Почему Германия отказывается от шахтеров

Совсем недавно – 1 октября – сонный городок Унтербрайцбах, что в Тюрингии, переполошил взрыв. На глубине семисот метров при добыче калия произошел мощный выброс углекислого газа. Трое молодых мужчин погибли.

Тем не менее аварийность и смертность на шахтах ФРГ одни из самых низких в мире. Если в иные несчастливые годы украинские шахтеры недосчитываются до 460–480 своих коллег за год, то у немецких горняков потери не больше 2–3 человек. Показатель смертных случаев на каждый миллион тонн добытого угля в ФРГ постоянно был идентичен австралийскому – самому лучшему в отрасли – всего 0,1 процента. То есть у немцев происходил один несчастный случай с летальным исходом на каждые 9–10 миллионов тонн добытого “черного золота”. В то же время местные горноспасательные службы считают очень высокотехнологичными и натренированными. Один из ярких примеров – проявление лучших качеств при затоплении шахты “Ленгеде”.

Каждое утро в октябре – ноябре 1963 года начиналось у немцев со сводок о ходе поиска ночной смены, застигнутой в лаве полумиллионом кубометров прорвавшейся грунтовой воды и грязи. Под землей на тот момент было 128 человек. Восемь с половиной десятков из них успели уйти на-гора. Для остальных шансов на спасение практически не оставалось – лишь один из тысячи. В том случае, если кто-то успел добраться до заброшенной выработки под названием “Старик”. Воздуха там достаточно на многие дни ожидания. Правда, где именно расположено это ответвление почти двухсотлетней давности, не знал никто: архивы “Ленгеде” сгорели во время бомбежек. Канцлер ФРГ Людвиг Эрхард, дневавший и ночевавший на месте ЧП, объявил своего рода всеобщую мобилизацию. 34 частные угледобывающие фирмы стянули к шахте 330 спасателей, 612 машин, десятки буровых установок...

С 25 октября по 3 нояб­ря горноспасатели успели сделать 6 162 (!) скважины. Каждая превышала стометровую глубину. Большинство экспертов заявляли о бесполезности дальнейших работ, но попытка 6 163-го по счету бурения завершилась слабым постукиванием по металлу! Оказалось, 11 шахтеров успели добежать именно до заброшенного забоя “Старик”. 336 часов они стояли по пояс в воде и кромешной тьме... В менее чем шестисантиметровую дыру спустили воздухопровод, переправили питье, продукты, наладили даже телефонную связь. В рекордные сроки был пробит вертикальный шурф стодвадцатиметровой длины и диаметром 62 сантиметра. По нему отправилась вниз капсула со спасателем...

Лично президент и бундесканц­лер встречали каждого из спасенных. Особым указом определили настолько крупные одноразовые денежные пособия, что на них шахтеры построили просторные особняки и купили роскошные лимузины. А родственники погибших получили такие компенсации, которых вполне хватило и на новое жилье, и на то, чтобы выучить детей в самых престижных, очень дорогих вузах.

Легенды, похожие на сказки

К промышленной добыче угля древние немцы приступили еще в XIV веке. Первая шахта в Эссене, к примеру, открылась в 1317 году. Через 400 лет южнее "немецкой Караганды" – промышленного центра под названием Бохум, разрабатывались уже 25 угольных пластов более чем километрового залегания. Условия труда в период "дикого капитализма" были, понятное дело, ужасающими. В узких и душных норах, крепить которые забойщикам полагалось… за свой счет, гибли не только мужчины, но и женщины и дети. Но в середине XIX века уровень безопасности подземного труда в Германии резко пошел в гору. Горняки стали красой и гордостью всей немецкой индустрии, ежегодно выдавая на-гора более двух миллионов тонн "черного золота".

600 тысяч германских шахтеров лидировали в рейтинге самых престижных пролетарских профессий. Черная форма с прошитым серебряными нитями пояском, с особого покроя шапочкой, над которой реял пышный султан из страусиных (!) перьев, и ослепительно белые перчатки не могли не вызывать восхищение прекрасного пола.

О горняцком труде слагались стихи и песни, ходили легенды, напоминающие сказку. Взять хотя бы Тео Хаусманна – "Великана над великанами". Под два метра ростом, более двух с половиной центнеров весом, он обладал феноменальной силой. И не однажды спасал товарищей по забою. Славная трудовая биография завершилась тем, что одну из шахт назвали в честь Хаусманна, а у входа в крупнейший угольный музей мира в Бохуме установили особую афишу.

А чего стоит история Фрэнсиса Вайяти, иммигранта из Ганы, трудившегося на одной из шахт Дуйсбурга! Оказалось, что этот паренек, сбежавший от гражданской войны, – единственный наследник императорской фамилии. И после кончины дяди, короля Утапи Второго, был провозглашен властителем Утапи Третьим. Перед восхождением на трон горняк собрал всех своих камрадов в любимой харчевне и угощал особым, черным "шахтерским" пивом уже в короне.

