Шансов избежать наказания не осталось - эксперт о допинговом скандале в Казахстане

Не сказать, что в Казахстане были шокированы этой новостью. Подобного ждали с конца мая, когда впервые было объявлено об обнаружении в допинг-пробах наших звезд запрещенных субстанций. Вот только со своим официальным заявлением МОК затянул.

Занятой МОК

– Всё на самом деле просто, – объясняет “КАРАВАНУ” директор Национального антидопингового центра Майра БАКАШЕВА. – МОК был занят подготовкой и проведением Олимпийских и Паралимпийских игр в Рио, решая многочисленные организационные проблемы. Никто намеренно не оттягивал время официального заявления.

– В СМИ нигде не фигурирует срок дисквалификации наших штангисток…

– Его определит Международная федерация тяжелой атлетики (IWF). Сейчас ей надо решить, по каким законам – старым или новым – выносить наказание. В 2012 году, когда спортсменки сдали положительный анализ, за первый “прокол” давали двухлетнюю дисквалификацию. По нынешним ужесточенным антидопинговым правилам наказание за первую положительную пробу составляет уже четыре года. Как поступит IWF, сказать не берусь.

– С какого момента начнется отсчет срока дисквалификации?

– И здесь не все так однозначно. Есть два варианта – с момента взятия пробы или вынесения решения. До 2015 года, когда был принят новый антидопинговый кодекс, дисквалификация начиналась, как только публично объявлялся результат анализа пробы. Теперь за точку отсчета принят день, когда мы уведомляем спортсмена о положительной допинг-пробе, временно отстраняем его от соревнований и начинаем свое расследование.

Кто первый в очереди

– По каким критериям Всемирное антидопинговое агентство (WADA) решает, чью пробу многолетней давности подвергать реанализу?

– Сразу оговорюсь, что перепроверки инициирует МОК, которому эти пробы, собственно, и принадлежат. WADA лишь помогает сотрудниками и лабораториями. В то же время, если у антидопинговых служб возникают сомнения по поводу той или иной пробы, то они могут попросить МОК или федерации, которым эта проба принадлежит, оставить ее на хранение. В настоящий момент десять лет в обязательном порядке хранятся только пробы, взятые на Олимпийских или Паралимпийских играх, а также на мировых соревнованиях по легкой атлетике и велоспорту. Многие международные федерации и национальные антидопинговые организации тоже начинают следовать примеру МОК. Если же допинг-проба имеет отрицательный результат и не вызывает никаких вопросов, то ее уничтожают в течение трех месяцев.

Теперь о критериях. Все виды спорта делятся на три группы по допинговому риску: высокого, среднего и низкого. Реанализу в первую очередь подвергались допинг-пробы атлетов, представляющих виды спорта с высоким риском, – тяжелая атлетика, борьба, велоспорт и других.

Доказывай сам

– Насколько высок шанс у спортсмена доказать свою невиновность, даже если в его анализах обнаружена запрещенная субстанция?

– Спортсмен, во всяком случае, должен активно попытаться это сделать. К примеру, белорусский легкоатлет Иван Тихон сумел доказать свою невиновность. Причем дважды. Мы призываем наших спортсменов не ждать, пока их защитит НОК, министерство или федерация, а начинать учиться делать это самим.

– Дисквалифицированный спортсмен лишается права не только выступать на соревнованиях, но даже тренироваться…

– Он может поддерживать свою форму, но только в частном порядке, а не за государственные средства, выделяемые на подготовку членов сборной. Отказ от господдержки уличенного атлета – одно из условий ратифицированной Казахстаном Международной конвенции по борьбе с допингом в спорте. Во время дисквалификации спортсменам запрещено тренироваться в одном зале со сборной и пользоваться указаниями тренеров, чья работа оплачивается государством, даже по телефону.

– Почему спортсмены, ранее уличенные в применении допинга, даже спустя время неохотно в этом признаются? В Казахстане так вообще не было ни одного случая…

– Думаю, дело в нашем менталитете, восприятии своего места в обществе. Понятно, что спортсмену, которого обожали тысячи болельщиков, трудно признаться в том, что он их обманывал. С другой стороны, такие спортсмены сильно бы нам помогли, если бы решили предостеречь молодежь от неправильных шагов на примере своих собственных ошибок.

Загрязненные продукты

– Сложилось мнение, что тренеры и федерации покрывают факты применения допинга…

– Поверьте мне, как профессионалу, – это далеко не так. Ни федерациям, ни тренерам не нужны те, кто резким улучшением своих результатов вызовет подозрение у антидопинговых служб. Часто в беседах тренеры сами выражают опасения по поводу того, что спортсмен прогрессирует быстрее, чем это должно быть. Федерации, прежде чем включить кого-то в состав сборной, интересуются у нас его допинговым прошлым, ведь мы ведем спортсменов с юного возраста. Мне приятно, что большинство в Казахстане против применения запрещенных методов.

– Если сразу у нескольких спортсменов в одной команде обнаружена одна и та же запрещенная субстанция, то это говорит о ее системном применении?

