Самая твердая валюта – жидкая: как в России была введена государственная алкогольная монополия

Большей части бывшей Российской империи по наследству достался северный тип употребления алкоголя – в основном крепкие напитки по выходным и праздникам. И в большом количестве. Алкоголь здесь – способ развлечься и снять нервное напряжение.

Простой запрет такого пития ни к чему хорошему не приводит. Но у государственных людей всегда есть желание упорядочить этот “праздник” и сделать так, чтобы это приносило доход казне.

В 1895 году министр финансов России Витте начал вводить государственную винную монополию. В это время в империи работало более 2 тысяч винокуренных заводов. Они производили около 1 миллиарда литров 40-градусного напитка. Ломать устоявшуюся систему никто не собирался. Как разумный человек, он не запрещал и не ограничивал. Просто ввел стандарты.

В соответствии с системой Сергея Юльевича спирт и алкоголь мог производить любой желающий. Но с соблюдением технических стандартов и обязательной продажей всей продукции в казну.

Оттуда водка шла на продажу через казенные “винные лавки” по строго установленным ценам. Или частным торговцам. Более 90 процентов выручки они сдавали в казну.

Первый государственный стандарт хлебного вина (так называлась беленькая) установил очень жесткие требования. Содержание в спирте альдегида не должно превышать 0,0008 г альдегида на 100 см3 абсолютного спирта. Заводы страны не могли дать продукт такой чистоты. Все 2 тысячи винокурен работали по технологии возгонки. У них показатели по примесям были в 5–15 раз хуже.

Такой очистки можно было добиться только в ректификационной колонне. По такой же технологии – разделение на фракции – сегодня перерабатывается нефть на керосин, бензин, газойль и другие продукты. Почему Казахстану сухой закон не грозит

Ради чистоты стандарта казна пошла на строительство государственных винных складов. В каждом регионе был свой.

Здесь спирт проходил очистку, затем из него делали водку. Но затем когда частники начали строить свои ректификационные заводы, то казна охотно отдавала им продукт на доработку. Гоните!

Чистота спирта стала жупелом для минфина. Причин две. Первая – в России часто были недород и голод. Поэтому пережигать зерно на спирт было дорого. Проще производить из картошки и свеклы. Но дистилляция плохо очищает такую водку. Специфичный привкус. Ну и отрыжка – не комильфо. Ректификация дает химически чистый товар, без примесей. Если нужен продукт со свойствами, проще добавить в кристальную жидкость чего там надо, чем мучится с выдержкой и купажом. До сих пор большая часть водок делается из спиртов, сделанных не из зерновых, а из пищевого сырья. И это хорошо. Спирт можно гнать из любых отходов.

Классика жанра

“Первачок что надо, – похвалил Чонкин, вытирая ладонью проступившие слезы. – Аж дух зашибает.

Гладышев все с той же усмешкой придвинул к себе плоскую консервную банку, бывшую у него вместо пепельницы, плеснул в нее самогон и зажег спичку. Самогон вспыхнул синим неярким пламенем.

– Видал?

– Из хлеба или из свеклы? – поинтересовался Чонкин.

– Из дерьма, Ваня, – со сдержанной гордостью сказал Гладышев”.

Вторая – развитие химии в Европе породило дефицит спирта. Это идеальный растворитель для всего. Он нужен для производства лаков, красок, пороха. Из него научились делать новые смазки, консерванты, пестициды и гидравлические жидкости. Всё для военных. Поначалу из нормального этанола – пищевого спирта. В России появилась новая экспортно ориентированная отрасль. Половина спирта уходила за рубеж. Здесь уже совершенно не важно, из какого он сырья. Главное – химическая чистота. Ее давала ректификация. Эти требования и приняли за стандарт.

Витте добился своего: в 1914 году 26 процентов бюджета империи закрывала винная монополия. Но вкусовые предпочтения потребителей изменились.

Чистота водки стала гарантом ее “качества”. Сегодня на этом строится весь ее маркетинг. Водка стала дешевым и массовым продуктом. Чтобы “накидаться”.

При этом элитные дистилляты типа коньяка и виски очень грязные – с точки зрения водочников. И смертельно опасные для человека. В ЕврАзЭС спирт для водки делается по ОСТ 5962-2013 “Спирт этиловый ректификованный из пищевого сырья. Технические условия”. Согласно им в литре самого популярного спирта “Люкс” не может быть больше 3 миллиграммов уксусного альдегида, 5 миллиграммов сивушного масла. Наличие фурфурола не допускается.

ГОСТ для коньяка 31728-2014 “Дистилляты коньячные. Технические условия”. Здесь требования совсем другие. Для коньячного спирта альдегидов может быть 500 миллиграммов, фурфурола – 30 миллиграммов. То есть присутствие примесей в зверских количествах не делает коньяк отравой. Это лишь особенности его производства…

Потребление водки в Казахстане стабильно сокращается. По многим причинам.

Государство зажимает гайки, меняется культура пития, молодежь переходит на пиво и вино, доступнее стали хорошие напитки.

Водочники же остались там, в конце XIX века, когда вводилась винная монополия. Они продолжают гнать максимально дешевый продукт для того рынка. Из дойной коровы водка превращается в мертвый груз, от которого надо избавляться. Мы своего допьемся: Производители водки из Казахстана жалуются на жесткое регулирование российского рынка

В России, пока есть деньги, создали новый стандарт для водки повышенного качества. Рабочее название ГОСТа – “Российское качество. Классическая водка. Технические условия”.

Главным требованием становится локализация продукта – все стадии производства, включая бутилирование, должны проходить на территории России.

По сути, это будет чисто русский продукт премиального класса. Что мешает нам пойти по такому же пути? А создать свой национальный продукт? Это может быть особая водка, линейка водок или свой локальный напиток с патентованным названием. Примеры? Их достаточно: чешский ром, японский виски, греческая метакса. Требование одно: напиток должен сочетаться с казахской кухней. От туристов отбоя не будет.

Гамбей!