Какой фильм снял режиссер Сергей Соловьев в Казахстане

Писатель Борис РЯХОВСКИЙ волею случая познакомился с кинорежиссером Сергеем Соловьевым. А с Олжасом СУЛЕЙМЕНОВЫМ, своим корешом, они несколько лет прожили в одной комнате московского студенческого общежития. Все трое оказались вовлечены в авантюру, в благополучный исход которой поначалу не верил не только ни один из них, но и те, кто случайно узнавал о ней.

Два яйца от милиционера Жуса

Зимой 1947 года семья Ряховских приехала в Актюбинск из Оренбурга. Мать будущего писателя получила место заведующей детским садом, где и разместилась семья Ряховских. А сам Боря получил прозвище Детсад. Сколько себя Детсад помнит, он был страстным голубеводом. Тогда голубей водили в каждом третьем актюбинском дворе.

– Однажды я купил два яйца у милиционера Жуса, голуби которого были самыми лучшими в округе, – вспоминал Борис Петрович. – Он продал мне их за 10 рублей, потом выяснилось, что Жус вручил мне замерзшие яйца. Но одно из них оказалось живым – из слабенького птенца вырос широкогрудый красавец, который сделал меня местной знаменитостью. Это все равно, что не иметь даже велосипеда, а потом получить в подарок “Мерседес”.

Именно этот голубь стал прообразом Чужой Белой в фильме Сергея Соловьева. Но это будет много лет спустя…

Олжас нам поможет!

Борис Ряховский – автор повести “Отрочество архитектора Ивана Найденова” и рассказа “Птицы дяди Вани”. Первое произведение и стало основой для художественной киноленты “Чужая Белая и Рябой”, снятой в середине 80-х годов. Она-то и оказалась той самой авантюрой, которая в конце концов удалась.

Легенда гласит, что Сергею Соловьеву случайно попался на глаза номер журнала “Новый мир” с молодежной советской прозой 70-х годов. Полистав его, Соловьев заинтересовался более чем лестным предисловием к повести Ряховского, написанным Чингизом Айтматовым. На одном дыхании прочитав произведение доселе неизвестного ему автора, Соловьев воскресным утром засел за машинку, а уже после полуночи выдал на-гора 65 страниц киносценария. Который, кстати, писать его никто не просил.

– Брешет! – емко охарактеризовал браваду Соловьева Ряховский. – Этого просто не может быть! Такие вещи за один день написать нельзя.

Соловьев очень стремился снять фильм по Ряховскому – он банально хотел заработать и стопроцентно был уверен, что кинематографическое начальство и слова не скажет против экранизации безвестной повести. Режиссер к тому времени был уже обласкан властью. Ан нет!

Уломать Ряховского оказалось самым легким. Перспектива получить 4 тысячи рублей за право на экранизацию повести (в то время – половина стоимости “Жигулей”) и приехать на съемки в Актюбинск с московской знаменитостью сделали свое дело. С чиновниками получалось совсем туго.

Положение неожиданно спас Ряховский.

– Слушай, может быть, нас спасет Олжас? – упавшим голосом куда-то в пустоту произнес Борис Петрович.

– А кто такой Олжас? – автоматически переспросил Сергей Александрович.

– Олжас Сулейменов. Сейчас он в Казахстане кинематографический министр.

Так друзья оказались в Алма-Ате.

Фильм спас режиссера от смерти

Столица Казахстана встретила Ряховского и Соловьева восточным гостеприимством и студией “Казахфильм” с превосходной аппаратурой. Снимать им, правда, разрешили с одной поправкой – картина должна быть на… казахском языке.

Тут же сценарий претерпел небольшие изменения. В нем появился казахстанский космонавт, который, делая круг за кругом вокруг планеты, вспоминает свое детство. Как раз в то время в космосе был Джанибеков, и аллегория должна была сыграть на руку будущему прокату еще не отснятой картины. Эта выдумка, появившаяся в фильме, принадлежит Соловьеву.

Пожалуй, основная вещь, с которой писатель не может смириться и сегодня, что действие в картине перенесено из 1953 года в 1946-й.

– Это принципиально, – вспоминает Борис Петрович, – тогда время было другое. Только закончилась война, люди напуганы, смелые – только одни блатные. А в 1953 году уже началось оживление.

Как бы то ни было, но фильм всё же получился. В павильонах “Казахфильма” и в Актюбинске проходили его съемки. А эпизоды с трамвайными путями снимали в Баку, так как в Актюбинске трамваев не было.

Когда работа над картиной уже началась, из Москвы пришла телефонограмма: “Снимайте на русском!”. Сам Ряховский тоже снялся в ней, в небольшой роли учителя рисования.

Мало того, что фильм “Чужая Белая и Рябой” вообще оказался снят. Он был заявлен на Венецианском кинофестивале и совершенно неожиданно взял большой специальный приз жюри. Правда, в программе просмотра он значился как “Блондинка и оспенный” – так итальянцы перевели на свой язык, а затем вновь на русский его название.

Фильм спас жизнь своему режиссеру и автору сценария. Сергей Соловьев уже готовился к съемкам “Ассы”, в которой он увековечит Виктора Цоя, и собирался на теплоходе осмотреть Черноморское побережье в поисках подходящей натуры. И тут пришла команда: срочно выезжать на Венецианский кинофестиваль. Режиссер, чертыхаясь, сдал билеты и отправился в Италию.

Уже там он узнал, что на выходе из порта теплоход, в одной из кают которого должен был в тот момент находиться Соловьев, столкнулся с сухогрузом и затонул вместе со всеми пассажирами. Это был “Адмирал Нахимов”...

Актобе