Есть ли жизнь после большого спорта

Известные спортсмены рассказывают корреспонденту “КАРАВАНА” о том, чем занимались после завершения карьеры и отвечают на вопрос: “Есть ли жизнь после большого спорта?”.

Наверное, каждый из тех, кто начинал карьеру в большом спорте, задавался вопросом, чем он станет заниматься, когда уйдет из него. Наш рассказ о тех, кто, несмотря на обстоятельства, смог остаться на плаву.

“Иногда меня узнавали знакомые. Но никто не смеялся”

Толкательница ядра Иоланта Ульева из Караганды в начале 2000-х считалась лучшей в своем виде. Многократная чемпионка страны побеждала на многих международных соревнованиях, а лучшим результатом для нее стал чемпионат Азии 2004 года в закрытых помещениях в Тегеране, где она завоевала серебро.

Тяжелые времена наступили в 2009 году. Тогда Ульева лишилась тренера, а на соревнования выезжала за свой счет.

– Меня отправили в запас как высоковозрастную спортсменку, – говорила тогда карагандинка. – Не знаю, чем это было обосновано. Я не объявляла, что закончила спортивную карьеру. Вот сейчас нужно было ехать на весеннее первенство, пришлось ехать за свой счет. Хорошо, что армия поддерживает.

Однако во всех отношениях непобедимый тогда ЦСКА МО РК тоже не смог помочь. В звании старшего сержанта Иоланта вынуждена была уволиться, и для нее началась совсем другая жизнь...

– Уйти меня вынудили, – вспоминает те времена Иоланта. – В ЦСКА поменялось руководство, и мне перестали платить даже те крохи, что были положены армейским спортсменам.

– А сколько получал тогда член сборной Казахстана?

– ДШНК мне перестала платить еще перед Олимпиадой-2008 в Пекине, область – после Игр. Я жила на скромную зарплату старшего сержанта, чуть больше шестидесяти тысяч тенге. Сами понимаете, на такие деньги особо не разгонишься. А у меня ведь уже была семья. Спорт, тем более большой спорт, – тоже работа, и за него надо достойно платить. В связи с этим я и ушла из него.

– Были какие-то варианты трудоустройства или вы ушли в никуда?

– В никуда. Я стала заниматься мелким частным бизнесом. Мы с подругами начали возить товары для животных. Причем сами и реализовывали их.

– И каково было вам стоять на базаре?

– Не очень уютно. Иногда меня узнавали знакомые. Но никто не смеялся. Все понимали, что жить на что-то надо. Поддерживали морально. Некоторые спрашивали, почему не иду работать по профилю – тренером? А как можно было прожить на зарплату тренера в 40 тысяч тенге? Вот и выживала как могла.

– Выжили?

– Да. Сейчас я немного раскрутилась – несколько точек в разных магазинах. На жизнь хватает.

– К спорту имеете какое-нибудь отношение?

– Иногда захожу в манеж потренироваться. Консультирую молодых да и со своим наставником по-прежнему общаюсь.

– Было ли у вас желание уехать из страны? Все-таки в спорте достигли многого, поездили по миру. Наверняка ваши знания пригодились бы в какой-нибудь стране...

– Никогда никуда уезжать не хотела. Там хорошо, где нас нет. Поэтому жила, живу и буду жить там, где родилась.

– А что вам помогало выживать?

– Вопрос, конечно, интересный. Желание жить. Мой муж, тоже, кстати, в прошлом спортсмен, хорошие и добрые люди, которые всегда рядом. Я особо этим голову не забиваю. Главное, чтобы все были здоровы. Остальное – придет.

– Есть ли жизнь после большого спорта?

– Конечно есть. И даже очень неплохая!

