес”. Стали прикладами выбивать стекла, пытаясь достать водителя. Осколками засыпало маленького Байсангура. Но Рафик переехал через бордюр и дал по газам. Автоматчики открыли огонь на поражение. Однако “Мерс” скрылся. Штатский заорал благим матом: “Как вы могли его упустить!”.

Спецназовцы зло ответили: “Мы ему шины пробили, никуда он не денется”. После чего влезли в “Субару” и погнались за “Мерседесом”. Даже не заметив, что на заднем сиденье осталась годовалая Сабина.

Как потом оказалось, у полицейских даже нет машин. На захват они приехали в автобусе, который за “Мерсом” вряд ли мог угнаться. Меня и остальных завели на пост ГАИ. У меня началась истерика…

При попытке скрыться

В погоне спецназовцы вновь открыли стрельбу по “Мерседесу”. Одна пуля попала Рафику в тело, вторая – в колено. “Мерседес” на полной скорости вильнул с обочины и начал кувыркаться по степи. Через секунду он исчез в поднятой туче густой желтой пыли. А потом из нее выбежал окровавленный Байсангур. Его выбросило из машины. Он сильно побился, но, к счастью, тяжелых переломов не было (даже врачи впоследствии называли это чудом). Рафик с приятелем были пристегнуты ремнями. Их вытаскивали спецназовцы. Сразу принялись избивать.

Байсангур лег на отца, закрыв его своим телом: “Не бейте моего папу!”. Потом Рафику в карман шорт начали подкладывать пакет с героином. Рафик отбивался ногами.

Всё это снимали на камеру сами спецназовцы. Они же через пару месяцев, когда шло следствие, продали эту запись мне за 1 000 долларов...

…Спустя час к посту ГАИ на Казыгурте приехала “Субару” с двумя спецназовцами из группы захвата. Они на руках вынесли окровавленного Байсангура и перепуганную Сабину...

Потом я вместе с детьми поехала в Шымкент. На собственной “Субару”, за рулем которой находился оперативник.

– Вы мне уже наркотиков, оружия и всего остального в машину запихали? А мои деньги найти успели, все забрали? – с издевкой спрашивала я у опера.

По дороге увидела опрокинутый “Мерседес”. Вокруг было полно милиции, скорой помощи и любопытных. В ДВД Шымкента меня с детьми продержали до ночи. Лишь после того, как я заявила, что вскрою себе вены, их отпустили, и я повезла детей в больницу.

Травмы в ДТП

Рафика в Шымкент везли на старой машине скорой помощи, которая едва не развалилась по дороге. Видя его ранение, спецназовцы надеялись, что он не выживет.

В Шымкенте в реанимации в первую очередь из него стали вытаскивать пули. Эти пули тут же забрали сотрудники. Потом Рафика как попало заштопали.

По медицинским документам огнестрельные ранения оформили как рваные проникающие травмы, полученные от неизвестного твердого предмета в результате дорожно-транспортного происшествия.

Все медицинские эксперты, обследовавшие Рафика, над таким заключением просто откровенно смеялись. Но в суде о пулевых ранениях так ничего и не говорилось.

Было возбуждено уголовное дело по обвинению в нанесении травм представителям власти – якобы он сбил на посту ГАИ двух сотрудников автоинспекции. Правда, техническая экспертиза, разбиравшая схему движения транспорта у поста ГАИ, однозначно установила, что этого вообще не могло произойти. Но гаишники продемонстрировали телесные повреждения, дали показания, что, мол, пострадали от наезда.

В “Мерседесе” эксперт нашел пулю, застрявшую в спинке заднего сиденья. Как раз там, где сидел Байсангур.

Полиция заявила, что эта пуля – наверняка результат бурной жизни Рафика. И к полицейскому задержанию отношения не имеет. В результате Рафик за хранение наркотиков и наезд на гаишников получил 8 лет колонии. С легким криминалом: чем может закончиться уголовное дело Рафика Шымкентского

Следствие и суд длились несколько месяцев. За это время ранение в грудь стало благополучно заживать. Ранение в ногу оказалось куда более проблематичным. Потребовалось хирургическое вмешательство. Операцию ему проводил видный хирург из Узбекистана (я его привезла). Но уже после приговора, когда он находился в СИЗО, все результаты операции были сведены на нет. Рана загноилась. Как говорили врачи, надо было просто “промыть сектор”. Но куисовцы торопились отправить Рафика по этапу. И никто с медицинским обеспечением для осужденного не заморачивался.

Продолжение следует.

От редакции

Редакция газеты “КАРАВАН” не всегда разделяет точку зрения своих респондентов. Но если тема имеет общественную значимость, она публикуется, даже если различными источниками высказываются диаметрально противоположные взгляды или мнения.

ШЫМКЕНТ