– Не обязательно. Велика вероятность того, что она попала в организм спортсменов через так называемые загрязненные БАДы или спортивное питание. Рынок этих продуктов в Казахстане крайне скуден, во всех регионах, где тренируются ребята, в принципе, продается одно и то же. И никто этот рынок, к сожалению, не контролирует. У нас нет никаких нормативных актов, чтобы пресечь попадание в магазины загрязненных продуктов. В наших силах только научить спортсменов собственной безопасности. Они должны быть готовы к тому, что если решили применять спортивное питание или БАДы, то могут не пройти допинг-контроль.

– А если это все-таки произошло?

– Каждый положительный случай мы рассматриваем индивидуально. Сначала выясняем, намеренно или случайно субстанция попала в организм спортсмена. Тот при прохождении допинг-контроля указывает все препараты, которые он принимал в течение полугода. Если спортсмен использовал БАД, то он должен обязательно оставить таблетки или банку с небольшим количеством порошка, потому что ему могли продать подделку. Спортсмен прочел список ингредиентов, не увидел ничего запрещенного и съел, не зная, что продукт загрязненный. Если же он по невнимательности пропустил название запрещенного элемента, то рассчитывать хотя бы на сокращение срока дисквалификации уже не сможет.

Легальный допинг

– В последнее время много говорят о том, что ряд спорт­сменов легально применяет запрещенные препараты в якобы терапевтических целях, получая преимущество перед своими соперниками…

– Каждый человек имеет право заниматься спортом. Никто не может запретить это, к примеру, онкологическому больному. Но он, как любой человек, имеет право на лечение, в том числе препаратами, включенными в список WADA. Та же история с сахарным диабетом или бронхиальной астмой – хроническими заболеваниями, которые если появились, то вряд ли уже уйдут. В других случаях надо постараться найти альтернативное лекарство, не имеющее запрещенных субстанций, или же внимательно следить, чтобы его концентрация в организме не превышала норму.

Что касается последних событий, связанных с хакерскими атаками, то я не вижу здесь никакого геройства и заслуживающего похвалы желания вывести на чистую воду спортсменов-нарушителей. В списке обнародованных препаратов значатся в основном те, что применяются при лечении острых травм или других заболеваний. Ни в одном отчете не написано, что спортсмены использовали анаболики. Разрешение на использование лекарств, имеющих запрещенные элементы, выдается национальной антидопинговой организацией на время прохождения курса лечения. Наши спортсмены тоже этим пользуются, но не так часто. Возможно, их смущают бюрократические барьеры, которые надо преодолеть для получения такого разрешения. Знаю, что на последних Олимпийских играх было выявлено немало положительных проб, которые не будут иметь последствий для сдававших их спортсменов. У тех были разрешения на использование препаратов в терапевтических дозах, которые не влияют на сам результат, но нужны для поддержания здоровья.

150 евро за пробу

– В Казахстане с начала года много спортсменов нарушили антидопинговые правила?

– Достаточно. Из них большая часть связана с использованием мельдония. Ни один из этих спортсменов не был дисквалифицирован. Все они были временно отстранены до 1 июля, когда мы получили от WADA разъяснения по милдронату.

– Какова ситуация с нашей антидопинговой лабораторией, у которой была приостановлена лицензия?

– Пока мы пользуемся услугами аналогичных лабораторий других стран, прежде всего европейских – Германии, Австрии. Анализ одной допинг-пробы обходится нам примерно в 150 евро. Собственная лаборатория помогает нам вести большую антидопинговую работу. В год мы берем порядка трех тысяч проб и выявляем около 20–25 нарушений. Это помогает нам не допустить выезда на международные соревнования “грязных” спортсменов. Если бы в каждой стране существовала такая лаборатория, то мы могли бы спокойно смотреть Олимпийские игры, зная, что там ведется честная борьба.

УЕФА следит за нами

– Остались ли федерации, которые до сих пор не сотрудничают с Национальным антидопинговым цент­ром?

– Мы пока не работаем только с Футбольной федерацией. Однако недавно я общалась с представителем УЕФА, и он сказал, что в Европе есть к Казахстану некоторые вопросы. В декабре – январе сотрудники УЕФА собираются посетить нашу страну, после чего, надеюсь, мы будем сотрудничать и с футболистами.

– Считается, что профессио­нальный спорт окончательно проиграл борьбу допингу. Так говорят спортсмены, тренеры…

– Возможно, что с их стороны все так и выглядит. С нашей же стороны видны положительные сдвиги. Радует, что некоторые спортсмены, не дожидаясь проверок, сами идут к нам, чтобы сдать допинг-пробу. В прошлом году пришла группа велосипедистов, которые хотели доказать, что они чистые. В 2013 году появились новые методы обнаружения запрещенных субстанций. Если раньше мы могли увидеть их в организме, если прошло не более четырех месяцев, то теперь срок увеличился до 26 месяцев. Причем эти методики постоянно улучшаются, и для реальных доперов шансов избежать наказания практически не осталось.

АЛМАТЫ