“А потом просто перегорел”

Девять лет назад Максим ОДНОДВОРЦЕВ являлся одним из лидеров мужской сборной Казахстана по лыжным гонкам. В 25 лет он был уже четырехкратным чемпионом Азиатских игр и брал золото Универсиады-2007. Максим мог бы защищать честь нашей страны еще несколько лет. Но в том же 2007 году после февральского чемпионата мира в Японии допинг-пробы троих казахстанских лыжников, среди которых был и Максим, дали положительный результат. Повторная сдача анализов через несколько месяцев подтвердила в организме спортсменов повышенное содержание тестостерона. Спустя год, в 2008-м, решением исполкома Международной федерации лыжных видов спорта (FIS) Евгений Кошевой, Андрей Кондрышев и Однодворцев были отстранены от участия в соревнованиях на 12 месяцев. Но если Кондрышев и Кошевой после дисквалификации вернулись на лыжню (Евгений даже выступал на Олимпиаде-2010 в Ванкувере и Азиатских играх-2011), то Максим пропал из поля зрения. Корреспондент “КАРАВАНА” разыскал Однодворцева. Сейчас вместе с семьей он проживает в Новосибирске.

– После той дисквалификации через некоторое время решил завершить карьеру профессионального лыжника, – начинает наш разговор Максим. – Когда объявили вердикт, остался со своими проблемами один на один. Никто не встал на мою защиту, хотя можно было подать протест, провести независимую экспертизу, наконец, обратиться в международный спортивный арбитраж в Лозанне… Сейчас скажу, хорошо, что так произошло – хоть детей стал чаще видеть.

– Но допинг, скажи честно, тогда принимал?

– Если это и было, то сам себе его не “заливал”. Я не верю, что и тренеры нам чего-то запрещенное давали. Почему все это произошло – не знаю. Поэтому ограничусь ответом: раз нашли, значит, что-то было (смеется).

– А чем занимался после дисквалификации?

– Первое время тренировался дома в Риддере, хотел доказать, что смогу вернуться и вновь побеждать. А потом просто перегорел и понял: для новых побед у меня уже не хватит сил, ни моральных, ни физических. Тут на подходе был второй ребенок. Решили с семьей что-то делать. В итоге подвернулся вариант с переездом в Новосибирск. Друзья помогли с работой. Устроился на службу в органы внутренних дел.

– Лыжня не снилась?

– Абсолютно нет. Когда выступал на соревнованиях самого высокого уровня, настолько вымотался как морально, так и физически, что про лыжню не вспоминал вообще. Через несколько лет уволился из ОВД. Теперь работаю детским тренером в одной из спортивных школ города. Школа – государственная, и у нас есть все условия для того, чтобы мы растили будущих чемпионов.

– Хочешь сказать, что на зарплату тренера можно содержать семью в России?

– Можно. К тому же сейчас у меня работает жена. Так что все нормально.

– С кем из своих бывших товарищей по сборной Казахстана поддерживаешь отношения?

– С Андрюхой Головко. С Димкой Еременко, он уехал на север, тоже созваниваемся. Женя Сафонов... Хоть и редко, но общаюсь со многими. Рад, что в сборной сейчас большие перемены. Причем в лучшую сторону. Я даже не удивляюсь этому. Мы были первыми, кто заявил о Казахстане как о спортивной державе. Конечно, нам было тяжелее, чем нынешним сборникам, но я доволен тем, что именно мы сделали задел для тех, кто защищает честь страны сейчас. Зависти у меня насчет этого нет.

– А если позовут поработать в Казахстан, поедешь?

– Сложный вопрос. У меня семья, дети. Их срывать с насиженного места не будешь. Да и работа, которой я сейчас занимаюсь, очень нравится – много талантливых ребятишек, и мне очень хочется сделать из кого-то из них чемпиона.

– Есть ли жизнь после большого спорта?

– Однозначно, есть. Слава Богу, что я ее успел увидеть. Она совсем другая, чем в спорте, но очень интересная. Хоть и более жесткая, иногда и очень жестокая. Большая сложность лишь в том, что, когда ты в спорте чего-то добиваешься и уходишь из него, приходится начинать все сначала. Это получается не у всех – у меня вот получилось.