Прежде всего – безопасность

Последняя вспышка активности в угледобывающей индустрии Германии связана с преодолением послевоенной разрухи. Неимоверными усилиями поднималось до 150 миллионов тонн угля в год. Но оказалось, что железной дорогой и водным путем можно доставлять куда более дешевое топливо из других стран. К 1980 году из 146 немецких шахт осталось только 39. Через 6 лет было 12. Сейчас их – всего 8. К 2018-му планируется с подземной добычей угля в ФРГ покончить вообще. Почему? По оценкам министерства германской экономики, поддержка угледобывающей отрасли за последние десятилетия обошлась налогоплательщику в 180 миллиардов евро. Но ни один из оставшихся на сегодня 30 тысяч шахтеров не будет выкинут на улицу. В угольную отрасль в оставшиеся пять лет вложат почти 20 миллиардов евро дотаций. Плюс 2 миллиарда – на социальные нужды пожилых горняков и почти 7 миллиардов евро – на рекультивацию окружающей среды. Германия повторяет британский опыт. Когда “железная леди” Тэтчер вопреки яростным протестам закрывала десятки нерентабельных производств и даже целые убыточные отрасли. Повышение же себестоимости угля объясняется во многом щадящими, оберегающими здоровье условиями труда германского шахтера.

Уровень безопасности труда в ФРГ – вообще отдельная песня. 35 профессиональных сообществ организованы по территориально-отраслевому принципу. Металлурги и машиностроители Германии имеют пять объединений, строители – восемь. Всего на охране рабочих мест занято 22 тысячи специалистов. На них возложено страхование ответственности предпринимателей за случаи проф­травматизма и профессиональных заболеваний. Финансирование объединений идет за счет членских или страховых взносов предприятий. От чего зависит размер взносов? Прежде всего на выплаты влияет, к какому классу опасности относится шахта, завод или фабрика. А накладнее всего тем, у кого охрана труда не на должном уровне. Сама система страховых взносов в ФРГ стимулирует работодателей на максимум безопасности. В итоге за последние 30 лет уровень травматизма в Германии сократился в два раза.

Чего и не снилось карагандинским горнякам

Но вернемся к шахтерам. Продолжительность их подземной “пахоты” не превышает семи часов. Включая дорогу. А она туда и обратно занимает час-полтора. Лифт-клеть опускает на глубину от 900 до 1500 метров. Там горняки, одетые в комбинезоны яркой раскраски и имеющие защитные каски с фонарями, наушники и, понятное дело, самоспасатели, пересаживаются на монорельсовый дизелевоз. Когда забои становятся совсем узкими, передвижение продолжается на подвесных люльках. Причем тяжелые физические усилия под землей немцы применяют куда реже, чем карагандинские угледобытчики. В основном на остающихся пока восьми шахтах – дистанционно управляемые, начиненные электроникой механизмы. С бурами и фрезами. Но что особо бросается в глаза даже дилетанту, это тщательно продуманная система безопасности. Тут и надежные анкерные крепления подземных коридоров, и система вентиляции, обеспечивающая свежий воздух и приемлемую температуру, и сложнейшая система водооткачки, и многоуровневый электронный контроль...

Несложно догадаться, отчего германские горняки в отличие, скажем, от карагандинских не “мудрят” с датчиками газоанализаторов. И не выводят из строя системы отключения работы механизмов в опасных ситуациях. Просто оплата шахтерского труда в Германии специально дистанцируется от “сдельщины”. У немцев в структуре горняцкой зарплаты твердая, оговоренная заранее тарифная ставка доходит до 95 процентов. То есть сверхнормативное количество добытых тонн не может повлиять на доход шахтера. Тем самым устраняется малейший стимул к нарушению техники безопасности. Еще германским профсоюзам удалось очень ощутимо повлиять на владельцев шахт. Один из них признал, что при качественно более высоком, чем прежде, уровне социальной заботы о шахтерах любое масштабное несчастье попросту обанкротит нерадивого предпринимателя. Если в ФРГ погибает шахтер, его жене работодатель вынужден очень нехило платить всю ее жизнь. Более того, профсоюзы германской угольной промышленности добились, что за счет шахты, где погиб горняк, сироты будут получать достойное образование.

Но подобные социальные блага имеют обратную сторону. Немецкий уголь превратился в один из самых дорогих на планете. Еще в 1998 году подсчитали: если закрыть все германские шахты и прекратить субсидирование добычи угля, казне станет выгоднее платить прежние зарплаты всем оставшимся шахтерам до их выхода на пенсию.

Бохум, Германия